Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно

– Вот прямо так, – ничуть не воодушевило ее решение Сирила. – Скажем правду, и мама нам сразу поверит, да? Это по твоему мнению. А я думаю, в Саммиада никто не поверит, если сам никогда его не видел. И мама решит или что мы ей врем, или что мы все спятили. Вот как бы тебе понравилось, если бы тебя отвезли в психиатрическую больницу и заперли там в такой комнате с решетками на окнах и обитыми войлоком стенами, где тебе будет нечем заняться, кроме того, что втыкать в волосы солому из матраса и слушать вопли и стоны всяких умалишенных? – напустился он вдруг почему-то не на Антею, а на Джейн. – Опомнитесь все. Бесполезно рассказывать маме правду.

– Но ведь это действительно правда, – возразила Джейн.

– Да, конечно, – уже поняла Антея, что права не она, а Сирил. – Ни один взрослый в такое действительно не поверит. Давайте лучше вообще перестанем думать о бриллиантах. Нам надо расставить цветы во всех помещениях и просто ждать маму. Раньше-то все наши желания хоть и не сразу, но все-таки хорошо кончались.

Они заполнили все вазы и прочие подходящие емкости, которые только смогли отыскать, цветами – астрами, циниями и рыхлыми поздними розами, росшими вдоль стены конюшни, после чего их дом превратился просто-таки в коттедж идеального содержания.

Едва Марта успела после обеда убрать посуду, приехала мама. Восемь любящих рук заключили ее в объятия, и их обладателям очень трудно было себя удержать от рассказа про Саммиада. Обычно-то они ей рассказывали обо всем, что с ними происходило, но на этот раз им пришлось себя пересилить.

Впрочем, она сама начала им сразу рассказывать. О бабушке и ее голубях, и еще о хромом ручном ослике тети Эммы. Маме очень понравились комнаты, утопающие в цветах, и вообще она была рада, что снова вернулась, и папа скоро вернется, и жизнь их семьи потечет по-прежнему. Детям стало спокойно и хорошо. А Саммиад и все их желания показались такими далекими и нереальными, будто они им просто приснились.

Так продолжалось до той поры, когда мама подошла к лестнице, собираясь подняться наверх в свою комнату и снять шляпку. Восемь рук тут же дружно опять обхватили ее с такой дивной синхронностью, словно у нее было лишь двое детей, один из которых Ягненочек, а другой – осьминог.

– Тебе совершенно не надо идти наверх, дорогая мамочка, – сказала Антея. – Давай лучше я отнесу туда твои вещи.

– Или я, – тут же вызвался Сирил.

– А мы с тобой лучше сходим к конюшне полюбоваться на розовый куст, – вклинился Роберт.

– Ой, мамочка, только, пожалуйста, не ходи наверх, – с растерянным и беспомощным видом пробормотала Джейн.

– Что за глупости, милые, – резко ответила мама. – Я не настолько стара, чтобы мне было трудно пойти и снять шляпку там, где я это обычно и делаю. Да и умыться с дороги совсем не мешает. Руки у меня просто черные.

И она пошла вверх по ступенькам, а дети последовали за ней, обмениваясь полными самых мрачных предчувствий взглядами.

Мама, сняв с головы изящную шляпку с белыми розами, направилась к туалетному столику расчесать густые красивые волосы и сразу заметила между подносиком для колец и подушечкой для булавок футляр из зеленой кожи.

– Ох, какая же красота! – раскрыв его, выдохнула она, и дети увидели у нее в руке кольцо с огромной жемчужиной, окруженной множеством сияющих бриллиантов. – Откуда оно взялось?

Мама надела находку на безымянный палец, и она оказалась точно ей по размеру.

– Мы не знаем, – честно ответил каждый из четверых детей.

– Видимо, папа попросил Марту положить его сюда. – Мама решила, что он таким образом преподнес ей сюрприз. – Сбегаю к ней и узнаю.

– А мне дай пока им полюбоваться, – попросила у мамы кольцо Антея, прекрасно знавшая, что Марта его увидеть не сможет.

