Любен Дилов - Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах

Окружив мальчика плотной стеной, райские жители смотрели ему в рот, не обращая ни малейшего внимания ни на скафандр, ни на шлем, висевший за спиной. Должно быть, никак не могли понять, почему этот человек не хочет попасть туда, где царствует истина и красота и куда стремится каждый житель Райской планеты.

— Разве ты им не сказала, что мы не здешние? — Ники с беспомощным видом повернулся к Нуми.

— Сказала, конечно. А знаешь, что они мне ответили? Что здесь можно быть кем хочешь и откуда хочешь, только не с Земли. И я не стала говорить, откуда ты. Правда, странно? Они знают о Земле. И по их собственным преданиям, раньше они там жили.

— Давай уносить отсюда ноги, — предложил Ники. — Скажи им, что я могу пускать только маленькие пузыри, потому что мы с тобой еще дети. Вот когда я научусь пускать во-от такие, — и Ники описал руками в воздухе огромный круг, — тогда ихний бог разрешит мне жить с красотой, а до тех пор нельзя.

Райские жители смотрели во все глаза. Нуми тоже растерялась.

— А разве можно сделать такой пузырь?

— Конечно! Берешь сто кило жвачки, даешь ее двухголовому чудовищу, и оно ее надувает обоими хоботами.

Нуми была готова рассердиться, но один из райских жителей в нетерпении подтолкнул ее, чтобы она перевела ему слова великого мастера. Она начала что-то объяснять, помогая себе жестами; тогда все гневно закричали и стали показывать куда-то за холмы.

Ники встревожился. Уж не проговорилась ли она, что он прилетел с Земли?

— Они нас выгоняют, — сказала Нуми. — Детям нельзя находиться среди них. Мы должны отправиться к детям.

— Что ж, пойдем к детям, — согласился Ники. — У этой твоей прекрасной цивилизации все наоборот. Здесь чем старше становятся, тем больше глупеют.

— Ники, ты опять всех высмеиваешь! — строго заметила Нуми. — Надо мной смеешься!

— Как ты это заметила? — развеселился Ники. — Наверное, искусственный мозг подсказал? Он у тебя умный. Ты его береги, а то как бы он не сносился раньше времени.

И Ники пошел в ту сторону, куда указывали райские «самодеятели», как он прозвал этих жителей планеты, даже не попрощавшись с ними. Нуми догнала его и зашагала рядом. Она обиженно молчала до тех пор, пока Ники, поняв, в чем дело, не сказал голосом своего мудрого прадеда:

— В своей долгой и нелегкой жизни, Нуми, я убедился, что истину постичь трудно. И нечего на меня дуться, потому что когда ты дуешься, то становишься похожа на этих типов с ковриками.

Только тут Нуми перестала сердиться. Наверное, ей не хотелось походить на райских жителей.

Из-за следующего холма доносился веселый гомон, он то стихал, то поднимался с новой силой. Каждый, кому доводилось слышать детский гомон, знает, что он вызывает какие-то радостные предчувствия. По крайней мере, у земных людей. Ребята прибавили шагу.

По склону холма носилось множество детей; там были и ровесники наших путешественников, и ребята поменьше, и вовсе малыши, недавно научившиеся ходить. Они играли в какие-то непонятные игры, и все были совершенно нагие. Должно быть, им еще не полагалось трусиков из травы.

— Прямо позавидуешь, — заметил Ники. — Дома с этой одеждой одна морока. Я, к примеру, каждый месяц снашиваю по паре брюк и по паре обуви, а что не сношу, становится мало через полгода.

— Еще бы, ты столько ешь! — отозвалась Нуми.

— Только не говори про еду!.. Эх, был бы у меня с собой мой ножик, я бы хоть поросенка зарезал…

Нуми не поверила:

— Ники, ты не можешь этого сделать!

Николай Буяновский сроду не видел, как режут поросят, но Ники Буян ответил, не задумываясь:

— Еще как могу!

— Но это чудовищно!

— Ну да! Очень даже здорово. Хватаешь его за голову, и раз, раз…

— Прошу тебя, перестань! — в ужасе воскликнула Нуми, — я не могу слушать!

Ники развеселился:

— Ты что, забыла, что я представляю другую цивилизацию?

Но Нуми еще не оправилась от потрясения.

— Не напоминай мне об этом таким образом, Ники! Я хочу тебя любить, а если ты будешь так говорить, не смогу.

Вот и она ему напомнила, что принадлежит к другой Цивилизации… Какая земная девчонка сумела бы столь чистосердечно произнести такие хорошие и страшные слова?

— Буф-ф! — отозвался он по-пиррански. — А ты зачем веришь каждому слову? Ну, как я его зарежу? Разве что лягну, если он уж очень меня допечет.

Нуми счастливо вздохнула.

— Я так и знала! Ты добрый мальчик. До сих пор не могу понять, за что на Земле тебя прозвали Буяном.

— От Буяновского. Чтобы покороче.

— Но ты как-то сказал, что не только поэтому…

— Правда, я еще и немножко буйный и шальной, — признался он.

— А помнишь, ты обещал научить меня шальным мыслям?

— Какие там шальные мысли, если у тебя в голове электронная машинка! Хочешь, устроим школу для этих голопятых? Будем учить их чтению, арифметике и всякому такому?

— Но это никакая не шальная мысль… — девочка была явно разочарована.

— Как не шальная? А на чем они будут писать, на животах, что ли? Здесь даже песка нет!

— Что-нибудь придумаем, — отозвалась Нуми и стала поспешно спускаться вниз по склону холма.

Дети встретили гостей радостными криками, и тут же окружили их, а потом воцарилась тишина. Они стояли как детсадовцы, у которых строгие воспитатели, хотя ни в одном земном детском саду ребята не ведут себя так примерно. Каждый по очереди прикасался к скафандру Ники или Нуми и отходил в сторону, уступая место товарищу. А те, что постарше, ростом с Ники Буяна, вообще не подошли и держались в сторонке, будто не желая ронять свое достоинство. Должно быть, подражали своим нелюбознательным родителям и дедам.

Нуми поймала ручонку, протянувшуюся к ее скафандру, и что-то мягко сказала малышу; он тихо ответил ей, она опять что-то сказала, и малыш показал на небо.

— Очень странно, — удивилась Нуми. — Я спросила, как его зовут, а он мне говорит: «Я тот, кто утром зажигает Солнце».

Она притянула к себе другого малыша, поговорила и с ним, а потом перевела:

— А этот говорит, что развешивает по ночам звезды.

— То-то они так хорошо развешаны! — ухмыльнулся Ники. — Что с них взять, малышня!

Третий мальчик сказал, что он пускает речки, чтобы они текли вниз.

— Ну, вниз-то они и сами текут, — заметил Ники. — Скажи ему, чтобы он пускал их течь наверх!

Нуми решила вступиться за малышей:

— Но ведь они так играют! Это же прекрасно!

— Играть надо тем, что можешь подержать в руках. Пускай строят дома, делают запруды, плетут корзинки… — Ники хотелось добавить: «мастерят себе луки и стрелы», но он знал, что пирранской девочке это не понравится, и умолк.

— Зачем им учиться строить дома? Ведь они им не нужны! Зачем им корзины, когда плоды есть круглый год, нужно только подойти к кусту, сорвать и положить в рот!