Патрик Несс - Голос монстра

Бабушка

— Ты хорошо себя вел?

Бабушка Конора так крепко ущипнула его за щеки, что он решил: она хотела оставить синяки.

— Он вел себя очень хорошо, ма, — ответила мама Конора, подмигнув ему из-за спины бабушки. Вокруг головы у нее был намотан ее любимый синий платок. — И не нужно его больно щипать.

— Чепуха, — объявила бабушка, сделав два игривых шлепка по каждой щеке, и в самом деле совсем не больно. — Почему ты еще не поставил чайник для меня и своей мамы? — поинтересовалась она так, что прозвучало это вовсе не как вопрос.

Когда Конор охотно покинул комнату, бабушка уперла руки в бедра и посмотрела на его мать.

— Что же делать, моя дорогая, — продолжала бабушка, Конор услышал это, заходя на кухню. — Что нам с тобой делать?

Бабушка Конора не любила других бабушек. Он видел бабушку Лили, и она-то была настоящей бабушкой: морщинистой и улыбчивой, с белыми волосами и все такое. Она готовила горячие овощные блюда для каждого и хихикала в уголке на Рождество с маленьким бокалом шерри и с бумажным клоунским колпаком на голове.

А вот бабушка Конора носила приталенные брючные костюмы, красила волосы и говорили вещи, которые смысла вовсе не имели: «шестьдесят — ягодка опять» или «классические машины нуждаются в самой дорогой полировке». Что означают эти фразы? На день рожденья она присылала открытки по электронной почте, спорила с официантами, заказывая вино, и до сих пор работала. Дом ее был еще хуже: в нём было полно дорогущих старых вещей, которые нельзя трогать, вроде часов, с которых она не разрешала горничной стирать пыль. Вот вам, пожалуйста. Разве у бабушек бывают горничные?

— Два сахара, без молока, — крикнула она из гостиной, пока Конор заваривал чай. Словно он мог забыть об этом со времени ее последнего трехтысячного визита.

— Спасибо, мой мальчик, — поблагодарила бабушка.

— Спасибо, милый, — поблагодарила мама, улыбнувшись ему, когда бабушка не видела, словно приглашая его присоединиться к тайному заговору против её собственной матери. Он не удержался и едва заметно улыбнулся в ответ.

— А как дела в школе, юноша? — поинтересовалась бабушка.

— Прекрасно, — ответил Конор.

На самом деле ничего прекрасного не было. Лили все еще злилась на него. Гарри подложил маркер без колпачка на дно рюкзака Конора, и мисс Кван, отведя Конора в сторону, допытывалась, как он мог оказаться таким рассеянным.

— Знаете, — начала бабушка, поставив свою чашечку с чаем, — в полумиле от моего дома есть огромная частная школа для мальчиков. Я туда заглядывала. Обучение там поставлено куда лучше, чем в обычной средней школе.

Конор внимательно посмотрел на бабушку. Была еще одна причина, по которой он не любил ее приходы. Так отозваться о его школе мог только человек высокомерный.

Или дело вовсе не в школе, и это намек на ближайшее будущее.

На то, что случится после .

Конор почувствовал, как в нём начинает разгораться ярость…

— Он счастлив и тут, ма, — быстро объявила его мать, еще раз заговорщицки взглянув на Конора. — Я права, Конор?

И он процедил сквозь зубы:

— Мне тут очень нравится.

Обед был китайским, из ресторана. Бабушка Конора «не умела по-настоящему готовить». Это точно. Каждый раз, когда он оставался с ней, у нее в холодильнике было только одно яйцо и половинка авокадо. А мама Конора слишком уставала, чтобы готовить самой, и хотя Конор сам мог кое-что состряпать, бабушка, казалось, даже не представляла, что подобное возможно.

Так как он сам занимался уборкой, то спрятал пакет с ядовитыми ягодами под мешочки с мусором на самое дно полиэтиленового мешка. И тут как раз подошла бабушка.

— Мне нужно поговорить с тобой, мой мальчик, — объявила она, остановившись в дверном проёме и перекрыв выход из кухни.

— Вы же знаете, у меня есть имя, — сказал Конор, присев на пакет с мусором. — Меня зовут не «мой мальчик».

— А вот грубить не стоит, — протянула бабушка. Она стояла все в той же позе, скрестив руки на груди. Конор минуту молча смотрел на нее. А она на него. Наконец она неодобрительно фыркнула.

— Я не враг тебе, Конор, — объявила она. — Я здесь для того, чтобы помочь твоей матери.

— Я знаю, зачем вы приехали, — сказал он и, встав, взял тряпку, чтобы еще разок протереть стол.

Бабушка шагнула к нему и забрала тряпку.

— Я здесь, потому что тринадцатилетние мальчики не вытирают столы, если их сначала не попросят.

Он снова посмотрел на бабушку.

— Так вы сами будете это делать?

— Конор…

— Тогда уезжайте, — вспыхнул Конор. — Вы нам тут не нужны.

— Конор, нам нужно поговорить о том, что скоро неизбежно произойдет, — более строгим голосом продолжала она.

— Не-а. Она всегда такая слабая после процедур. Завтра ей станет лучше, — он внимательно посмотрел на бабушку. — И тогда вы можете ехать домой.

Его бабушка закатила глаза к потолку и вздохнула. Потом она потерла себе лицо, и Конор удивился, догадавшись, что она разозлилась, по-настоящему разозлилась.

Но, может, дело вовсе не в нем.

Он взял другую тряпку и снова начал вытирать стол, только чтобы не смотреть на нее. Он вытер весь стол, до самой раковины, и случайно бросил взгляд в окно.

Чудовище стояло во дворике за домом, огромное, словно заходящее солнце.

И смотрело на него.

— Завтра ей покажется, что стало лучше, — пробормотала бабушка, и голос у нее был хриплый. — Но лучше не будет, Конор.

Да ладно, это была неправда. Мальчик повернулся к бабушке.

— Лечение ей помогает, — заявил он. — Иначе, зачем она ходит на все эти процедуры?

Бабушка долго смотрела на него, словно пытаясь решить какую-то проблему.

— Ты должен поговорить с ней об этом, Конор, — наконец сказала она, но так, словно сама с собой разговаривала. — Она должна поговорить об этом с тобой .

— Поговорить со мной о чем? — спросил Конор.

Его бабушка снова скрестила руки на груди.

— О том, что ты отправишься жить ко мне.

Конор нахмурился. На секунду ему показалось, что в комнате стало намного темнее и что пол покрыт черной, липкой грязью…

Он моргнул. Бабушка все еще ждала его ответа.

— Я не собираюсь жить у вас, — заявил он.

— Конор…

— Я никогда не соглашусь жить с вами.

— А придется, — протянула она. — Сожалею, но придется. Знаю, она пыталась тебя защищать, но я думаю, жизненно важно для тебя знать, что когда все это закончится, ты будешь жить дома, мой мальчик. Жить с тем, кто тебе нравится и будет о тебе заботиться.

— Когда всё это закончится, вы уедете, и у нас все будет отлично, — ответил Конор, которого распирало от злости.

— Конор…

А потом они оба услышали из гостиной:

— Мама? Мама ?