Мама вернулась из кухни крайне обескураженная. Марта, естественно, с полной определенностью заявила, что даже не думала класть никаких колец на туалетный столик хозяйки. И Элиза с кухаркой ответили то же самое. Впрочем, кольцо все равно маме очень понравилось, и она была очень рада до тех самых пор, пока не открыла ящик туалетного столика, в котором обнаружилось бесценное бриллиантовое ожерелье.

Озадаченность мамы выросла, а радости вмиг поубавилось. И еще больше убавилось, когда она, убирая в шкаф шляпку, нашла там тиару и несколько брошек. И совсем уж не испытала радости, когда за последующие полчаса обнаружила в разных местах своей комнаты еще много других драгоценностей.

С каждой новой находкой дети все больше нервничали, а Джейн начала хлюпать носом.

Мама кинула на нее строгий взгляд:

– Не сомневаюсь, ты что-то об этом знаешь. Только подумай, прежде чем отвечать, и говори правду.

– Мы нашли эльфа, – послушно ответила Джейн.

– Я ведь тебя просила. Без глупостей, – еще сильнее нахмурилась мама.

– Джейн, не пори чепухи, – торопливо проговорил Сирил из опасения, как бы она не сказала со страху чего почище, и бешеной скороговоркой продолжил: – Мама, мы правда ни разу не видели этих вещей. Но у леди Читтенден из Пизмарш Плейс воры вчера украли все драгоценности. Может, это как раз они?

У детей перехватило дыхание. Похоже, находчивый Сирил их спас.

– В таком случае каким образом они сюда-то попали? И почему? – тут же, естественно, озадачилась мама. – Вероятно, им было бы куда проще и безопаснее унести их с собой.

– Ну, например, они решили дождаться заката… То есть нет, просто чего-то другого там подождать, а уж после прийти за ними, – быстро проговорил в ответ Сирил. – Никто ведь не знал, кроме нас, что ты сегодня вернешься.

– Значит, мой долг – немедленно вызвать полицию, – с неохотой проговорила мама. – Ох, лучше бы папа уже был здесь.

– Вот, может, лучше и подождем до его приезда, – посоветовал Роберт, зная наверняка, что отец появится дома после заката.

– Исключено, – отрезала мама. – Я со всем этим даже минуты больше не проведу.

Подо «всем этим» имелась в виду лежащая на кровати гора дорогих разноцветных футляров с несравненно более дорогим содержанием. Мама их собрала и, заперев в шкаф, вызвала Марту.

– Ответь мне, пожалуйста, честно, – потребовала она. – Пока меня не было, кто-то из посторонних входил в мою комнату?

– Нет, мэм, – ответила Марта и вдруг смущенно потупилась. – То есть я хотела сказать…

– Ну же, Марта, пожалуйста, продолжай, – мягко, но тем не менее очень настойчиво поторопила мама. – Я ведь вижу, что кто-то здесь побывал. И не надо бояться. Убеждена: ты не сделала ничего плохого.

Марта начала громко и тяжело всхлипывать.

– Я, мэм, собиралась, прямо как вы приехали, заявление сделать, что покину вас в конце месяца, потому что дала согласие счастье составить одному респектабельному молодому мужчине. Егерь по ремеслу он, мэм, и зовут его Бил. И я бы ни в жизни не обманула вас. Это такая же чистая правда, как что я здесь стою. Только вы вот домой-то столь неожиданно собрались. Вот Бил-то мой от всей своей доброты и сказал: «Марта, моя красавица»… Это он, мэм, конечно, меня красавицей кличет, хотя я-то знаю, что ей никогда не была, но вам-то эти мужчины самой, конечно, известны. «Вот, – говорит он, – Марта, моя красавица, нету сил у меня равнодушно смотреть, как ты здесь убираешься-убиваешься, и не предложить свою руку помощи, какая гораздо сильнее твоей и теперь скоро будет твоей, дорогая». И он стал мне, мэм, подсоблять с мытьем окон. Но только снаружи, а уж внутри я сама. И вот вам, мэм, моя чистая правда.