Сергей Медведев - Кошки в тигровой шкуре

— Не знаю, спросите у кого-нибудь другого, я сейчас увлечен чтением, — ответил мужчина и углубился в книгу кулинарных рецептов.

— Это здесь, я точно помню, — из такси выскочила симпатичная девочка тринадцати лет, в белоснежных шортах и алой майке. — Вот абрикосовое дерево, там, на углу — газетный киоск. И этот мужчина с книгой пять лет назад точно также сидел. Вы же сидели здесь пять лет назад?

— Я вам не мужчина. Меня зовут Владимир Станиславович Шульга, я бывший заместитель председателя горисполкома, я всегда здесь сижу с тех пор, как ушел на пенсию, — недружелюбно ответил мужчина в спортивных трусах. — А вы кто такая?

— А я — Маша, внучка Веры Сергеевны со второго этажа.

— Так вот откуда в вашем голосе дерзость… Понятно… Я не знаю, и знать не хочу никакую Веру Сергеевну, — сказал Шульга и раскрыл поваренную книгу на любимой главе о гороховом супе с гренками.

— Нет у нас никакой Веры Сергеевны, у нас в доме только положительные люди живут, поищите в других домах, — из подъезда вышла пожилая небольшого роста дама, в слишком коротком для ее возраста и комплекции платье. Она осторожно несла перед собой алюминиевый половник.

— Володя, попробуй, не пересолила? Гороховый суп, по всем правилам, как ты хотел. Подуй, горячее.

— С гренками? — Шульга подул на половник, лизнул языком желтую жижу и выплюнул. — Одна соль. Клава, ты что, опять влюбилась?

То, что женщину зовут Клавой, знал, пожалуй, только Владимир Станиславович, поскольку являлся ее мужем. Для всех остальных жильцов дома по Оранжерейной, 6А она была Кочергой. Причем не из-за внешнего вида, а исключительно из-за дурного характера.

Может быть, когда-то в молодости Клава и была похожа кочергу, но 16 июля 2012 года она напоминала скорее футбольный мяч на тоненьких курьих ножках.

— Пойдем домой, Володя. Дождь обещают, — сказала Клава. — А тебе с утра нездоровится. Наверное, надо опять лечь в госпиталь. В твоем возрасте необходимо беречь тебя.

Шульга встал со скамейки и довольно бодро проследовал в подъезд — вслед за супругой.

— Не знаем мы никакой Веры Сергеевны, — хором сказали Шульга и Кочерга и захлопнули за собой дверь с кодовым замком.

— Ладно, девушка, меня ждут на базе, — сказал таксист Маше и уехал.

Маша подошла к двери, потянула ее на себя, но та не поддалась.

— Ну вот, что же делать? Придется кричать, — расстроилась девочка и крикнула. — Бабушка, это я — твоя внучка, в гости к тебе приехала.

Сначала в окне второго этажа появился уже знакомый нам кот по кличке Алексей Васильевич, потом он исчез, а его место заняла Вера Сергеевна.

— Ура, — негромко сказала женщина. — Внучка приехала. Теперь жизнь пойдет по другому руслу.

Вера Сергеевна слезла с подоконника, посмотрела на себя в зеркало — увидела халат (цвета выгоревшего после жаркого лета ромашкового поля), махнула рукой на свой внешний вид, собрала в хвост длинные седые волосы и отправилась открывать дверь любимой внучке.

— Ну вот, здесь мы и живем, — сказала Вера Сергеевна и представила Маше всех жильцов своей коммуны. — Это Алексей Васильевич, умнейший и благороднейший кот. Эта трехцветная кошечка — Кисточка, животное с непростой судьбой и развитыми художественными способностями. Этот сиамский красавец — Мурчик, он у нас совсем недавно. Потому такой худенький. А эта серенькая — Мурочка, простая дворовая кошечка, добрая и сообразительная.

Вера Сергеевна негромко замяукала.

— Мяу-мяу, мурр-мурр-мурр. Мяу-мяу, мурр-мурр-мурр.

«Мяу-мяу, мурр-мурр-мурр», скажем по секрету, в переводе на человеческий язык означает: «Вот приехала моя внучка, с ума сойти».

Девочка осмотрелась по сторонам, подергала свисавшие с потолка веревки.

— Мать говорит, ладно, раз так соскучилась, то езжай. Но ничему не удивляйся, потому что бабушка — старенькая. Но все равно она — наша бабушка. А у каждой девочки должна быть бабушка.

— Что еще говорит мать? Не обращай внимания на ее странности?

Маша смутилась — мать говорила именно так. «Не обращай внимания на бабкины странности».

— Ну, она говорит, чтобы я не пугалась, если ты вдруг замяукаешь. Говорит, что ты на старости лет стала мяукать. Потому что у тебя нет друзей среди человеческих существ. Только кошки. Потому что ты не находишь общего языка с людьми, так как отгородилась от мира.

— Я и в молодости мяукала, — возразила внучке Вера Сергеевна.

— А я и в старости не буду мяукать, — заявила Маша. — Потому что у меня всегда будет много друзей.

— Как знать. Как знать. Впрочем, я тоже могла бы сдерживаться. Но не хочу — на пенсии могу себе позволить, — сказала Вера Сергеевна и опять тихо и жалобно мяукнула.

Алексей Васильевич, а также Кисточка, Мурчик и Мурочка подошли к Маше, встали на задние лапы, поклонились и хором сказали «мяу-мяу-мяу!».

— Они говорят «добро пожаловать», — объяснила внучке Вера Сергеевна.

— Очень необычно! — удивилась Маша. — Вы можете выступать за деньги в цирке.

— Мы можем выступать не только в цирке, но и в ночном клубе, — Вера Сергеевна взяла в руки гитару и запела песню собственного сочинения:

— «Ироническое танго бродячих кошек», — объяснила пенсионерка. — Ведь кошки большую часть времени думают о пище. Так устроен их мозг.

Во время исполнения песни Алексей Васильевич, Кисточка, Мурчик и Мурочка стучали хвостами по полу — старались попасть в такт музыке. Ну, и подпевали, как могли.

Со стороны, их пение, очень походило на вой мартовских котов — «Вау, вау, вау». Но кому-то и вся современная музыка напоминает вой и скрежет. Но, мы же знаем, что есть люди, которым современная музыка по душе.

Вере Сергеевне очень нравилось, как поют ее коты:

— Это настоящее. От всей души. Это не какой-нибудь дикий крик из радиоприемника или телевизора. Это они ради тебя, Машенька, стараются.

Едва песня закончилась, откуда-то снизу раздались глухие удары.

— Это Кочерга стучит шваброй в потолок, ей не нравится наша песня, ей по душе современная эстрада, — объяснила Маше Вера Сергеевна.

Через мгновение раздался крик соседки снизу.

— Вы что там мебель двигаете? Я сейчас вызову милицию.

— Не ваше дело. Мяу, — крикнула в форточку Вера Сергеевна. — Сейчас еще нет одиннадцати. Мяу. Мур.

— Я еще и психбригаду вызову, — пригрозила Кочерга. — Пусть разберутся. Меня лично оскорбляет ваше нецензурное мяуканье.

— А я еще и танцевать буду, имею право. Может быть, у меня праздник или день рождения, — уже спокойно сказала Вера Сергеевна и захлопнула форточку. — С такими людьми я не хочу искать общий язык.