Джеймс Паттерсон - Клык

Газ вовсю орудует миксером, вырывая все новые и новые клочья шерсти из шкуры. Ирейзер воет от боли, пытаясь отпихнуть миксер. Но шерсть намертво запуталась в лопастях, и отодрать миксер можно только полностью спустив с него шкуру.

Носу Игги здорово досталось. Но его сверхчувствительные рецепторы все равно страдают от страшной вони грязных бандитов. Хотя, с другой стороны, так легче целить: откуда несет, туда и бей. Он размахнулся и метнул что-то, сверкнувшее сталью, в извивающегося под лопастями миксера волчину. Лезвие кухонного комбайна, пробив шкуру, впиявилось в спину.

— Пора тебе, серый, проветриться! — хрипит Газзи, хватая врага за ноги.

— Давай, подыши воздухом, — кашляет Надж, подпихивая вместе с Газом брыкающиеся в окне ноги.

— Пока! — кричат они в один голос вдогонку кубарем летящей вниз туше.

Жить становится легче. Теперь стая, Акела, Тотал и Дилан — двое на одного — вполне в состоянии совладать с оставшимися бандитами. Десять минут — и они умудряются грохнуть, ухнуть, сбросить и всеми правдами и неправдами вытряхнуть на дно ущелья всех до единого непрошеных гостей.

Вдруг наступившую зловещую тишину нарушает только свистящее дыхание и редкие покашливания.

Ангел выскакивает на веранду и взмывает в воздух, проверить, не грозит ли еще откуда-нибудь какая-либо опасность.

— Включите все вентиляторы, — стонет Дилан, перегнувшись через подоконник. Он без остановки молотил ирейзеров с той самой секунды, как они ворвались в дом. Но теперь его отчаянно рвет, прямо наизнанку выворачивает.

Ангел возвращается, растирая на руках здоровенные черные синяки:

— Похоже, мы всех прикончили. Больше никого. Рапортуйте.

Она расхаживает по комнате, оценивая ущерб от побоища. Только вчера после пожара Макс вот так же ходила от стенки к стенке. Ангел хорошо запомнила, какое у Макс тогда было лицо.

— Хорошенькое мы здесь побоище устроили, — удовлетворенно подытоживает Газзи.

— Разбитый нос и красная кровь, — нажимает на цветовую сторону вопроса Игги.

Слегка отдышавшись, Дилан обследует глубокие кровавые борозды на плече.

— Со мной полный порядок. Давайте лучше Надж проверим.

Надж сидит на полу, неловко вывернувшись и стараясь через плечо заглянуть себе за спину:

— Я не уверена, но, по-моему, у меня что-то с одним крылом неладно. Как вы думаете, можно крыло вывихнуть?

— А я защемила мизинец. — Ангел, скрипнув зубами, дернула мизинец и вправила его на место.

Акела тяжело дышит. Они с Тоталом коснулись друг друга носами.

— С нами все в норме, — докладывает Тотал. — От мерзкого вкуса ирейзера в пасти сто лет не избавишься.

Ангел поднимает руку:

— Тихо! Похоже, новые гости.

Все замерли, прислушиваясь к звукам снаружи.

Приземлившиеся Макс и Клык перепрыгивают на веранде через осколки стекла и оставшиеся после побоища дебри. С округлившимися от испуга глазами Макс врывается в комнату. Клык за ней.

— Добро пожаловать. Рады вас видеть, — язвит Ангел сладким голосом.

Пропустив мимо ушей ее приветствие, Клык интересуется:

— Газзи, браток, это ты, что ли, всякой дряни наелся?

— Не. Это газовая бомба. Даже мне весь дом такой вонищей не наполнить.

— Что у вас тут стряслось? — Мне в глаза бросается окровавленный нос Игги и перекошенное от боли лицо Надж.

— Ирейзеры, — гневно рявкает Игги. — Ирейзеры, вот что у нас здесь стряслось. Но что мы все про нас да про нас. Ваша-то прогулочка как?

— Мы услышали вертолеты и сразу вернулись. — Я никак не могу поверить, что я не ослышалась и что он действительно говорит про ирейзеров.

— Какая разница. — Игги сердито тряхнул головой. — Главное, чтобы тебе и Клыку все было в кайф. А на нас наплевать, живы мы или сдохли. Это дело десятое.

— Эй! — раздается снизу голос Джеба. — Спустите мне лестницу!

Он только что вернулся со свалки и ошарашенно уставился на стаю и на новый погром в гостиной. Сценка — хоть на плакат рекламы страховки домашнего имущества. Которой — я имею в виду, страховки — у нас, конечно, нет.

— Атака ирейзеров, — говорю я ему. — Пока я в магазин летала.

Джеб нахмурился:

— Вы уверены, что это были ирейзеры? Может, роботы?

— Нет, стопроцентно ирейзеры, — уверенно подтверждает Газман. — Ты сам-то нюхни — до сих пор ими воняет.

— Смотрите, что я во дворе нашел. — Он бросил на пол матерчатую сумку. — Может, она что-нибудь объяснит.

Мы все притихли. Джеб опускается на корточки и вытряхивает из сумки содержимое: черные маски, прозрачные склянки с какой-то жидкостью, сернокислый натрий в коробочках и черные пластиковые мешки для покойников.

— Мешки — это для нас, — комментирует Газман. — Кажись, нас хотели отравить газом.

— Ирейзеры таких вещей не используют, — замечает Джеб. — Они только грубой силой действуют. Думаю, здесь кто-то еще побывал.

— Но разве не всех ирейзеров ликвидировали? — спрашиваю я Джеба. Кто-кто, а он про человеко-волков все знать должен.

Джеб медленно кивает:

— Все первое поколение и четыре следующих… на покой отправили. Но, может быть, когда школу распустили и генетики, те, что в живых остались, кто куда разъехались, пара-тройка из них свою лавочку где-то на новом месте открыла?

— А где теперь ирейзеры? Вы знаете? — как бы между делом спокойно интересуется Клык у ребят.

— Мы их в каньон сбросили, в окна, — говорит Ангел, растирая руки.

— Молодцы, правильно, — одобряю я и стараюсь улыбнуться. — Только они там теперь вонять будут, пока стервятники их кости добела не обглодают.

Клык выскочил на веранду, вспрыгнул на перила и соскользнул вниз посмотреть на останки. А я краем глаза заметила восхищение на лице у Дилана. Интересно, как он с ирейзерами сражался?

— Ну что, Дилан, как тебе боевое крещение?

— Он молодец. — Тотал будто читает мои мысли. — Дилан — боец хоть куда. Не какой-нибудь там ручной миксер, а настоящий первоклассный Квизинарт. — Тотал у нас известный гастроном, но мне его сравнения — совершенно мимо.

Дилан пожимает плечами, мол, ничего я такого особенного не делал. Но на плече у него зияют рваные раны. И рубаха вся разодрана в клочья.

— Хммм… Не пора ли на раны твои посмотреть? — Голос у меня звучит чересчур озабоченно. Гораздо озабоченнее, чем мне бы того хотелось. Видно, опять мой материнский инстинкт сработал. Пора наконец от него избавляться.

— Не беспокойся, Макс, на мне все в мгновение ока заживет, — говорит Дилан, снимая рубашку, чтоб посмотреть на раны, и я стараюсь отвести глаза от мускулистого торса. Но его исполосованное плечо не дает мне покоя. Раны — в палец глубиной, а он даже бровью не поведет.

— Джеб! Сделай же что-нибудь наконец! У тебя ведь медицинское образование.