Сергей Верник - Император и Пустота

На меня умоляюще уставились две черные бусинки глаз.

— А кто-то хотел мной пообедать, — я укоризненно надул губы.

— Шутил я так, — каркнул дракон. — Шутка была ведь. А ты что подумал?

Вторая стрела пролетела чуть выше, осыпав нас ворохом сбитых ею листьев. Я втянул голову в плечи. Нет уж, никогда больше не стану заглядывать в чужие Конструкторы. Никогда! Только бы домой целым и невредимым вернуться.

Словно почувствовав мой страх, дракон жалобно заскулил.

— Можно его взять? — спросил виртушку.

— Только кормить не забывай, — погрозила та пальцем. — И выгуливай почаще. Тебе ведь не нужны в доме шишки?

— Причем тут шишки? — начал я, но Соня схватила меня за руку и в глазах вдруг потемнело. Лес начал исчезать.

Я снова стоял возле фонтана своего красивого города. Спокойно шумела в чаше сладкая вода, и раздавалось громкое драконье чавканье. Пил дракон с такой жадностью, словно не из леса я его забрал, а из пустыни.

Но мне сейчас было не до него. Напротив нас с Соней стояла вновь появившаяся Помощница. Я с трудом ее узнал. Тяжелая армейская броня и огромный плазмоган на плече изменит кого угодно. Так одевался папа, когда служил в десанте. Я видел на его старых голограммах.

— Ты нас напугал, Котенок, — проговорила Помощница маминым голосом, и упала на колени. Плазмоган с лязгом покатился по мостовой. — Где ты был? Мы уже всю систему перевернули.

— Мама? — я осторожно заглянул ей в глаза. Да, эти глаза нельзя спутать ни с какими другими. — Мамочка! А ты как оказалась в моем Конструкторе? Разве так можно?

— Мы воспользовались аварийным режимом через Помощницу, — ответила она. — Дедушка тоже здесь. Тебя ищет.

Я прижался щекой к холодному стеклу ее шлема, и тот растаял. Вслед за ним исчезла и остальная броня. Мама целовала меня без устали, в макушку, в лоб, в щеки. Как же я по ней соскучился…

Соня с интересом наблюдала за нами, сидя на своем излюбленном месте.

— Зачем ты появилась в чужой модели? — мама подошла к ней, строго нахмурив брови. — Тебя разве родители не ищут? Ой, и попадет же тебе, когда они узнают…

— Попадет, — согласилась Соня. — Только они не узнают.

— Узнают, — возразила мама. — Уж я об этом позабочусь. Как тебя зовут? Соня? А фамилия?

Соня засмеялась и неожиданно исчезла. Только звонкий смех какое-то время продолжал висеть в воздухе. Но вскоре и он пропал.

— У виртушек не бывает фамилий, — проговорил появившийся возле нас дедушка. На нем была такая же армейская броня, как и на маме. Но вместо плазмогана он держал в руках заметно увеличившегося в размерах дракона. — Забавная зверушка. Это ее подарок?

— Мы его спасли, — кивнул я.

— Я сам себя спас, — прокаркал дракон, освобождаясь от дедушкиных объятий. — Я такой умный и хитрый, что сам себе удивляюсь.

— Жуть какая-то, — мама помотала головой. — У девочки странная фантазия. Надо найти ее родителей, и все им рассказать.

— Мам, она виртушка, — настойчиво произнес я. — Настоящая виртушка.

— Ну, хватит сказок, — фыркнула мама. — Наслушался дедушку. Теперь и мне хотите голову заморочить. Где доказательства? Где?

— Давай вернемся домой, и все увидишь, — я заговорщицки ей подмигнул. Потом посмотрел на дракона.

— Хорошая мысль, — дедушка одобрительно кивнул. — Только настоящая виртушка может вытаскивать из Конструкторов в реальное пространство всякие выдуманные штуки. Посмотрим, пойдет ли за нами подаренный ею дракон.

— Такого просто быть не может, — папа в ужасе смотрел на развалившегося на диване в гостиной большого белого зверя. Тот почти догнал по размерам маленького слоненка. — В природе не существует таких животных. Я специально проверил галактическую энциклопедию. Признавайтесь, где вы его раздобыли? Стоило только в командировку уехать…

— Я сам раздобылся, — каркнул дракон. И от его трубного голоса на столе зазвенела посуда. — Есть чего проглотить? С утра не евши.

— Ты по-прежнему не веришь в виртушек? — устало спросила мама, выметая из-под стола ворох зеленых шишек. — Тогда поверь в драконов. Один из них сейчас валяется на нашем диване.

— Это и есть твоя машина времени? — Скворцов скептически оглядел громоздящуюся посреди комнаты несуразную конструкцию из нескольких системных блоков, разобранного старого холодильника и микроволновки с оторванной дверцей. И все это безобразие опутывали километры проводов, среди которых присутствовала даже китайская новогодняя гирлянда.

— Она, родимая, — гордо кивнул Гаврилов, разводя руки в стороны, будто пытался обнять свое творение. — Она.

— Да ты что?! — с деланным восхищением Скворцов покачал головой. — А с виду напоминает последствия торнадо. И как? Работает?

— Наверное, — Гаврилов сложил руки на груди, совершенно не обижаясь на высказывания приятеля. — Добровольцев же нет, чтобы нормально проверить. А так, кое-какие предметы перемещал туда — обратно. Ботинки, там, или арбуз без изменений вернулись, а мыши не выжили.

— Почему не выжили? — насторожился Скворцов.

— Сдал в лабораторию. Сказали, что у всех одно и то же: гипоксия, разрывы легких, кишечника, сосудов. Ко всему этому, повышенный радиоактивный фон.

— И что? Какие выводы?

— Вакуум, — невесело буркнул Гаврилов. — Но самое странное, последний мышиный труп имел при себе записку.

Он покопался в лежащих на столе бумагах, нашел небольшой мятый лист, и протянул его Скворцову.

— «Хватит мучить мышек», — прочел тот вслух. Потом губы его расползлись в широкой улыбке и, в конце концов, Скворцов громко заржал. С повизгиванием, с притопыванием, как умел смеяться только он.

— Это что, прикол? — успокоившись, отдал записку Гаврилову. — Ты надо мной приколоться решил? Что ж, у тебя почти получилось.

— Никаких приколов, Паш, — Гаврилов насупился. — Машина действительно работает. Я даже видеокамеру потом посылал, правда она не вернулась. Есть у меня одна мысль на этот счет…

— Ну, не тяни уже. Какая мысль? — Скворцов еще раз обошел странную конструкцию, почесывая подбородок и внимательно изучая компоненты.

— Самим прыгать надо, — Гаврилов сел на диван. — Поскольку процесс перемещения и возврата не автоматический, я вынужден остаться. Так что придется тебе.

— Хватит мне голову морочить, — Скворцов плюхнулся рядом, толкнул приятеля локтем в бок. — Вот хочется поверить мне в твою машину времени, хочется, ей богу. Но почему-то не верится. А все, наверное, потому, что не привыкли мы ко всякого рода фантастическим чудесам. Однако еще больше мы не привыкли ожидать их от близких людей. Я же тебя, Стасик, с детского сада знаю. Ну, не вижу я в тебе изобретателя, хоть убей. В мире столько светлых умов, столько гениальных ученых и инженеров, а ты взял и смастерил эту штуковину из того, что на кухне нашел. Извини, гений, так не бывает.