Сэйдж Блэквуд - Джинкс

София, появляясь в доме, непременно расспрашивала его о прочитанном. Иногда она разговаривала с ним на языках, которые он знал только по книгам. Джинкс, прежде чем ответить ей, внимательно вслушивался в вопрос, – далеко не все слова произносились так, как он ожидал.

– Симон, мальчик самостоятельно выучил уже четыре языка, – говорила София.

– Мгм… – отвечал Симон.

Некоторые из обсуждаемых ими книг были написана на самарране. И очень многие из них были посвящены магии, поэтому Джинкс решил, что Самарра – место самое что ни на есть волшебное. Однако, когда он спрашивал о Самарре Софию, та только мрачнела.

– Самарра не имеет никакого значения, Джинкс. Читай об Урвальде.

– Как же «не имеет», если там живешь ты? – не согласился Джинкс.

Синие с серебром мысли Софии закувыркались, как акробаты, точно она нервничала.

– Урвальдийцам, Джинкс, не место в Самарре.

– А почему? – разговор шел на самарране, а Джинкс только что прочитал самарранскую книгу про слонов, волшебных животных, которых ему очень хотелось увидеть.

– Потому что нас там знать не желают, – отрывисто произнес, не отрываясь от своей писанины, Симон. – Шел бы ты, Джинкс, чердак подметать.

Однако бóльшую часть времени Симон не мешал Джинксу читать, разве что отдавал иногда какое-нибудь распоряжение.

– Подай-ка мне Кальвина, – сказал он однажды.

– Э-э… кого? – спросил Джинкс. Кроме них и черепа в мастерской никого не было. Череп заговорщицки ухмылялся.

Симон нетерпеливо пощелкал пальцами. Джинкс встал и вручил его Симону.

– Так его, э-э… Кальвином звали?

– Это его сейчас так зовут. Кальвин – мой старый враг.

– А… – произнес Джинкс. – И ты, э-э… убил его волшебством?

– Лишить кого-нибудь жизни волшебством очень и очень трудно.

– А… – повторил Джинкс.

– Я, знаешь ли, не разгуливаю по свету, убивая людей, – сообщил Симон, и в голове его на миг засветилось лиловое пятнышко, означавшее, что он подшучивает над Джинксом.

– Ну, а что же тогда с ним случилось?

Симон подбросил череп в воздух, потом раскрутил его на пальце.

– Нечто гораздо меньшее того, что он заслужил.

Вопрос, похоже, не вызвал у Симона раздражения, однако и отвечать он не собирался.

– А… – в третий раз произнес Джинкс. – А вот варвары пьют вино из черепов своих врагов.

– Правда? А я использую Кальвина как пресс-папье [9], – и Симон поставил Кальвина поверх свитка, который только что развернул. – А где они живут, эти варвары?

– На Кузнечной прогалине, – сообщил Джинкс. – Вообще-то всякий, кто живет не на твоей прогалине, – варвар.

Он вспомнил это только сейчас. Его прогалина казалась Джинксу историей очень давней, теперь он даже не помнил по-настоящему, как она выглядит. Интересно, что такого натворил Кальвин, чем так досадил Симону?

– Не понимаю, как можно пить из черепа, – прибавил Джинкс. В Кальвине было столько отверстий, что не больно-то из него и попьешь.

– А вот как, – сказал Симон, перевернув Кальвина и поставив его на макушку. – Надо просто срезать верхушку, вот здесь, и получится отличная чаша. Потом приделать к ней три ножки, чтобы она ровно стояла, – и готово.

– А… – в который раз повторил Джинкс и прикрыл ладонями собственную макушку. – Понятно.

С уроками магии дела шли похуже. Походило на то, что воспринимать на слух магию невозможно, во всяком случае Джинксу такое не удавалось. Он мог слушать Симона, однако это не очень-то помогало.

– «Зелье» и «сила» происходят от одного и того же старо-урвийского слова, – сказал как-то Симон, держа железным зажимом склянку над пламенем свечи. – Любая магия требует двух вещей.

Он умолк, ожидая, когда Джинкс скажет:

– Силы и сосредоточенности.

Тот сказал.

– Правильно. Для некоторых видов магии требуется больше силы, чем для других. Например, применение магии к живым существам требует силы в сотни раз большей, чем для этого камня, который ты никак не поднимешь в воздух.

Джинкс неприязненно посмотрел на голыш, лежавший на рабочем столе. Он потратил не одну неделю, а поднять камушек в воздух так и не смог – и начал подозревать, что это Симон помудрил над голышом, сделал его неподъемным.

– А какие источники силы у нас имеются?

– Огонь, – ответил Джинкс. – Слова. Напевы и всякое такое. М-м… сделанные мелом магические рисунки. И травы, и вещества, и всякие зелья.

– Зелье позволяет чародею или ведьме передавать свою волшебную силу другому человеку, – сказал Симон. – Дай я тебе подъемное зелье, и ты сможешь поднять этот камушек в воздух. Впрочем, ты и так сможешь, нужно лишь как следует сосредоточиться.

Джинкс уставился на голыш настолько пристально, насколько мог. По словам Симона, заклятия давались много легче, если смотреть на то, что заклинаешь.

– А почему у меня нет источника силы?

«Если бы я мог, – думал Джинкс, – позаимствовать силу из напева или рисунка мелом, то и камень поднял бы».

– Простое заклинание наподобие этого источника силы не требует, – Симон покачал склянку над пламенем, взбалтывая ее темно– зеленое содержимое. – Если ты не можешь сотворить его, то уж тем более не справишься с укрывающим заклятием, которое защитило бы тебя в лесу. А если будешь и дальше разгуливать вне тропы, тебе оно пригодится.

– Я хочу научиться ему, чтобы путешествовать, – сказал Джинкс.

– Ну, при таких темпах ты ему никогда не научишься. Так и будешь торчать здесь, точно пучок лишайника.

– София говорит, что, обучая меня, ты должен проявлять больше терпения.

Симон помрачнел.

– Чушь! Я и так терпелив – дальше некуда. Ты тратишь недели на то, чтобы научиться простенькому заклинанию, а я…

– А ты все время обзываешь меня дурачиной, – перебил Джинкс.

– Дурачиной я тебя уж точно не называл.

Симон сунул руку в карман, извлек маленькую золотую птичку, поставил на стол и капнул на нее зельем из склянки.

На миг птичка ярко вспыхнула. Симон подул на нее, снял со стола и протянул Джинксу:

– Держи.

Золото на удивление тяжело легло в ладонь Джинкса.

– Это называется «авиот», – сказал Симон. – Если тебе так уж не терпится бродяжничать, бери его с собой.

– Оно волшебное?

– Ясное дело. Только Софии ничего не говори. Ей о нем знать не обязательно.

– Софии нравится волшебство, – сказал Джинкс. – Просто ей не нравится, что оно ей нравится. Она считает, что это неправильно.

– Сам до этого додумался?

Джинксу и не нужно было ни до чего додумываться. Это было прямо на лбу у Софии написано – любой прочел бы.

– Волшебство – это знание, – сказал Симон. – А София питает огромное уважение к знанию.

– Знание – сила, – согласился с ним Джинкс.

Удивление словно одело Симона коркой льда: