Филип Керр - Джинн в вавилонском подземелье

— Кусок автомобильной антенны сгодится? — спросил он.

— Прекрасно, просто прекрасно, — сказал господин Ракшас. — Насади их на этот вертел и зажарь на открытом огне. Затем надо ощипать, то есть удалить ноги, голову и снять панцирь с грудной клетки. Представь, что ешь рака или креветку. Все оставшееся мясо насекомого пригодно в пищу. Я бы очень хотел поесть вместе с тобой, очень. Как давно я не пробовал это чудное блюдо. — Господин Ракшас вздохнул. — Однако мне все-таки лучше остаться в лампе. Иначе Айша запеленгует меня своим радаром.

Зажарив шесть или семь штук саранчи на своем самодельном вертеле, Джон приготовился есть Он снял с антенны одну саранчу и удалил ей ноги и голову. Дарий и Джалобин с ужасом наблюдали как Джон положил тело насекомого себе в рот и начал жевать, сначала медленно, а затем, распробовав, все быстрее, потому что новая еда ему действительно понравилась.

— Слу-у-ушайте! — воскликнул он. — Вкуснотища! Смесь вареного яйца и гигантской креветки.

Джалобин отвернулся и схватился за живот.

— Наверно, меня сейчас вырвет, — с отвращением проговорил он.

Алан и Нил тоже наблюдали за трапезой, но, в отличие от Джалобина и Дария, с завистью. Они нетерпеливо переминались, облизывались и жалобно скулили, глядя, как Джон разделался с одной саранчой и принялся за следующую.

— Что, парни, хотите попробовать?

Собаки громко залаяли.

Джон скормил им несколько горячих насекомых и приготовил еще порцию.

— Вы точно отказываетесь? — спросил он у своих спутников-мундусян, облизнув с нижней губы каплю саранчового сока. — На вкус они лучше, чем на вид.

Джалобина аж передернуло.

— Нет уж, спасибо, — мрачно сказал он. — Я предпочитаю воздержаться. Как говорится, лучше умереть с голоду…

— Ладно, если вы уверены… — Джон начал жевать следующую порцию. — Умирайте. Приду к вам на похороны.

— Сначала мы придем на твои, — фыркнул Джалобин.

Но Дарий в конце концов кивнул.

— Может, я и попробую… — нерешительно сказал он и стянул саранчу с почерневшей от огня автомобильной антенны.

— Вот это круто, — оценил Джон. Он впервые заговорил с мальчиком по-арабски и помог ему очистить лакомую для джинн пищу от всего лишнего.

Дарий откусил кусочек, проглотил, улыбнулся Джону, а потом, радостно кивнув, быстро доел остальное.

— Правда вкусно, — согласился он. — Но почему ты так здорово говоришь по-арабски? И почему у тебя лампа разговаривает? Ты, случаем, не чревовещатель? — Он съел еще одну саранчу. — Если б я не знал, что все это сказки, подумал бы, что в лампе у тебя сидит джинн. И этот джинн — твой раб.

— Если честно… — начал Джон. — Я и сам — джинн.

— Без дураков?

— Без дураков.

— Так это же здорово! — обрадовался Дарий. — Если на нас нападут бандиты и захотят нас ограбить, ты превратишь их всех в саранчу, и мы сможем съесть наших врагов.

— Боюсь, мне нельзя сейчас использовать джинн-силу, — признался Джон. — Понимаешь, мою сестру Филиппу похитил могучий-премогучий джинн, и я приехал, чтобы ее спасти. Если я использую свою джинн-силу, этот джинн узнает, что я здесь, и перепрячет Филиппу куда-нибудь еще. Или сделает с нами что-нибудь нехорошее.

— Понятно. — Вежливый Дарий снова перешел на английский, поскольку рядом был не понимавший ни слова Джалобин. — Тогда будем надеяться, что грабители нам не встретятся. Но, что еще важнее, будем надеяться, что нам не встретятся Утуг и Джиджим. Сам я их никогда не видел, но в наших краях о них все знают. Это два демона, и живут они в пустыне, через которую нам предстоит ехать. С тех пор как началась война, они редко беспокоят людей. — Он пожал плечами. — Но кто знает, как они отнесутся к тебе, Джон, если почуют, что ты — джинн? Могут стребовать с тебя какую-нибудь дань. Мне говорили, они всегда так делают.

— У нас есть что-нибудь подходящее для дани? — спросил Джалобин.

Джон обратился за советом к господину Ракшасу.

— Дань демонам, — ответил тот, — традиционно платят в виде большого пира или красивых цветов. Еще они любят драгоценные камни.

— Хорош совет, — сказал Джалобин. — У нас как раз с собой сундуки с самоцветами. — Он мрачно покачал головой. — Все, поехали. А то я еще передумаю и съем одного из ваших ползучих гадов.

Через час им пришлось объезжать большую воронку от бомбы, ударившей прямо в середину шоссе, а вскоре и брошенную на дороге бронемашину. Над их головами прожужжали два вертолета, потом они увидели вдалеке столб черного дыма от горящей нефтяной скважины. Минуту спустя Дарию пришлось маневрировать, чтобы не столкнуться с автомобилем, который летел прямо им навстречу по их стороне шоссе. Джон вскрикнул, увидев, что прямо на них наставлен ружейный ствол.

Дарий вывернул руль и дал газу. Вслед им прогремели выстрелы, что-то металлическое чиркнуло по крылу автомобиля, но иракский паренек сохранял потрясающее присутствие духа и не спускал ногу с педали — наоборот, он вжал педаль до отказа. Так они гнали несколько километров. Наконец Дарий сбавил скорость и подкатил к пальмам метрах в ста от дороги.

— Оторвались, — воскликнул он с облегчением.

— А почему тормозим? — спросил Джалобин.

— Потому что мы должны сменить колесо, господин, — ответил Дарий. — У нас шина спустила. Наверно, в нее попала пуля.

— Лучше уж в шину, чем в нас, — заметил Джалобин.

Дарий остановил автомобиль за большой песчаной дюной, чтобы их не было видно с дороги.

— Пожалуйста, не шумите, — сказал он, вылезая из машины. — Это окраина владений демонов. И бандитов вокруг полно. Очень плохое место для остановок.

Подозрения Дария подтвердились. Надо было менять колесо.

— Тебе помочь? — спросил Джон.

— Давай, — ответил Дарий.

Джалобин тоже взялся помогать, насколько мог со своей единственной рукой. Тем временем Алан и Нил ушли по своим собачьим делам, но вскоре принялись с громким лаем гонять лису, что, впрочем, тоже дело вполне собачье. Джон сердито потребовал их «к ноге».

— Разве вы не слышали, о чем просил Дарий? Нельзя шуметь!

Алан покаянно повесил голову, облизал Джону руку и отошел почитать первую страницу газеты, которую раздобыл Джалобин, а Нил забрался в автомобиль, включил радио и, прижимая ухо к одному из динамиков, стал тихонько слушать «Радио-Багдад».

— Очень умные собаки, — заметил Дарий.

— Дело в том, что они на самом деле — не собаки, — объяснил Джон. — Они мои дяди. — И он рассказал, как мама превратила их в ротвейлеров, когда они попытались убить его отца.

— Я бы хотел, чтобы человека, который убил моего отца, тоже превратили в собаку, — сказал Дарий по-арабски, доставая из багажника домкрат. Он улыбнулся Джону. — Может, ты сделаешь это для меня?

— Я такие вещи не делаю, — ответил Джон, вспомнив, каким виноватым он себя чувствовал, превратив Финлея Макриби в сокола-сапсана. Наверно, этот кошмар будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. — Ни с кем.