Крессида Коуэлл - Как пережить штурм дракона

— ХВАТИТ ПЯЛИТЬСЯ НА МЕНЯ, ВЫ БОЛЬШИЕ БЕЛЫЕ ЛИЧИНКИ! — завопил он, замахиваясь топором на драконов. — ИЛИ Я ПЕРЕЛЕЗУ ЧЕРЕЗ БОРТ И ПООТРУБАЮ ВАМ РОГА!

Он схватил котёл с остатками обеда и вытряхнул его за борт корабля.

Статуи на льду мгновенно ожили. Они скользнули в воду, как большие белые крокодилы: тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, триста штук.

Примерно пять секунд вода позади корабля бурлила, клокотала, вспенивалась красным, пока Полярные Змеи остервенело жрали.

Они были настолько безумны в своей кровожадности, что даже нападали друг на друга, разрывая друг друга на куски.

Норберт вновь перешёл на шёпот.

Весь день Иккинг ощущал Рабское Клеймо под своим шлемом. Он не рассказал о нём Рыбьеногу и Камикадзе, потому что знал, что должен держать это в секрете. Закон Архипелага был весьма однозначен в этом вопросе. Любой с Рабским Клеймом автоматически становился Отбросом Общества, произошло ли это по его вине или нет.

И он, конечно же, не мог стать Вождём. Нет, если Иккинг когда-нибудь вернётся домой (а на данный момент это было под большим вопросом), то это будет секрет, который Иккингу придётся держать при себе всю свою оставшуюся жизнь. Он не мог никому рассказать, потому что если кто-то вроде Сопляка случайно узнает…

Иккинг затолкал эту мысль поглубже в память, потому что он должен был сосредоточиться на более насущной проблеме побега.

Ведь теперь сбежать будет гораздо сложнее. Как любезно указала Камикадза, одно дело попытаться сбежать нам троим, но чтобы с корабля, незаметно для похитителей, улизнуло сто двадцать два человека — это требует немного более перспективного планирования.

— Мы бы сами так легко смогли сбежать, — жаловалась Камикадза. — Почему ты вдруг беспокоишься о тех людях? Они даже не Викинги; они КОЧЕВНИКИ, о всемогущий Тор. А вдруг, мы освободим их, а они нас убьют. Ты же знаешь, что говорят о Кочевниках.

— Я уже говорил вам, — угрюмо буркнул Иккинг, — мне пришлось им пообещать.

Иккинг забрался в воронье гнездо «Американской Мечты 2» и думал, думал, думал, болтая ногами, а Штормилка и Беззубик гонялись друг за другом, наворачивая круг за кругом.

Пузо урчит.

Я очень голоден.

На-а-ачхать, если ЗЗЗЧАС ночччь.

Меня не волнует, если СЕЙЧАС середина ночи.

ЗЗЗЧАС ням-ням хачу-у!

Я хочу есть ИМЕННО СЕЙЧАС!

А то заверещу фортиссимо, Валгалла оглохнет.

Или я буду вопить так громко, что меня услышат в Валгалле.

Хачу С-С-С-С-СОЛЁНЫХ ТОШНОТИКОВ.

Я хочу УСТРИЦ.

Ты могёшь надыбать солёных тошнотиков в Мелководе. Это близко.

Ты можешь добыть устрицы в Гавани. Это недалеко.

Я зззчас верещу…

Я начинаю вопить…

(через три четверти часа)

Ты распахнул мои гляделки!

Ты разбудил меня!

ЭТТ чё?

Что ЭТО такое?

Этт не родичи солёных тошнотиков…

Это не похоже на устриц…

ЭТТ родичи ко-о-озявок …

ЭТО похоже на козявок…

Ко-о-озявки плюс чернявые малявки…

Козявки с чёрными кусочками в них…

Ни люблю чернявые малявки. Они фу-гадость.

Мне не нравятся чёрные кусочки. Они отвратительны.

