Сергей Аксу - Приключения Торбеллино (трилогия)

В племени «Красные перья» были несказанно рады дорогому гостю. Особенно юношу донимала многочисленная неугомонная ребятня Веселого Бобра. Торбеллино поделился своими планами с лесными охотниками. Все как один вызвались ему помочь в освобождении переводчика. Но ему показалось, что для этого вполне достаточно небольшой группы. Он отобрал пятерых отважных воинов, среди которых оказались уже знакомые читателю Айви Ловкая Пантера, Одинокий Волк, Зоркий Ястреб, Веселый Бобр. Пятым был невысокий и крепкий Мудрый Лис, один из опытных следопытов племени.

На рассвете, когда озеро было окутано белой дымкой тумана, маленький отряд покинул стойбище. Его путь лежал вокруг озера до Янтарного Ручья, за которым начинались земли номадов. Благополучно переправившись вброд через бурный поток, всадники выехали к длинной скалистой гряде.

– Здесь мы точно не проедем, везде отвесные скалы, – сказал Торбеллино. – Придется двигаться в обход, а это довольно приличный крюк, день точно потеряем.

– Ты просто не знаешь этих мест, брат! Сейчас я тебе покажу дорогу, которая намного сократит наш путь, – откликнулся Айви Ловкая Пантера, направляя своего коня прямо на мрачную серую громаду из скал. Остальные рэдперосы, натянув поводья, молча поскакали за юным воином. Торбеллино оставалось только последовать за охотниками. Каменная гряда становилась все ближе и ближе.

И вдруг Айви, ехавший впереди отряда, исчез. Да, исчез! Он пропал, будто растворился в воздухе. Не успел наш герой удивиться, как вслед за Айви пропал из виду Одинокий Волк, за ним – Веселый Бобр! Юношу у скалистой гряды поджидали Мудрый Лис и Зоркий Ястреб, остальных рэдперосов поглотила серая безжизненная махина. Обеспокоенный Торбеллино подъехал ближе и только тут увидел в скалах узкий извилистый проход и следы от конских копыт. Проход был настолько узок, что по нему мог проехать только один всадник, и то шагом. Преодолев метров двести и миновав с десяток поворотов, вооруженный отряд выехал на другую сторону каменной гряды, за которой до горизонта простиралась холмистая зеленая степь. Здесь уже начинались владения жестокого Гуюк-хана. Всадники спешились.

– Этот проход в скалах называется Поющее Ущелье, – сказал Одинокий Волк, оборачиваясь к нашему герою.

– А почему Поющее? – спросил юноша.

– Когда дует ветер, оно завывает как дикий зверь, – пояснил другу Айви.

– Здесь уже земли кочевников?

– Да, на этой стороне Янтарного Ручья уже начинаются их владения.

– Как бы они нас не увидели?

– Не бойся, сюда номады не сунутся, – успокоил друга Веселый Бобр. – Они боятся здешних мест. Считают Поющее Ущелье заколдованным.

– Устроим привал. Дальше поедем ночью, – сказал Мудрый Лис. – Слишком опасно.

– А если вдруг нарвемся на номадов? – задал вопрос Торбеллино, располагаясь на мягкой траве.

– В темноте легче уйти от погони, – отозвался Зоркий Ястреб, – так что отдыхай и ни о чем не беспокойся, заодно и наши кони отдохнут.

Когда стемнело, отряд продолжил свой путь. Впереди двигался Ловкая Пантера, который играл роль разведчика и мог в любую секунду предупредить об опасности. Начинало светать, когда рэдперосы и Торбелллино были уже недалеко от стойбища Гуюк-хана. В степи человека, тем более всадника, видно издалека, поэтому надо было предпринять необходимые меры предосторожности. Наши герои решили разбить лагерь на дне одного из глубоких оврагов, где их никто не мог обнаружить. По дну оврага протекал журчащий ручеек, так что страдать от жажды им не придется. Весь последующий день они провели в своем укрытии, а как стемнело, из оврага на макушку ближайшего холма выбрался Зоркий Ястреб. Там он осмотрелся по сторонам и, убедившись, что все спокойно, подал уханьем филина знак Айви и Торбеллино. Они поднялись и, пригнувшись, короткими перебежками направились в сторону вражеского кочевья. Впереди – Ловкая Пантера, как и следовало быть разведчику, за ним – наш герой.

Не добежав до крайних кибиток метров триста, они упали на выжженную солнцем и вытоптанную конями траву и поползли.

Чтобы собаки кочевников не учуяли чужих, нашим героям пришлось предварительно вываляться в конском навозе. К тому же им здорово повезло, ночной ветерок дул со стороны кочевья Гуюк-хана в их сторону. На крайней из юрт Торбеллино угольком осторожно и крупно вывел «Кипарисов 14 у родника», в надежде, что надпись непременно попадется на глаза Толмачу и он сразу смекнет, о чем идет речь. Самое важное выполнено, теперь оставалось вернуться к роднику и ждать. Ждать, затаившись, в густых зарослях камыша.

Так они прождали впустую долгих несколько дней. Толмач не появлялся.

– Может, ему не разрешают сюда ходить, – высказал свое предположение Ловкая Пантера.

– Нет. Он может ходить везде, где его душе угодно. Уж поверь мне. Я, когда был рабом, неоднократно ходил с ним сюда за водой.

– А вдруг с ним что-нибудь случилось, заболел или он умер?

– Айви, не пугай меня.

– Наверное, он не увидел надписи.

– Да, скорее всего так.

Днем Торбеллино задремал под лучами знойного солнца, и вдруг был разбужен тихим змеиным шипением. Это ему настойчиво сигналил Айви. Юноша перевернулся на травяном ложе на живот и осторожно раздвинул стебли камыша.

По петляющей тропинке к роднику медленно спускались Толмач в рваном халате и какой-то загорелый, как ржаной сухарь, мальчишка, который вел на поводу серую кобылу в яблоках. Толмач наполнил медный кувшин водой и устало присел на серый валун у родника.

– Чертов мальчишка, – пробормотал под нос юноша. – Принесла тебя нелегкая. Не игралось тебе с другими такими же чумазыми пацанами в кочевье.

Наконец, напоив животное, пацаненок перекинулся несколькими словами с сидевшим Толмачом, вскочил на лошадь и ускакал.

Торбеллино, чуть высунувшись из зарослей камыша, тонко свистнул, подзывая переводчика.

Тот, увидев Торбеллино живого и невредимого, от неожиданности чуть не лишился чувств. Он, с тревогой озираясь по сторонам, засеменил к месту, где прятался молодой фрид.

Толмач за время его отсутствия нисколько не изменился. Те же седые торчащие космы, тот же рваный, в дырках, халат…

Он присел рядом с юношей и навздрыд заплакал. Заплакал первый раз за столько лет неволи. Торбеллино стоило больших усилий успокоить его, но еще больших усилий уговорить того бежать. Страх перед жестокими пытками, которым подвергались пойманные беглецы, сковывал волю Толмача.

– Трус! Трус! Ты же бывший военный моряк! Морской офицер! Где твое мужество?

– Ты не видел, что делает Гуюк-хан с пойманными беглецами. Это ужасно!

– Слушай меня внимательно, если ты не решишься, то я вернусь в Ноузгей и расскажу твоей бедной матери, где ты находишься. Я ей только потому и не рассказал об этом, что она немедля отправилась бы, несмотря ни на какие уговоры, преграды и опасности, спасать тебя, дуралея.