Павел Филатов - Слуга Света

— В таком случае, мы пойдем. Сколько вам должны?

— За счет заведения, — махнул рукой бармен.

— Спасибо. Всего доброго! — я одним глотком допил напиток из стакана и побежал догонять Алана, уже успевшего выйти из кафе.

Усадьба эра Серхио располагалась неподалеку, поэтому решили немного прогуляться.

Вся же я не выдержал молчания и задал другу один вопрос:

— Алан, ну почему этим должны заниматься мы с тобой?

— Ну, а кто еще, кто? Почему ты так стремишься переложить ответственность на других? Между прочим, у тебя здесь любимая девушка живет, да и мир этот принимает как родного. Разве это не означает, что именно ты должен печься о его благополучии? У тебя должны быть руки запачканы, а не у какого-то безымянного агента. Ну, и ко мне это тоже в полной мере относится, хотя причины у меня иные.

— У меня и так руки запачканы, благодаря тебе! — прошипел я сквозь зубы.

Я едва смог совладать со своим гневом и не броситься на друга в драку. Он ведь фактически сейчас назвал меня трусом и слабаком, а это было подло, совсем, как удар между ног. По крайней мере, эффект эти слова на меня оказали вполне сопоставимый.

Алан увидел, какие чувства меня обуревают, и отошел в сторону на пару шагов, во избежание.

— Алан, чтобы ты там себе не думал, я вовсе не трус! Я просто отстаиваю, то, что считаю правильным. Когда я убивал дейров, чтобы спасти тебя, я боялся, но смог победить свой страх.

— Я знаю это! Знаю!! Не подумав, сказал.

— Тогда извинись! — потребовал я.

— Тем, дружище, прости меня. Ляпнул не подумав!

Я сразу поверил Алану. Он действительно искренне жалел о том, что сказал в пылу раздражения.

— Только никогда больше, слышишь, никогда, не смей меня так называть! Договорились?

— Конечно, — облегченно сказал Алан. — Значит мир?

— Мир.

Так получилось, что идти к Дане я уговаривал Алана зря. Придти-то пришли, но оказалось, что кроме прислуги в доме больше никого нет. Как сообщил нам садовник, эр Серхио вместе с дочерью отправились в гости. Он так и не сказал нам, куда именно они ушли. Толи сам не знал, толи не должен был этого никому говорить. Однако, клятвенно заверил нас, что непременно, как только хозяева вернуться, сообщит им о нашем визите.

Мы вышли за пределы усадьбы и остановились, чтобы обсудить дальнейшие планы.

— Что будем делать? — поинтересовался я. Времени до вечерней встречи оставалось более чем достаточно.

— Не знаю, — Алан пожал плечами. — Нужно как-то время убить, но вот как?

— Придумывай! Ты же у нас глава операции!

— Как смешно! Пойдем, может быть, покушаем?

— Давай, — согласился я. — Только кафе найдем ближе к морю.

— Захотелось морской пищи?

— Да нет, просто всегда мечтал пить кофе и при этом любоваться на безмятежную морскую гладь.

— Ты у нас оказывается романтик!

Минут пять мы пропетляли по узким улочкам, пока не нашли подходящее заведение. Можно было бы вернуться в кафе, из которого ушли всего несколько десятков минут назад. Там бы нас покормили вкусно и бесплатно, но было в этом что-то не правильное. Поэтому, не сговариваясь, мы решили немного прогуляться, пока не найдем нечто более подходящее.

Кафе, скрывалось в тени деревьев, и из него открывался прекрасный вид на море. Мы заняли крайний столик. Не смотря на то, что я уже давно ничего не ел, особенно проголодаться не успел. И виной тому была жара. В такие дни, я всегда мало ем.

Алан заказал себя несколько блюд и салатов. Я же решил ограничиться малым. Попросил холодного сока, мороженного и окрошки. Как ни странно, но в местном языке видимо нашлось блюдо достаточно близкое по значению к заказанному мной. Меня это с одной стороны удивило, с другой обрадовало.

Мороженное и напитки нам принесли почти сразу. За то время, что я неспешно поедал холодное лакомство подоспела и окрошка. Алана попросили подождать десяток минут — его обед еще не успели приготовить.

Блюдо по вкусу окрошку напоминало весьма отдаленно. Овощи все сплошь местные, незнакомые. Мяса же не было вовсе, что вовсе не удивительно. Зато квас, действительно походил на квас, так же как и сметана. В целом, вполне съедобно и даже вкусно, несмотря на специфические ингредиенты, но не окрошка, совсем не окрошка.

Для того чтобы притащить все заказанное Аланом, потребовалось сразу две официантки. Наваристая похлебка, в котором плавали соблазнительные кусочки рыбы и зелени. Большой омар, красного цвета, безвольно вытянувший клешни с тарелки. Блюдо с большими креветками и пару соусниц, а так же салат довершали картину.

— Да, я проголодался! — сказал Алан, поймав мой удивленный взгляд. — К тому же, я восстанавливаюсь после раны, а значит, мне нужно много кушать!

— Так я ничего против не имею! — заверил его я.

Пока он насыщался, я блаженно откинулся на спинку стулу и принялся рассматривать прохожих, лениво потягивая ледяной сок.

Люди были совсем обычные на вид. Такие же, как я, или Алан. Отличия нельзя было увидеть глазами, так как они скрывались в глубине души, или в генном коде. На том уровне они являлись практически нашими антиподами.

Неужели все дело в одном жалком гене? Пусть так, но разве это делает их лучше нас? Чего стоит человек, пускай добрейший из всех живущих, если он не может защитить себя и своих родных? Добро возведенное в абсолют, способно ли оно действительно довести до добра?

Как-то так получилось, что мои мысли долетели до Алана. Хотя я к нему вовсе и не обращался с мысленной речью.

По крайней мере, он ответил у меня в голове, не отрываясь при этом от еды:

"Дело не в генах, можешь не ломать над этим голову".

"А в чем же тогда?"

"Сложно объяснить. Когда Бог создавал людей, он вложил в их души, изначально светлые и добрые, щепотку зла. Это испытание, это соблазн, которое должен в себе подавить каждый, чтобы доказать, что он действительно лучшее творение Бога. В жителях этого мира, эта щепотка крайне мала. Она позволяет местным жителям врать или предавать, но изначально чистая душа, не дает им причинять физический вред любым другим живым существам".

"То есть, они более совершенные в глазах Бога, чем все мы?"

"Нет, вовсе нет. Человека определяют поступки, и только они имеют в глазах создателя значение. Хотя, с точки зрения Света, именно к этому идеалу и должны стремиться все люди".

"Но при этом, прочие отрицательные качества могут оставаться? Ведь боль можно причинить не только физическую!"

"Так-то оно так, но если из человека совсем убрать темную сторону, то это будет совсем уже иной вид живых, мыслящих существ. У них не будет тяги ни к чему, не будет желания расти и совершенствоваться. Ведь именно чувства, может быть и не очень положительные, толкают человека вперед".

"То есть?"