Сергей Волгин - Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)

— Стерилизация произведена облучением, уважаемый Маоа, — вставил Баили. — Воздух очищался непрерывно и подвергался анализу кибернетической машиной. Медиоглаз пока ничего не известного не обнаружил ни в атмосфере, ни в организмах.

— Мы должны их сохранить. Я дал слово! — опять воскликнул Пео. — На них распространяются наши человеческие законы…

— А вы, Киу? — старец лениво повернул голову к женщине.

Киу отбросила рукой волосы со лба и заговорила нараспев, будто читала стихи, ласковым воркующим голосом. Все — и мелькание отблесков в прозрачных голубых глазах, и легкий румянец на щеках, и мгновенная смена мечтательности, суровости, упорства — все в ней скорее говорило о таланте актрисы, чем о женщине-ученой, осмелившейся лететь в неведомое пространство. Легкость движений, красивые гармоничные очертания ее фигуры приковывали к ней взгляды астронавтов. И даже застывшие давно глаза старца потеплели, по ним проплыло облачко стариковской нежности.

— Еще в раннем детстве я мечтала о далеких мирах, мечтала до слез, до сковывающего душу страха. А и девичестве, в пору любви и лирических желаний, поставила себе цель: разгадывать загадки вселенной. Сколько бессонных ночей провела я, глядя в бездонное небо, сколько раз я встречала пламенеющую по утрам зарю воспаленными глазами… Где-то там, в бесконечном океане вселенной, скрывались мириады загадочных миров — таких ли, как наш, или других, живых или мертвых… Всю силу души отдала я благородной науке. И вот моя мечта осуществилась, труды наши вознаграждены сторицей — мы нашли планету, биологическое развитие которой находится на весьма высокой ступени, на пути к совершенству и гармонии. Да, мы нашли собратьев, и тем более ответствен момент сейчас, мы должны изучить досконально флору и фауну далекой планеты, чтобы не погубить ни их, ни нас. Кто же откажется от этого, когда у нас в руках величайшая драгоценность мироздания! Может быть, уважаемый Пео не увлечен? Может быть, ему не интересно? Не верю.

— У человека кроме мозга есть и сердце! — выкрикнул Пео.

— А всегда ли надо руководствоваться чувствами привязанности в научной работе? Наука требует жертв во имя спасения человечества. Да мне кажется, не так уж все страшно, как предстаиляет уважаемый Пео.

Биологическая основа этих людей чрезвычайно сходна с нашей, поэтому я надеюсь на благополучный исход опытов. Конечно, стерилизация и еще раз стерилизация — вот доминирующий закон. Но начать анализы, измерения, записи необходимо немедленно. Я также надеюсь, что они без эксцессов перенесут и луческопию… — Киу помедлила, пристально глядя на старца. — Мне бы очень хотелось, — не особенно уверенно продолжала она, — чтобы вы, уважаемый Маоа, разрешили попробовать биорадиоскоп новой конструкции.

Другого такого подходящего случая может не быть…

— Уважаемый Баили, всему есть предел! Скажите хоть вы!.. — закричал Пео, вскакивая.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — с неудовольствием, еле заметным в голосе, проговорил Баили и повернулся к Киу. — Я не биолог, не знаю, какое влияние окажут ваши эксперименты на мальчиков, мне ясно одно: их надо сохранить по законам человеколюбия, гуманности и даже с научной точки зрения.

— Так разрешите мне хоть поговорить с ними! — безнадежно взмахнул рукой Пео. — Они — существа разумные, конечно, подвергались медицинскому обследованию. Ведь травма может случиться и от незнакомых манипуляций…

Старец приподнял брови, и Пео опять замолчал, медленно опустился в кресло.

— Напрасно, уважаемый Пео, так бурно реагируете. Мы еще ничего не решили, как видите, идет нормальное обсуждение. Я надеюсь, никто не станет отрицать, что с мальчиками надо поговорить, расспросить их, предупредить, может быть. Поручаю это вам вместе с Киу. Будем рассуждать логически.

Можем ли мы взять для анализа у них немного крови и тела? По известным вам сообщениям, на планете Земля не так давно произошла кровопролитная война, там действовали так называемые госпитали, где залечивали раны. Из этого вывод: и люди Земли теряли кровь и даже отдельные части тела и все же вылечивались. Я думаю, что у нас не менее действенные средства излечения, тем более, что, как заявляет наш прекрасный биофизик, биологическая основа людей Земли и наша весьма сходны. Что касается луческопии и опробования биорадиоскопа, то этот вопрос мы можем решить на следующем совете, когда у нас уже будут кое-какие сведения о наших гостях, полученные из лаборатории. И третье. Есть опасность: мы не сможем привести в нормальное состояние взрослого земного человека. Психические заболевания такого рода, как вы знаете, почти не поддаются излечению. Мы еще не научились восстанавливать пораженные нервные центры. И если мы переведем этого земного человека из инертного состояния в сонное, а мы знаем, в этом состоянии мозговые клетки живут, хотя импульсы их весьма замедленны, то не лучше ли опробовать биорадиоскоп на этом взрослом человеке Земли? Но и этот вопрос мы сможем решить позднее, когда сумеем опереться на данные лаборатории. Не так ли?

— Благодарю вас, я не возражаю, — сказала Киу. — Но разрешите мне сказать еще несколько слов для того, чтобы наш уважаемый Пео меня правильно понял. Мы множеством невидимых пут связаны с окружающим пас миром. Эти связи, как я полагаю, сильны и у людей Земли. Эти связи создавались путем эволюции миллионы лет. Они удивительно целесообразны и гармоничны. Если возникают отклонения, природа выправляет их, восстанавливает на новом этапе в соответствии с изменившимися условиями.

Мириады микроорганизмов поддерживают и развивают эти связи. Порвите одну из них, изымите из круговорота несколько видов бактерий — и последствия предсказать трудно. Микроорганизмы живут в пище, в атмосфере. Мы же людей Земли поместили сейчас в стерильные условия космоса, везем их на нашу планету, где условия могут быть для них совершенно неподходящими. Мне не хотелось вызывать у вас пессимистические настроения, но надо смотреть правде в глаза. Если мы не узнаем, не изучим эти связи немедленно, то наши люди Земли все погибнут… Как видите, уважаемые Пео и Баили, вы нас поставили в очень затруднительное положение еще и тем, что выбросили из корабля все пищевые продукты, и моя работа усложнилась…

— Ладно, — вздохнул Пео.

Свет в каюте можно было включать разный: синий, красный, лиловый, голубой, молочный, бледный или яркий. Для этого около каждой кровати имелись панельки с разноцветными кнопками. Ребята лежали на кроватях, поставив на пол магнитные башмаки, которые им дали астронавты, и забавлялись: нажимали то одну кнопку, то другую, и каюта окрашивалась в разные цвета. Потом Володя предложил нажать две кнопки одновременно. Не долго думая, нажали, и каюта разделилась пополам: Володина половина — он нажал синюю кнопку — осветилась синим светом, а Агзама — он нажал красную кнопку — красным.