Виталий Мелентьев - Черный свет

Но этих мгновений не нашлось. Машина ударилась об упругую черную стену и запрокинулась. Соскользнули со своего заднего сиденья крокодил и с испугу заскуливший Шарик. Ребята повалились друг на друга. И длинные смуглые пальцы Ану невольно, чтобы уцепиться хоть за что-нибудь и удержаться, прошлись по всему пульту.

С этого мгновения все пошло кувырком.

Черная неотвратимая стена навалилась на машину, поглотила ее и стала швырять из сто я роны в сторону. Сквозь прозрачные стекла и верх машины было видно, как мимо проносятся какие-то странные светящиеся предметы. Иногда о стенки что-то стукалось и билось.

Разобраться в том, что происходит и куда летит кувыркающаяся машина, не представлялось никакой возможности. Люди, Шарик и крокодил то сталкивались, то разлетались в разные стороны, то опять сплетались клубком. Сколько длилось это беспорядочное падение, так никто никогда и не установил — не до этого было.

Постепенно машина выровнялась.

Поначалу никто не понял, где они находятся и что с ними происходит. За окном была жуткая фосфоресцирующая темнота.

Первым догадался Юрий:

— А ведь мы идем ко дну…

И в самом деле, машина не спеша, но неукоснительно скользила в этой жуткой черноте вниз и вниз. Чернота вокруг становилась все плотней и нестерпимей. Океанская вода казалась плотной и маслянистой.

— Похоже… — глубокомысленно протянул Вася и вдруг стал зевать — неудержимо и сладко.

В перерывах между зевками он судорожно глотал воздух и пытался что-то сказать, но произнести ничего не мог.

— Тебе плохо? — бросился к товарищу Юрий.

Вася пожал плечами, хотел было что-то сказать, но вместо этого промычал нечто несуразное и развел руками.

Шарик подполз к нему по сиденью, обню. хал и из сочувствия лизнул Васю в щеку. Наверное, вкус щеки ему не понравился и, возможно, даже испугал его, потому что Шарик задрал мохнатую морду и стал тихонько и безнадежно скулить.

— Что с ним делается? — тревожно спросил Юрий.

Но Ану тоже был растерян и ничего не понимал.

— Может быть, это от страха?

Однако Юрий не мог представить, чтобы Вася мог испугаться до зевоты. Он не такой человек, чтобы струсить до такой степени. Но есть Шарик. Шарик-то старый, испытанный в космических путешествиях друг. Почему же и он вдруг стал зевать и завывать?

Только один крокодил устроился на полу между сиденьями, свернул хвост на сторону, голову положил на пол и опять задремал.

— Нет, Ану, это не от страха, это от чего-то другого. Может, у них кислороду не хватает, может, у них начинается азотное отравление?

— Это еще что за отравление? — почему-то рассердился Ану. — Азот содержится в воздухе, которым мы дышим, но мы же не отравляемся.

— А на морской глубине бывает как раз азотное отравление, — упрямо сказал Юрий. — Я читал. Азот растворяется в этом… в крови… И вот…

Но что именно происходит с водолазами и аквалангистами на глубине и что такое азотное отравление, он так и не вспомнил, и Ану сказал:

— Но мы ведь тоже дышим тем же воздухом и… не зеваем.

Против этой очевидности спорить не приходилось, и Юрий рассердился. Он посмотрел на воющего Шарика и вдруг закричал:

— Ты-то чего развылся? Тебе-то чего нужно? Шарик недоуменно покосился на хозяина и уже набрал воздуха, чтобы завыть снова, но Юрий прикрикнул:

— А ну замолчи, тумус несчастный! Что такое тумус на языке голубых людей, Шарик знал отлично. И поэтому обиделся — ни дураком, ни ненормальным он не хотел быть. Да и никогда не бывал. Поэтому он укоризненно посмотрел на Юрия, словно хотел сказать: "Неужели тебе не жаль товарища? Он же зевает. А я хоть чем-нибудь да помогаю ему. Ты же только орешь. Да еще и оскорбляешь".

Конечно, в другое время и в другой обстановке Юрий понял бы этот укоризненный собачий взгляд, и ему, как и всякому хорошему человеку, стало бы стыдно перед собакой. Но сейчас Юрий был возбужден и деятелен. Происходило нечто невероятное, и ему приходилось думать за всех и решать за всех: Вася зевал. Шарик выл, а Ану явно растерялся. Поэтому он не обратил внимания на этот собачий укоризненный взгляд и крикнул:

— А ну, марш на место! Не крутись под ногами!

Шарик покорно спрыгнул на пол, устроился рядом с крокодилом. Все это он сделал так, будто хотел сказать, что он очень обижен в самых лучших чувствах и если Юре захотелось сорвать на нем свою злость, так пусть он теперь пеняет на себя. Лично он, Шарик, никакого отношения к происходящему иметь не хочет. Его дело собачье: заставят — будет лаять.

Но Юрий уже не мог сдерживаться. Он откровенно рассердился на Васю и, собрав всю свою волю, закричал:

— А ну, прекрати зевать! Нашел время!.. Вася как раз растянул рот в сладкой зевоте. И когда Юра закричал, он вздрогнул, возле уха у него что-то тихонечко хрустнуло, и некоторое время он смотрел на товарища, все еще не закрывая широко открытого рта. Потом закрыл рот и вполне внятно и спокойно сказал:

— Сам не пойму, что со мной случилось. — И тут же икнул: — И спать… ик… не хочется… ик… А все равно… ик…

Вася примолк, словно прислушиваясь к самому себе, и поднял на Юрия растерянный взгляд. Посмотрел и беспомощно, обреченно икнул. Юрий взглянул в его глаза и вдруг резко ударил друга по плечу. Вася вздрогнул и прекратил икать.

— Ничего не понимаю, — сокрушался он. — Может, это оттого, что я когда-то замерзал? Может, у меня с нервами не все в порядке?

— Слушай, брось ты эти нервы, не думай о них! Тут такое дело…

— Да я и сам понимаю, но мне кажется… Вася снова замолк, опять прислушиваясь к самому себе, словно ожидая, что он опять начнет или зевать, или икать. И это ужасно не понравилось Юрию.

— Слушай, ну, прекрати! — взмолился он. — Тебе кажется, а мы врежемся в океанское дно.

— Нет, и в самом деле прошло, — облегченно вздохнул Вася. — Так вот, мне кажется, что Ану выключил всю аппаратуру машины.

— Послушайте, Вася… — возмущенно начал было Ану и стал приподниматься с сиденья.

— Нет-нет, это не нарочно. Просто, когда нас тряхнул черный свет, вы невольно провели рукой по пульту и разладили всю систему. Сами посмотрите.

И они посмотрели на пульт, на россыпь тумблеров, выключателей и кнопок. Они и в самом деле были включены и выключены в полном беспорядке.

Ану побурел — таким становилось его смуглое лицо, когда он краснел, — и стал быстро восстанавливать сбившееся управление. В машине что-то сдвинулось, что-то загудело, и она замедлила свое безостановочное движение все вниз и вниз.

— Послушайте, а что это было? — спросил Вася.

И все поняли его, вспомнив жуткую черную стену, надвигавшуюся на них.

Юрий не совсем уверенно предположил:

— Может быть, цунами…

— Чего-чего?