Владимир Венгловский - Бегущий по радуге

— Ну ничего, — закончил он уже радостно, — я проход уже почти докопал. Скоро буду дома.

Гном уселся за кухонный стол, открыл пакет молока, налил в стакан и начал с шумом пить. Белые капли потекли по бороде.

Все это время Сашка тихонько стоял в стороне и не мешал моему удивлению. Видимо этот этап он уже прошел, предоставив теперь очередь мне. Я приземлился на второй табурет и подождал, пока гном расправится с молоком.

— А как вы можете вернуться обратно домой?

Гном с недовольством посмотрел на опустевший стакан.

— Как, как… Проход выкопаю, как и все гномы, которые домой идут. Мы же не феи, чтобы по радугам путешествовать.

— А феи по радугам ходят? — удивился Сашка.

— Конечно. Ведь любая радуга в Мир фей ведет. Но гномы, повторюсь, — не феи. Гномы, чтобы вернуться туннели копают.

— Но ведь мы на пятом этаже! — воскликнул я. — Как вы копать можете?

— Ха! — рассмеялся Браго. — Были бы кирка да лопата, а уж гном везде проход домой выкопает!

— Только не всякий по нему пройдет, — добавил он. — Например, зарки сами не могут, как бы не пытались. Им обязательно надо, чтобы кто-нибудь их провел. Все время хотят в Страну фей попасть и там напакостить. Зачем же они меня в Мир людей заманили, на что рассчитывают? — задумчиво почесал остатки бороды гном.

— Все-таки, кто такие зарки? Что за Зазеркалье такое?

Гном нахмурился, собрав брови на переносице.

— Зазеркальщики живут в Зазеркалье, а его ты можешь в любом отражении увидеть. Мир такой. Зазеркальный. Гномы туда не ходят. А вот зарки оттуда очень даже везде шастают. И вредят. Зарки, понимаешь, впитывают в себя все негативное от людей, когда те в зеркала смотрятся. Вот потому жители Зазеркалья такие злые. Никогда не улыбаются. И хитрые, кстати. Они ж облик свой меняют — кем угодно притвориться могут. Вот так меня и заманили, — вздохнул Браго. — Не узнал я в нем зарка. Эх…

— В ком? — спросил я.

— Да так, длинная история, — махнул рукой гном. — Не хочу рассказывать, только расстроюсь. И так чересчур болтливый сегодня. Ну, конечно же, я ведь целый день молчал. Вот, как утром с твоим другом поговорил, и он мне молока принес, так ни с кем и не разговаривал. Только сейчас душу отвел.

Вдруг он с некоторым подозрением уставился на меня.

— А ну улыбнись!

— Зачем?

— Улыбнись, говорю.

Как можно через силу улыбаться? Но гном так смешно смотрел на меня, склонив голову на бок, так сверкал глазами, что заставлять себя долго не пришлось. Браго улыбнулся в ответ сквозь бороду, продемонстрировав большие белые зубы.

— Зарки не улыбаются. Ты — человек.

Он встряхнул пустой пакет, убедившись, что молока в нем больше не осталось, тяжело вздохнул, протопал мимо нас по коридору, открыл дверь в гостиную и сообщил:

— Посмотрите, какой я замечательный туннель выкопал!

И правда, посреди комнаты была большущая дыра, с кучами земли и камней по краям. Вот это да! Сашка осторожно подошел и заглянул в непроглядную темноту.

— О-го-го, — сказал он.

И эхо в туннеле ответило: «О-го-го… О-го-го…». Последнее «го» затихло где-то в далеких глубинах. Мы стояли ошеломленные. Мы — это я с Сашкой. Гном Браго, наоборот, довольно усмехался над произведенным эффектом.

— Славно гномы копают! — сообщил он. В этой фразе слышалась похвала не всем гномам, конечно, а лично ему — гному Браго. А гном Браго — это такой важный и красивый гном (когда борода отрастет — будет еще краше), который роет туннели лучше всех гномов на свете.

