Сьюзен Коллинз - Грегор и код когтя

— Меня! Меня! Целуй меня!

Папа поднял ее на руки, и все по очереди начали тискать и целовать ее, а она хихикала и требовала еще и еще. Только через несколько минут Грегор заметил, что Люкса стоит одна у двери и смотрит на воссоединение его семьи с грустью в глазах. Он тут же подумал о том, скольких людей, которые ее любили и которых любила она, она уже потеряла. И протянул ей руку, приглашая присоединиться. Но она только тихонько улыбнулась, покачала головой и выскользнула за дверь. И впервые за все это время Грегор вдруг понял, какой же он счастливчик.

На следующее утро Грегор встретил Люксу незадолго до начала церемонии. На ней была роскошная мантия, а голову украшала сверкавшая всеми цветами радуги корона.

— Ого, ты во всем этом так взросло выглядишь! — сказал, он. — Как минимум лет на тринадцать.

Это заставило ее улыбнуться, хотя он видел, что она нервничает.

Грегор был в простой рубашке и таких же штанах. Но на боку в ножнах болтался меч.

Без него он чувствовал себя голым.

В Наземье ему придется, конечно, обходиться без меча. Но при мысли об этом он чувствовал дискомфорт и беспокойство. Его сестры вместе с папой улетели на стадион, а он задержался, потому что обещал Люксе проводить ее. Когда платформа опустилась на землю, Грегор увидел великое множество людей вдоль дороги. Они стояли неподвижно, склонившись в почтительном поклоне, когда Люкса проходила мимо. У многих по щекам текли слезы. Люкса приветствовала толпу, кивая и иногда вскидывая руку вверх. Но заговорила она всего раз — когда они вышли на перекресток, где сходились четыре улицы. Она остановилась и огляделась по сторонам: крысы и камнееды превратили здания здесь в руины. Резной камень под ногами все еще был в крови и в копоти от затоптанных факелов. Здесь стояла маленькая безрукая девочка и смотрела на них пустыми глазами.

— Взгляни на мой город, Грегор, — произнесла Люкса. — Взгляни на мой дом.

Когда они дошли до стадиона, Люкса остановилась. Грегор взял ее за руку и быстро пожал. Она сделала глубокий вдох — и двинулась вперед. Грегор следовал за ней.

На стадионе негде было яблоку упасть — все народы, которые сыграли принципиальную роль в этой войне, прислали свои делегации: здесь были ползучие, прядущие, камнееды, раньше крыс признавшие свое поражение, а также зубастики, летящие и грызуны. А еще люди. Грегор даже заметил Фотоса Свет-Света и Бац, сидевших на скамейке. Он их не видел с момента своего спасения, и даже не успел поблагодарить их. Он собирался сделать это после церемонии.

Хотя дорога перед ними была расчищена, идти по ней было трудно: вся поверхность стадиона была сплошь изрыта ходами. Но Люкса просто изящно перепрыгивала через них, в то время как Грегор неловко за ней ковылял.

В самом центре стадиона было пустое пространство в виде круга. Там уже ждали три крысы.

Люкса вступила в круг, а Грегор остался за его пределами. Прилетела Аврора и приземлилась рядом с ним. Грегор заметил неподалеку папу и Лиззи. Марет, Перита, Йорк и Говард стояли вместе. Даже Нерисса собралась с силами и пришла на церемонию. Где-то в толпе тараканов Грегор увидел две курчавые головки и догадался, что Босоножка и Газард тоже решили побывать на этом событии.

Как только Люкса заняла свое место, разговоры на стадионе стихли. Если все еще нервничала — она это умело скрывала. Держалась Люкса с большим достоинством, а голос ее звучал твердо и уверенно:

— Приветствую вас всех. Мы собрались здесь, чтобы ознаменовать окончание ужасной кровопролитной войны. Я пришла, чтобы принять капитуляцию и обсудить ее условия. Грызуны, кто будет говорить от вашего имени?

Одна из крыс выступила было вперед, но в этот момент произошло нечто непредвиденное.

В одном из ходов, прорытых кротами, неожиданно зашевелился камень, он отвалился и укатился прочь, открывая проход. Весь стадион ахнул в тревоге — у всех слишком свежа была память о недавних атаках и боях. А затем на свет явилось весьма ободранное создание.

Его почти невозможно было узнать.

Половина шерсти и приличная часть кожи были начисто съедены плотоядными клещами, и на их месте зияли открытые раны. Одна из задних лап была перебита и безвольно волочилась по земле. На морде появился еще один диагональный шрам, который пересекался с уже имеющимся и образовывал крест. Но голос его невозможно было перепутать ни с каким другим.

— Я буду, — заявил Живоглот, вваливаясь в круг, — буду говорить от имени грызунов.

На стадионе воцарилась полнейшая тишина, которую прорезал восторженный вопль Лиззи:

— Живоглот! Живоглот!

Она выскочила из толпы и кинулась ему на шею:

— Я думала, ты умер!

— Я же говорил тебе — меня очень трудно убить. Для этого надо кое-что посолиднее, чем кучка жалких жучков, — ответил крыс.

— Но ведь нашли твой скелет! — воскликнула Лиззи.

— Это, видимо, был скелет Кливера. Я прикрывался его телом, пока было можно. А потом бросил его — и клещи на него накинулись, дав мне время скрыться. Времени было немного — но, как видишь, достаточно. Забавно, я всегда презирал Кливера, но сейчас, должен признать, испытываю к нему нечто вроде благодарности, — сказал Живоглот.

— А это? Откуда у тебя это? — Лиззи коснулась нового шрама на его морде.

— А, это? Ничего особенного. Крыса прихватила. Не сбивай меня, Лиззи, а то я забуду, зачем я здесь, — и он перевел взгляд на Люксу.

— И зачем же, Живоглот? — Голос Люксы звучал очень холодно. — Зачем ты здесь?

— Я же сказал тебе. Чтобы говорить от имени грызунов. Или, может, ты думала, что я стольким рисковал и столько лет провел в борьбе лишь для того, чтобы дать тебе возможность определять наше будущее? — последовал ответ.

Теперь все в толпе обрели дар речи и возбужденно обсуждали случившееся.

Большинство крыс считали Живоглота своим врагом. Он сражался на стороне людей и их союзников так давно и успешно, что все давно забыли о том, что он сам — крыса. И давно уверовали в его беззаветную преданность людям.

А это было большой ошибкой.

У Грегора сложилось впечатление, что все, что делал Живоглот, он делал ради этого момента. Возможно, он не ожидал, что ему придется иметь дело с Люксой. Возможно, он думал, что ему будут противостоять Викус или Соловет. Но вообще-то никакого значения не имело, кто будет ему противостоять — потому что он выступал от имени крыс.

Люкса возвысила голос, пытаясь перекричать взволнованный гул толпы:

— Это правда, грызуны? Он действительно будет говорить от вашего имени?

Крысы были так же изумлены появлением Живоглота, как и остальные. Они растерянно вертели головами, перешептывались, пытаясь прийти к единому мнению. А потом послышался громкий уверенный голос, который легко перекрыл остальные: