Сьюзен Коллинз - Грегор и проклятие теплокровных

— Подождите! — Грегор взял маму за руку. — Послушай, мам. Я… я ходил к Аресу, я видел его. Он очень плох — он умирает, мам. Я не могу его оставить в таком состоянии. Давай сделаем так: вы с Босоножкой вернетесь домой, а я останусь и попытаюсь помочь! Ладно? Ты возьмешь Босоножку, и Лиззи, и бабушку — и вы все отправитесь в Вирджинию, а папа подождет моего возвращения, и мы с ним тоже туда приедем. А?

— Это было бы вполне приемлемо, — сказал Викус, заглядывая маме в глаза.

— Это еще надо обсудить с Советом! — заявила Соловет, хотя в голосе ее уже не было уверенности.

— Нет, Грегор, я не могу оставить тебя здесь, — покачала головой мама. — Мне очень жаль твоего друга, правда. Но — нет, я не могу разрешить тебе остаться.

— Мам, но я же не говорю, что нам всем троим надо остаться, — продолжал уговаривать Грегор. — Но я не думаю, что мы все трое можем отсюда улететь. Прошу тебя, забирай Босоножку и отправляйся с ней домой.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал. И сразу заметил, что что-то не так.

Мама что-то ему говорила — но он не слышал ее слов, они не проникали в его сознание. Он ощупывал пальцами кожу на тыльной стороне запястья мамы. Нет, ему не показалось. Так и есть.

— Грегор, да ты меня не слушаешь! — возмутилась мама.

Он не слушал. Он пытался осознать то, чего больше всего на свете ему сознавать не хотелось, но о чем недвусмысленно сообщали ему его глаза и руки. Как бы он хотел, чтобы это было неправдой, чтобы это ему померещилось! Но ничего не поделаешь…

Грегор медленно поднес руку мамы ближе к горящему факелу и стряхнул с нее желтую пудру. На коже в свете факела отчетливо был виден красный след от укуса.

Мама взглянула на свою руку и окаменела. Стоявшие поблизости тоже его увидели, и очень скоро все замерли, а звуки стихли — не было слышно ни шепота, ни трепета крыльев.

Босоножка вытянула шейку и стала расталкивать всех, чтобы посмотреть, что там такое.

— Тут надо рррозовое, — сказала сестренка, увидев на маминой руке след от укуса.

Грегор знал, что та имеет в виду, — розовый успокоительный лосьон от укусов насекомых и солнечных ожогов, которым они пользовались летом.

— Мне нужно домой, — прошептала мама.

— Мы не можем отпустить вас, — покачал головой Викус. — Не сейчас.

— Если вирус чумы вырвется наверх, в Наземье, — это будет означать уничтожение всех теплокровных на земле. Абсолютно всех, — сказала Соловет.

— Мы должны сейчас же поместить вас в изолятор, — произнесла Нивива.

Соловет дотронулась до маминого плеча.

— Нам очень, очень жаль, что так получилось! — Она вздохнула. — Найк, отнеси ее и скажи, чтобы проверили как следует еще на укусы.

Грегор все еще держал маму за руку — он просто не мог ее отпустить.

— Мам…

Она тихонько высвободила пальцы из его руки и отступила:

— Ты немедленно вернешь свою сестру домой.

Неужели он кивнул в ответ? Грегор сам не был уверен, что сделал это. А мама села на спину Найк и исчезла.

— Нужно проверить всех присутствующих на укусы, — велела Нивива.

Через мгновение все уже были на летучих мышах, но летели они не через город, а через какие-то туннели, которые привели их к белым барашкам реки, бегущей мимо Регалии.

На пристани не было ни души, никто им не помогал — желтая пудра оказалась прекрасным средством не подпускать к себе никого.

Всем пришлось хорошенько помыться, а потом они разделись догола и команда из семи докторов внимательно исследовала каждый сантиметр их тела при ярком свете. Босоножка, которая боялась щекотки, все время хихикала. Ни у Грегора, ни у Босоножки следов от укусов не обнаружили.

«Можешь бежать куда угодно, можешь прятаться — пророчество все равно тебя найдет», — вспомнил он слова своей бабушки.

Вот оно и нашло его. А теперь скалится, насмехается над ним. И над Босоножкой. И теперь у них нет возможности выйти из игры, пока она не закончится. Ведь мама заражена вирусом чумы.

Так что давай, Воин… и ты, Принцесса… вам нужно срочно найти противоядие. Грегор готов был молиться, чтобы больше никто не заболел — никто, кроме Ареса, Говарда и Андромеды. Он уже собирался отправиться за противоядием. Но мама никогда, ни за что не позволила бы Босоножке лететь вместе с ним… на эти, как их? Виноградники.

И вот, чтобы пророчество сбылось, маме пришлось выбыть из игры. И она может стать жертвой. Да, если рассуждать с точки зрения пророчества — все получилось именно так, как и должно было быть.

Грегор вдруг почувствовал, что смертельно устал от шатаний по Подземью. Здесь от него постоянно ожидают подвигов, решения всех проблем. А его близкие постоянно попадают в какие-то неприятности, хотя они-то тут при чем?

После того как обнаружилось, что у них с Босоножкой нет укусов, им выдали новую шелковую одежду, сотканную пауками. Грегор попытался было вступить в переговоры, чтобы ему вернули любимые ботинки, но их тоже необходимо было проверить и продезинфицировать.

Они сели на скамейку в ожидании вестей об остальных, и Босоножка положила головку ему на плечо. Да и понятно — она ведь совсем не выспалась.

Викус вызвал Далей — няню, что присматривала за малышкой раньше. Далей взяла Босоножку на руки и тронула Грегора за плечо:

— Мне очень жаль… Я слышала про твою маму. Но ты не падай духом. Вы обязательно найдете лекарство, я в том не сомневаюсь.

Ее голос звучал так искренне и тепло, что Грегор чуть было не расплакался. Если бы Далей знала, как ему нужно найти это лекарство, как нужно, чтобы мама была жива! Он не мог себе представить, что будет с ним и его семьей, если вдруг не станет мамы. Ей нельзя умирать, ведь он не в состоянии вообразить себе, что мир будет существовать без нее. Он боялся и винил себя… Эта жуткая болезнь… эти фиолетовые бубоны… невозможность дышать… — а все потому, что он решил отправиться сюда, в Подземье, а она этого не хотела…

Но он сказал только:

— Спасибо, Далей.

Когда осмотрели всех, кто присутствовал на саммите, в изолятор поместили троих: маму Грегора и двух летучих мышей, Кассиопею и Поллукс.

Грегор встретил Нививу в холле. Она писала что-то на доске. Подойдя к ней, тронул ее за руку.

— Ох! — подскочила она. Рука ее дернулась, и жирная черта перечеркнула то, что она писала, слева направо.

— Простите! — извинился Грегор.

Вот это да, какая она прыгучая! Ну еще бы — ведь она провела столько времени без сна и отдыха, изучая вирус и помогая тем, кто заразился.

— Вы можете мне сказать, где моя мама? — спросил Грегор.

— Мы ее изолировали, — ответила Нивива. — Пойдем, она сейчас спит, но ты можешь ее увидеть.