Сергей Волгин - Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)

Экран над столом то светился, и на нем дрожали крапинки звезд, то потухал, и в стене оказывался темный провал. Ребята не сводили с него глаз. Теперь в зале стояла гробовая тишина: в звездолете не слышалось ни звука, все замерло, застыло.

Наконец на долю секунды экран пересекли яркие молнии, потом на нем появилось темное пятнышко. И тут вдруг звездолет так качнуло, что Володя и Агзам кубарем покатились по полу. Они вскочили одновременно и снова подбежали к столу. Темное пятно на большом экране расплывалось, постепенно оно превратилось в облако, в середине которого мелькали яркие вспышки. А на маленьком экране, укрепленном на столе Маоа, бушевало пламя. В нем мелькали тюти, они бросали в огонь сигарообразные баллоны, и в тех местах, куда падали баллоны, возникали темные пятна.

Через несколько минут пламя потухло. Стала видна застывшая металлическая стена, из которой торчали ноги покалеченного робота.

Из рубки управления вышли астронавты. Маоа тяжело дышал и ладонью смахивал пот со лба. Баили сразу сел в кресло, а Пео и Киу направились к выходу из зала.

Пео застал юношей у экрана. Володя к Агзам, увидев уамлянина, немедленно задали ему десяток вопросов: почему они падали, что случилось со звездолетом, откуда взялось пламя, что делали тюти? Пео на этот раз посмотрел на ребят озабоченно, прошел к столу, устало опустился на стул и только сейчас, видно, почувствовал пот на лице, вынул из кармана платок.

Потом он нажал три раза на белое пятнышко, и на экране появился лежащий на кровати Паркер, как ни в чем не бывало, с усмешкой посматривавший на Киу, стоявшую у двери. Потушив экран, Пео заговорил по-прежнему певуче, но голос его вздрагивал.

— Полчаса назад, милые мои мальчики, мы подвергались большой опасности… Но все прошло благополучно. — Пео еще раз вытер лицо платком и скупо улыбнулся. — Скоро мы будем дома.

— Что же все-таки произошло? — настаивал Володя.

— Видите ли, это дело очень серьезное, дорогие мои мальчики. На нашем пути мы встретили скопление тяжелых метеоритов, и именно в том месте, где мы их со вершенно не ожидали. Наши автоматы сделали все возможное: лучевым поршнем пробили в гуще метеоритов тоннель для звездолета, но с одной стороны плотность космических частиц оказалась настолько большой, что часть их не успела превратиться в газ и прошлась по обшивке нашего звездолета. Пробоину мы в звездолете заделали — это было предусмотрено заранее, сейчас мы можем продолжать полет нормально.

— А больше такое скопление метеоритов не встретится?

— Будем надеяться, что нет. — Пео, наконец, заметил взволнованность юношей и поспешил закончить разговор. — Давайте, милые ребятки, не будем об этом говорить, лучше я вам кое-что покажу.

Он вышел и вернулся минут через десять с тюти, который нес что-то похожее на матовое стекло в пластмассовой рамке, размером чуть больше метра. Он сказал, что разыскал научный короткометражный фильм, попавший на звездолет случайно, и хочет показать его с помощью настенного аппарата.

Земляне с удовольствием приняли участие в установке странного экрана.

Пео включил аппарат. В сиреневом свете встали горные вершины; серые скалы огромными глыбами нависали над пропастью, невзрачный кустарник облепил крутые склоны. Потом местность изменилась: на экране были все те же горы, но уже покрытые снегом, и все это было так рельефно, так выпукло, что юношам показалось, будто они стоят на одном из выступов снежной лавины.

— Наши самые высокие горы, — сказал Пео.

Справа появилось что-то похожее на маленький вертолет. Машина плавно опустилась на снег, и из нее вылез уамлянин, такой же, как Баили.

Переваливаясь, он походил по снегу, затем сел в машину и пулей улетел в сторону.

Горы вздрогнули. Закружилась снежная пыль и скрыла все. Потом в огромной расщелине появились быстрые и юркие тюти, такие же, какие были на звездолете, но серого цвета, а не розового. Из расщелины полетели камни и снежные глыбы, страшная лавина понеслась к ногам. Впечатление было такое сильное, что Володя и Агзам в страхе поджали ноги.

Но вот на экране опять встали снежные горы холодного сиреневого цвета. Справа появился вертолет, такой же, какой прилетал до взрывов, плавно опустился на снег. Из него вылез уамлянин, потоптался на снегу и, переваливаясь, пошел к темной отвесной скале. Он нажал рычаг, и скала раздвинулась, как дверки в автобусе. Уамлянин вошел в обширный зал. Мягкий свет струился сверху, словно над головой было чистое небо. В зале- светло, как днем. Вдоль стен выстроились причудливой формы аппараты, сплетенные из стеклянных трубок или отлитые из разноцветной пластмассы.

Ряды приборов, на циферблатах которых застыли красные стрелки или световые полоски, издали напоминали клавиши баяна. Уамлянин прошел вдоль аппаратов, внимательно вглядываясь в них, около одного остановился, открыл дверку и минуту копался в проводах. Потом он вышел из зала и улетел.

— Это наша высокогорная метеорологическая станция, — пояснил Пео- Дежурный прилетал устранять неисправности. Измерения в определенное время передаются по радио в научный центр.

— А на каком самолете летает дежурный? — поинтересовался Володя.

Пео засмеялся:

— Тебе, милый Володя, надо теперь забыть о машинах своей Земли, у нас техника другая. Дежурный прилетал на амфибии — самом маленьком одноместном аппарате, который приводится в движение знакомой вам атомной энергией.

Очень удобная служебная машина, называется она «Ау». Скорость ее полета гораздо выше звуковой. Надо, кстати, заметить (и вы в этом сами скоро убедитесь), что у нас атомная энергия используется во всех областях жизни.

Выгодный и мощный вид энергии. Видимо, скоро и у вас произойдет то же самое. Ведь законы общества мыслящих существ в основе сходны на всех планетах. Природа все создает гармонично, труд облагораживает мыслящие существа везде одинаково. И мы, хорошие мои мальчики, скоро будем летать друг к другу в гости, как говорят у вас: «Попить чайку». Но кроме атомной энергии мы сейчас уже широко используем еще более мощную энергию различных космических лучей. — Пео зажег свет, подошел к ребятам. — Вам, конечно, многое непонятно, но не унывайте, вы еще увидите немало чудес и убедитесь, на что способны люди.

Пео был прав: юноши не все понимали, и это вызывало у них еще больший интерес.

— Овладеть тайнами вселенной — вот сейчас наша задача, — между тем говорил Пео. — И второе направление, по которому устремлена наша научная мысль, это продление творческой жизни человека. Ведь никому, дорогие мальчики, не хочется быть стариком. Мне, например, если по-вашему считать (а я этим подсчетом занимался специально), около семидесяти лет. На Земле — это возраст дряхлого старика. А я совершенно не думаю уходить на пенсию и даже летаю на звездолете. Если еще столько проживу, то наука достигнет новых горизонтов и — как ни шутят ученые! — они продлят мне творческую жизнь, именно творческую жизнь, а не существование. Существование мы и сейчас можем продлить на большое время, но кому интересна такая жизнь?