Михаил Атаманов - Прорыв в Эрафию

— Таких вариантов сразу два. Первый — на всех кубиках пустая грань. Второй — двадцать три точки. Вероятность любого из этих событий лишь один из четырех тысяч шестисот восьми вариантов.

— Да, это правильный ответ, Серый Ворон, хотя я даже и не предлагал тебе рассчитать вероятность таких событий, — только и мог выдавить преподаватель. — Ты уже сейчас знаешь больше, чем положено знать ученику Школы в конце обучения. Сейчас только что ты сдал экзамен за весь годовой курс. Поздравляю! И вплоть до начала занятий по шулерству будущей весной ты можешь быть свободен, мне просто нечему тебя обучать на этом первом этапе. И ещё, по традиции, каждое занятие лучший из учеников получает небольшой приз. Думаю, сегодня ты по праву заслужил приз сразу за пять следующих занятий. С этими словами Дилль протянул мне довольно увесистый кошелек. Сопровождаемый завистливыми взглядами остальных учеников, я попрощался с преподавателем и вышел из зала.

Выходить в город не хотелось, и я направился во вчерашний зал для спортивных тренировок. Там я разделся до пояса и долго тренировался — лазил по канатам и скобам, кидал метательные ножи, стрелял из арбалета по мишеням, тренировал приёмы боя с двумя кинжалами. Особенно много времени я посвятил двуручному стилю боя — пытался повторить показанные вчера преподавателем блоки, атаку веером и осторожные выпады… Потом, когда мне показалось, что у меня стало уверенно получаться, я отложил кинжалы и взял два своих длинных меча. Мечи после лёгких молниеносных кинжалов казались неуклюжим оружием — тяжёлым, неповоротливым и очень инертным. Но я всё равно долго и упорно пытался повторить выученные приёмы двуручного боя двумя длинными клинками. Честно говоря, получалось плохо. Лучше сказать, совсем не получалось.

За этим занятием меня застал Тиберий Тихий — в какой-то момент густая тень отделилась от стены и шагнула на освещённое лампами пространство зала, обернувшись высоким лысым мужчиной. Сегодня Тиберий был без маски, у него оказалось сильно обветренное лицо с множеством крупных и мелких родинок на щеках. Я поздоровался и продолжил свои бесполезные (надеюсь только пока) тренировки с мечами.

Тиберий долго наблюдал за моими жалкими попытками повторить веерную атаку с использованием двух длинных мечей, потом высказал своё мнение:

— Я думаю, приёмы воровского стиля боя возможно перенести для использования мечей, конечно, после длительных тренировок. Но для простых стальных клинков, какие у тебя сейчас, это вряд ли получится. Мечи должны быть более лёгкими и тонкими, и очень качественными — к примеру, сделанными из мифрила или красного камня. Такие мечи стоят весьма дорого, но их можно найти в лавках хороших оружейников. Говорят, в древние времена раскола дварфов подземные мастера делали и магические клинки. Но сейчас секрет их создания утерян. Если сейчас ты и найдешь магический мифриловый длинный меч, то он стоит целое состояние. А уж найти парные клинки в наши дни можно разве что в древних гробницах. Но, как известно, из этих полных ловушек, магии и нежити гробниц мало кто возвращается живым. Так что, мой тебе совет, бросай маяться дурью и замени мечи на кинжалы!

Я попросил Тиберия составить мне пару в спарринге на кинжалах, и он, воровато оглядев зал и убедившись, что никто за нами не смотрит, согласился. Тиберий совершенно зря стеснялся, сражался он великолепно — двигался стремительно, я едва улавливал глазом перемещения его тела, а уж молниеносные движения деревянных ножей в его длинных руках отследить было просто невозможно. Мы тренировались около двух часов, и лишь к исходу занятий Тиберий заметно устал и начал иногда пропускать мои выпады. После каждого моего успеха Тиберий неприкрыто удивлялся и ругался непечатными витиеватыми фразами.

В конце концов, мы оба без сил опустились на соломенный пол. Тиберий часто дышал и долго не мог прийти в себя. Потом он с придыханием произнёс:

— Ты молодец, Серый Ворон, у тебя огромный талант. А я вот заметно старею — получить семь попаданий от новичка за одно занятие — это вообще недопустимо для преподавателя. Хотя, говорят, ты и Властелину сумел зацепить…

— Да, трижды за урок, — похвалился я.

— А… ну тогда не всё для меня потеряно, оказывается, — усмехнулся Тиберий, с трудом вставая и стряхивая прилипшую к одежде солому. — Можно мне ещё лениться и жирком обрастать.

Потом он сразу посерьёзнел и сказал:

— Завтра малый выходной, обязательных занятий в школе не будет. Ты будешь в городе. Конечно, ты волен делать, всё что хочешь. Но, прошу тебя, постарайся не ввязываться в авантюры. У тебя огромный потенциал — если тебе как следует обучиться, то ты через два-три года сможешь стать одним из лучших воров города. Если, конечно, не будешь спешить и неподготовленным лезть в неприятности. Не дай нетерпеливости загубить своё будущее!

Я пообещал уходящему Тиберию быть осторожным в городе и после некоторого отдыха продолжил занятия — лазил по крючьям и канатам, балансировал на шатающихся подвешенных за цепи брёвнах и бочках, отжимался от пола и кувыркался. Когда раздался гонг, призывающий учеников на обед, я был мокрым от пота и едва держался на ногах от усталости.

Остальные ученики пришли на обед с занятий какими-то ошалевшими и напуганными. Ещё бы, усмехнулся я про себя, им начинать учить математику в таком уже немаленьком возрасте — мозги с непривычки, наверное, набекрень встали! Ребята и Каришка с тоскливой завистью смотрели на моё мокрое от пота тело — уверен, любой из них с радостью променял бы урок математики на неделю самых упорных тренировок в спортзале. После обеда мне удалось перехватить Каришку и поговорить с ней наедине. Я, как мог более аккуратно и корректно, пересказал ей просьбу руководителя службы безопасности школы воздержаться пока от карманных краж, чтобы не попадаться стражникам. Девушка выслушала меня и с тоской в глазах ответила:

— А ты бы сам на моём месте смирился и согласился стать рабом? Или всё же боролся бы изо всех сил за свою свободу?

Вопрос поставил меня на некоторое время в тупик. Но после недолгого раздумья я честно ответил:

— Я бы боролся, пока есть хоть малейшая возможность.

— Вот видишь. А для тайфлинга, уж можешь мне поверить, попасть в рабство — гораздо худшая беда, чем для человека. Тем более для тайфлинга женского пола. Так что, спасибо тебе за заботу обо мне, но я буду бороться за свою свободу, пока существует хоть малейшая надежда. У меня есть ещё целых двадцать восемь дней на то, чтобы выплатить штраф. И я не собираюсь тратить это время впустую — буду цепляться за любую возможность добыть золото. И, конечно же, буду воровать.