Впрочем, я притомился, сил нема ням-ням.

В любом случае, я слишком устал, чтобы есть.

Я закрываю мои гляделки.

Я иду спать.

А чё ты фырчишь?

Почему у тебя плохое настроение?

Именно Беззубик подкинул им идею по решению Проблемы Побега.

Как-то раз после обеда Иккинг из вороньего гнезда заметил, как Штормилка и Беззубик выползают из Камбуза. Они проскользнули туда в то время, когда Кук имел содержательную беседу с Норбертом, при этом Норберт проверял свою Великую Карту Америки.

Оба дракона летели крайне неравномерно. Штормилка беспрерывно меняла цвет, перебирая все цвета радуги, икала, выпуская огненные взрывики золотого дыма, когда кувыркалась и крутила колесо в воздухе.

Беззубик, казалось, летел вверх тормашками.

Он тоже икал, и с каждой икотой у него из носа выдувалась струйка золотых пузырьков.

— Что они ДЕЛАЮТ? — спросила Камикадза, чуть не рухнув с мачты, всматриваясь в эксцентричное передвижение маленьких драконов.

— Похоже, они ПЬЯНЫ, — изумился Рыбьеног.

Беззубик запутался в снастях, а Штормилка была настолько беспомощна, безостановочно хихикая, что едва могла освободить его.

— К-к-какой-т он оч-ч-чень ЗАПУТ-Т-ТАННЫЙ, этт воздух, — донеслись до Иккинга слова Беззубика.

Наконец они выпутались и пролетели мимо Иккинга.

— И кто ЭТ-ТОТ высокий джентльмен? — вопросил Беззубик, после того, как врезался в мачту во второй раз. — Он вщё время торчит у меня на пути.

— Беззубик! Штормилка! — позвал Иккинг. — Сюда!

— Тот м-м-мальчик, вон там, п-п-похожже тебя зовёт, — Беззубик доверительно сообщил Штормилке. — Ик… Упс… Ззвиняй…

Они, отрыгивая, покачиваясь и выпуская пузырьки, направились туда, где сидели Иккинг, Камикадза и Рыбьеног.

— Что вы делаете? — накинулся Иккинг. — Я же ГОВОРИЛ вам и близко не подходить к этому Камбузу…

— Я нигде и не ходила возле Камбуза, а ты, Беззубик? — протянула Штормилка.

Зависший в воздухе вверх тормашками Беззубик так усердно закивал, что из его ушей вылетели огромные потоки золотых пузырьков.

— Абсолютно НЕТ, — торжественно заверил он, скосив глаза. — Б-б-беззубик НЕ ходит на Камбуз… Беззубик Н-Н-НЕ открывает восхитительно обалденно-вкуснючую б-б-банку лимонада с в-в-восхитительными щекотными пузырьками… ооох… ик… хи-хи… Потом ещё одну… Беззубика там нет… Беззубик… Беззубик…

Какое-то время он пошебуршал в своей изрядно задурманенной головешке в поисках убедительной отговорки, что-то нащупал и ВЫДАЛ:

— Беззубик в Р-Р-Риме.

— Правда? — вежливо отозвался Иккинг, осторожно переворачивая Беззубика вверх головой и усаживая его у себя на руках.

— ИЛИ на трубе, — добавил Беззубик, не в состоянии определиться, какая версия более убедительная. — С хорошим другом Беззубика, с-с-сенатором.

На этом и Беззубик и Штормилка заснули, так внезапно и глубоко, что Штормилка свалилась с шеста, и Камикадза едва успела её поймать.

Они оба захрапели, как два маленьких медведя гризли в спячке.

Вокруг их ртов было слегка липкое коричнево-жёлтое вещество.

— Драконовка, — задумчиво промолвил Иккинг. — Должно быть, в Камбузе банка драконовки.

Драконовка была совершенно безвредным снотворным, собираемым из потовых желез Дракона-Сони.