Филип Керр - Джинн в вавилонском подземелье

А вот если с головой у него все в порядке, думал Галиби, тогда голос, возможно, принадлежит кайери. Кайери — это такой страшный демон, и он всегда появляется там, где много муравьев. А на свалке их были миллионы.

С такой вот проблемой столкнулся Иблис, предводитель клана Ифрит, поскольку именно этот джинн сидел сейчас в хрустальном флаконе. Как убедить безграмотного ребенка, который не слыхивал ни о Шехерезаде, ни об Аладдине, ни о прочих арабских сказочках, что он действительно может попросить у него, Иблиса, что угодно? Даже три раза по что угодно.

— Ты же наверняка слышал про лампы, где живут джинны, — сказал Иблис, чуть не поперхнувшись. Но что делать, если невежественные мундусяне умудряются изменять слово «джинн» по числам и падежам?! Ни один джинн, кстати, так никогда не скажет. — Ну, ты же видел джиннов в кино или по телевизору?

Тут Иблис снова поперхнулся. Он ненавидел телевидение больше всего на свете. Он был бы счастлив уничтожить все телевизоры на планете. Однако ему приходилось ограничивать себя порчей телесигналов, чтобы мундусяне не могли принимать такие дурацкие, но необъяснимо важные для них программы. С каким трепетом приникают они к экранам своих телевизоров! Да что с них взять, с этих мундусян? Одно слово — прах земной.

— У меня нет телевизора, — ответил Галиби Иблису. — И я не слышал об Аладдине. И об этих ваших джиннах в лампах тоже не слышал.

Иблис опешил. Нечего сказать — повезло. Его подобрал неграмотный мальчишка, который никогда даже не слышал о джинн. Ну да ладно, лучше иметь дело с мальчишкой, чем с тем мундусянином, у которого его бутылка-тюрьма хранилась прежде. Того кретина звали Булл Хакстер, и Айша заплатила ему десять миллионов долларов, чтобы отправить контейнер с флаконом на Венеру на космическом корабле «Волкодав». Поначалу Иблис возликовал, когда Хакстер, взяв деньги Айши, не поместил контейнер на борт ракеты, а бросил его в багажник своего автомобиля. Иблис предположил, что Хакстер сделал это, зная, что в контейнере содержится могучий джинн, и рассчитывая на исполнение трех желаний. Но все оказалось не так. Хакстер попросту продал желающим втрое больше места для полезного груза, чем могла поднять ракета. А что там содержится в контейнере, Хакстер понятия не имел, а потому даже не собирался его открывать. Кроме того, он был глух как пень, поскольку присутствовал на множестве запусков ракет, и джинн не мог до него докричаться. Даже когда Булл Хакстер держал контейнер в руках, он не слышал криков Иблиса. А этот ребенок его все-таки слышит, пусть даже не вполне ему доверяет.

Иблис был умен. Очень умен.

— Я не демон, Галиби, — сказал он мягко, пытаясь развеять вполне обоснованные страхи мальчика. — Я ученый, я проводил эксперимент, но он прошел не так, как надо. Я человек, а не демон. Просто в результате этого неудачного эксперимента я уменьшился во много раз. Конечно, я понимаю тебя. Ты боишься, что я все-таки демон. В этом случае тебе вовсе не надо открывать бутылку. Просто отдай ее тому, кто даст тебе за нее хорошее вознаграждение. Единственное, что ты должен сделать, — позвонить по телефону в Соединенные Штаты. Галиби, ты знаешь, что такое звонок за счет вызываемого абонента?

— Нет.

— Я дам тебе особый номер, ты по нему позвонишь, но платить за звонок тебе не надо. За него заплатят другие. И я скажу тебе, что надо им передать. Человек, которому ты позвонишь, тут же приедет и даст тебе кучу денег. Заслуженную награду, как я обещал. Ведь это очень просто, правда?

— А если этот человек тоже демон?

— Галиби, — простонал Иблис, — сколько раз тебе повторять? Я — не демон, не злой дух. Я добрый.

На самом деле Иблис уже замышлял расправу и над этим тупым мальчишкой, и над глухим кретином Буллом Хакстером. О, их ждет ужасная участь — за тупость и за глухоту! Дайте только выбраться из бутылки! Ну, а самая жестокая месть, разумеется, предназначена для Нимрода и этих двух джиннят, которые вечно суют нос не в свое дело. Ведь это именно они засунули его в бутылку!

— А вдруг вы кайери? — сказал Галиби.

— Кто такой кайери? Говори же!

— Кайери надо бояться в сезон дождей, особенно когда вокруг ползает много муравьев.

Иблис вздохнул:

— Послушай, Галиби, я — не кайери. Я ненавижу дождь. И я терпеть не могу муравьев, хотя есть их люблю.

На мгновение Иблис подумал, что совершил ошибку. Да это и была бы непоправимая ошибка, имей он дело с обычным мундусянским ребенком, поскольку, услышав о поедании муравьев, нормальный ребенок наверняка бы заподозрил, что в бутылке сидит не человек, а какая-нибудь рыба или лягушка. Но Галиби был беден. Очень беден. И иногда не брезговал муравьями. Горстка муравьев была для него даже лакомством.

— Вы тоже любите есть муравьев? — спросил Галиби.

— Конечно, — сказал Иблис, отметив, что у мальчика дрогнул голос. И тут его посетило гениальное в своей подлости озарение, столь характерное для злобных ифритцев. — Особенно я люблю муравьев в шоколаде.

— В шоколаде? — повторил потрясенный Галиби. — В настоящем шоколаде?

— В настоящем шоколаде, — подхватил Иблис. — Они восхитительны. В жизни не ел ничего вкуснее.

— Я бы хотел попробовать, — мечтательно произнес мальчик.

— Галиби, дорогой мой, если ты позвонишь моему сыну, Радьярду, — а я подробно объясню тебе, как это сделать и что сказать, — ты съешь столько шоколадных муравьев, сколько захочешь.

К северу простирался полный зубастых акул Атлантический океан, к югу — дождевые леса Амазонки. После десятичасового перелета сотворенный Нимродом смерч мягко опустил их на лесную опушку перед забором, через который был пропущен электрический ток. Джон, Филиппа, Нимрод, Лейла, Алан, Нил, мистер Джалобин, кошка Монти и лампа с господином Ракшасом оказались около Гвианского космического центра, всего в нескольких километрах от острова Дьявола, куда Франция когда-то ссылала «на отдых» своих преступников.

Космический центр охранялся французским Иностранным легионом, тем самым, что когда-то сторожил этих преступников. Из всей французской армии Иностранный легион славится особым «гостеприимством», поэтому космодром был превращен в настоящую крепость. Впрочем, пятерых джинн и их спутников-мундусян это вряд ли могло остановить.

— Не думаю, что они обрадуются, если в Космическом центре вдруг объявятся семь иностранцев с кошкой в придачу, — заметил Алан. — Ведь это же вроде как объект повышенной безопасности. Наверно, нам следует вести себя поосторожнее. А то еще застрелят невзначай. Или, чего доброго, на гильотину отправят.

Но Нимрод уже пробормотал «фЫВАПРОЛДЖЭ», обесточив таким образом забор и установив в нем для себя и своих спутников миниатюрную Триумфальную арку — и войти удобно, и глазу приятно.