Алексей Казовский - Коридор в бесконечность

Понял он, что есть и пить досыта холопам никак нельзя позволять, а то они совсем отобьются от рук. К тому же плотность населения в стране была очень неравномерной, поэтому новой теорией можно было убить сразу двух зайцев: часть народа истребить сразу, а часть расселить в места отдалённые, освоить их руками обширные бесхозные территории и природные ресурсы, а потом пустить в расход.

Для простоты отбора был брошен клич: „Ищи шпионов!“ И тысячи рьяных служак и добровольцев тут же кинулись подслушивать да подсматривать друг за другом — не мелькнёт ли где шпионская личина под маской обычного холопского жителя. И ощерились ночи в Холопии воронёными дулами вопросов: „А ну, давай, покажь, что у тебя под одёжей, под кожей, под сердцем? Покажь, покажь, покажь-ка!“ Потрудились, извели малейшие проблески других, „не наших“ мыслей, и выстудили народу души ледяным дыханьем подлости, страха и смерти. Под эту зубодробительную волну угодил и старший Хоймгарт, отец которого знаменитую мельницу ставил, и в прощальных словах наказал семье забыть фамилию, от греха подальше. Отправился он вместе с тысячами других холопов в Ямальскую тундру, на строительство заполярной железной дороги. Там и сгинул.

Беззаботная Европа смотрела-радовалась, как Холопия опять сама себя истребляет, да не заметила, что в Германии собственный гнойник образовался. Вылез там на свет другой вождь — Адольф Бесноватый, кинул клич: „Мир принадлежит только нам, арийцам! А всех остальных, особенно холопов — в расход!“ Ну и вознамерился остальные страны под себя подмять.

Перепугался тут весь мир, бегом к Иосифу Стальному на поклон, просят: „Может, вы защитите себя, и нас заодно, от этого проклятого Адольфа, пока мы с силами собираемся?“ А у Иосифа и так другого выхода не было. Бесноватый уже границу нарушил, войну с Холопией начал и у самой столицы топтался, того и гляди за крутой нос схватит. Пришлось срочно оставшийся народ Холопии на него бросить. В то же время, всё немецкое население из Поволжья насильно переселили на восток страны, как предполагаемых изменников Родины. Остатки семьи Хоймгартов попали в Казахстан, где потом и похоронили свою фамилию вместе с мужской частью семьи, что в трудармии да в лагерях осталась на вечные времена.

А у многонационального народа холопского во время Великой Отечественной Войны выбор и так был небольшой — не до жиру, как говорится, быть бы живу. Собрался он с силами и с техникой и погнал войско Адольфово через пол-Европы до самого логова. Иосиф тут же духом воспрянул, и незамедлительно посадил своих наместников во всех странах, что по дороге к Германии попались под солдатский сапог.

После войны Иосиф Стальной подивился людской живучести, и снова, чтобы голов не поднимали, загнал часть страны в лагеря и развернул грандиозное строительство, на устрашенье притихшим Европе и Америке. Да тут его самого здоровье подвело, и приказал он долго жить своим многострадальным подданным.

Свято место пусто не бывает. Заступил тогда на управление в Холопии Никита Справедливый. И опять же, прикрываясь именем незабвенного Владимира Мудрого, осудил деяния Иосифа, и сказал, что теперь поведёт страну кратчайшим путём к настоящему благоденствию. Но при этом приказал лишних вопросов не задавать, и поменьше знать и думать, чтоб крепче спать, так как сон для настоящего холопа есть проявление высшего разума и государственной лояльности. Вручив каждому по кукурузине, он пообещал в скором времени коммунистический рай на земле, как только проклятые империалисты лично познакомятся с матерью его кума Кузьки.

За время правления Никиты Справедливого, оставшаяся в живых немецкая часть населения Холопии получила реабилитацию, как и другие репрессированные в годы войны народы. Только произошло это лишь на бумаге. Поэтому семья Хоймгартов вспоминать свою фамилию не спешила.

Всё бы ничего, да скоро соратники Никиты Справедливого, поняв, что их в ближайшее время никто к стенке ставить не собирается, объявили его неспособным к управлению великой державой и „культурно“ отправили на пенсию. А наверх вытолкнули благодушного Леонида Доброго, за спиной которого можно было потихоньку прибирать к рукам закрома Холопии, постоянно подбрасывая чуть вздохнувшему народу дешёвую водку и закуску, а также немного зрелищ, чтоб не заскучал и не начал опять чего-нибудь думать. А так как обширные территории страны всё же требовали дальнейшего освоения, вместо лагерей поманили холопов на Север за нефтью и газом длинным рублем и романтикой, сэкономив при этом на охране и колючей проволоке. А тех отдельных субъектов, кто пытался чего-то осмыслить и — что самое наглое! — делать выводы, или просто не замечали, или выставляли вон из страны, будто их и не было.

Леонид Добрый правил долго. Нефтяные деньги спасали до поры до времени разваливающуюся экономику Холопии. Сколько бы это прозябание тянулось, неизвестно, если бы тем, кто присосался к кормушке, не надоело прятать своё мизерное богатство и не захотелось бы богатства большего и легального. Пока народ действительно не расчухался и не решил это дело непредсказуемо по-своему. Тем временем разжиревший при Леониде совет старейшин стройными рядами отправился вслед за своим вождём к ожидающим их на том свете праотцам — Владимиру, Иосифу и Никите.

И стало правителям Холопским не до немцев. Некогда было. Пришла пора снова власть делить. Поэтому один из отпрысков семейства Хоймгартов осмелился в 1995 году узнать у живых ещё родственников историю семьи, и решил восстановить настоящие имя и фамилию.

Тем временем на освободившийся верховный стул взобрался Михаил Говорливый, который думал, что его выбрали исключительно за деловые качества и прозорливость, с помощью которых он надеялся добиться благоденствия для народа Холопии. Забыл он, однако, что страна эта как была Холопией, так Холопией и останется, пока не возродятся в ней новые поколения людей по-настоящему грамотных и умных. Так как в последнее время у „элиты“ культивировались прежде всего непролазная тупость и начхательство на всё и вся, кроме собственной рожи и собственного пуза. Ну, а у народа особо поощрялись бесконечное терпение, непритязательность и умение держать язык за зубами, пока их не выбили, а язык не вырвали. А за спиной Говорливого уже маячили головы молодой политической поросли, приготовившейся зубами рвать страну на части.

Первым делом Говорливый, из совершенно „чистых“ побуждений, провозгласил полную свободу в Холопии, и на клич этот сразу же отозвался Борис Правый, один из опальных приближённых Михаила. Его выпихнули наверх желающие оставаться в тени, но уже потирающие руки в предвкушении близкой поживы, молодые соратнички. После чего от Холопии тут же откололись порядочные куски бывших имперских владений, в которых уселись верховодить местные вожди, их родственники и престольные блюдолизы. И понеслась душа в рай…