— Ну, мне пора.

Гном подхватил валявшиеся рядом на полу лопату и кирку и шагнул в черный проход. Я и ахнуть не успел. Неужели разбился?! Но через секунду голова гнома показалась над уровнем пола, Браго весело нам улыбнулся и сказал:

— Пока, ребятки. Спасибо за компанию. Что-то я еще позабыл… — гном запустил пятерню в лохматую шевелюру. — А! Вы тут особо не болтайте про меня. Хотя, ладно, можете рассказывать. Все равно вам никто не поверит.

Сказал и исчез в темноте.

Откуда-то из-под пола послышались его приглушенные слова:

— Чур, за мной не идти, вам сюда нельзя. Проход к вечеру закроется, так что не волнуйтесь — все останется, как прежде.

Шаги в глубине затихли, и наступила полная тишина, прерываемая нашим с Сашкой сопением.

Сашка куда-то сбегал и принес большой электрический фонарик. Свет фонарика еле-еле разгонял темноту, клубящуюся в туннеле.

— Ага, тут ступеньки. Ясно, почему гном не разбился, — сказал Сашка.

— Как же это может быть? А соседи снизу? — вся картина пока еще не очень укладывалась в моей голове.

— Это ж не просто туннель, а проход между мирами, — сообщил Сашка с видом знатока. — Он в Мир фей ведет. Его снизу никто не видит. Волшебство.

— Волшебство… — повторил я.

Сашка осветил фонариком ступеньки. Они вели в неведомые глубины и тайны. Мой взгляд встретился с Сашкиным.

— Мы думаем об одном и том же? — тихо спросил я.

Как оказалось — да. Думали мы одинаково, так как уже через несколько минут осторожно пробовали ступеньки на прочность. Нет, не осыпаются. Крепкие.

— Ничего, успеем, — произнес Сашка. — Он же сказал, что до вечера продержится. Одним глазком на Мир фей глянем и сразу обратно.

«Он» — это гном Браго. Но также гном говорил, помнится мне, чтобы мы не спускались в туннель. Но об этом думаешь несколько позже, когда отступать уже поздно. Сашка, конечно, тоже боится, только не признается.

Мой друг нес фонарь. Луч света слегка дрожал на земляном полу.

— Что-то мне не по себе, — сказал Сашка. — Ты знаешь, у меня немного кла-ус-тро-фобия, — с трудом выговорил он.

— Что это? — удивился я.

— Болезнь такая — маленьких закрытых помещений боишься, — сообщил Сашка. — И туннелей, оказывается, тоже.

— Вернемся? — тихо спросил я.

В глубине души так хотелось, чтобы Сашка ответил «да».

— Нет, конечно. Только вперед! Болезни надо противостоять. Ничего, если я за тебя уцеплюсь, и мы вместе пойдем?

— Запросто.

Я протянул руку, и Сашка крепко ухватился за нее. Ага, конечно, клаустрофобия у него. В лифтах запросто ездит, и никакая эта самая фобия не возникает. А вот в темном туннеле сразу появляется. Но так идти было действительно спокойнее. И не потеряем друг друга в темноте.

А темнота вокруг была — всем темнотам темнота. Темнее, наверное, не бывает. Фонарик помогал, но чуть-чуть. Словно в подземелье кто-то разлил черные чернила. Чернильный туман спускался по ступенькам бесшумным потоком, и мы будто шли по темному неощутимому бесконечному водопаду. Очень скоро ступени закончились, дорога выровнялась, уводя нас все дальше и дальше в таинственные подземные глубины. Шаги отдавались там, вдалеке, приглушенным эхом. Иногда слышались какие-то шорохи, от которых душа уходила куда-то вниз, но до пяток, наверное, не добегала, так как мы упрямо продолжали идти вперед. Порой казалось, что от основного прохода в стороны ответвлялись туннели поменьше, где непроглядной тьмой клубился тот же чернильный туман.