Елена Сухова - Сезон браконьеров

– Разумеется, я отвечу на ваш вопрос, хотя для наследного принца более подобает облачать мысли в словесную форму. Но прежде, я еще немного позволю себе покритиковать ваше поведение и замечу, когда вчера вы сбежали в город и в одиночестве бродили по улицам, это было вопиющем нарушением всех норм этикета, – сказал Туан. – Кроме того, салфетку следует…

Ник уже не слушал дальнейших понуканий, главное, что было произнесено слово «в одиночестве». Пусть лучше барон Кристалинский считает так, чем знает, с кем на самом деле он гулял. Такого он бы никогда не одобрил.

– Так вот, вам известно, как я отношусь к предстоящему Круизу, – сказал Туан. – И к так называемому обществу, в котором вам придется провести свое время. Я крайне не одобряю эту затею. Но, даже там вы должны соответствовать своему высокому титулу. И посему я приготовил для вас саквояж со всем необходимым.

– А-а, но… – начал было Ник и умолк под холодным взглядом Туана. Он хорошо помнил, что Туан положил ему в саквояж в прошлый раз, и сейчас хотел самостоятельно собрать вещи.

– Да, стыдно признать, что за пару летних месяцев, которые вы провели во дворце, я очень мало успел обучить вас светской речи. Я обещал вашей почтенной матушке императрице Сильвии лучше обучать вас манерам, после того случая на летнем балу, – нахмурился Туан.

– Ничего такого и не произошло, – пробубнил Ник. Просто весь бал, он протанцевал с одной девочкой, а не приглашал всех по очереди, как требовал этикет. Ну и вместо светской беседы, они тогда громко разговаривали и смеялись. Туан отругал их обоих, разумеется, уже после бала.

– Поскольку, уже все приготовления завершены, а придворной магией вы владеете весьма скверно, то я успею еще напоследок преподать вам урок изящных манер.

– Но друзья уже ждут меня, – возразил Ник.

– По моим сведеньям, Георгий Малышкин малоталантливый маг из бедной семьи не получил билет на Круиз, но признаю, он вполне может прибыть в гавань, чтобы проводить вас. Второй, э-э кандидат на то, чтобы ждать вас, это нахальный оборотень Артем Остин, по какому-то недоразумению обучающийся на светлого мага, – подняв кверху указательный палец, изрек Туан. Друзей Ника он всегда называл полными именами, не забывая упомянуть фамилии и происхождение, словно лишний раз подчеркивал свою осведомленность. – Попрошу вас не называть этих двух субъектов друзьями. Надеюсь, вы со мной согласитесь, что они слишком низкого происхождения и не могут общаться с вами на равных.

– Нет! Могут, – резко возразил Ник. – Темка и Жорик мои настоящие друзья, мы два года тренируемся в одной команде, на них я могу положиться. И на всех остальных ребят в команде охотников тоже.

– Я бы советовал вам, ваше высочество, полагаться на придворную магию и на изящные манеры, которых, к моему глубочайшему прискорбию, вам недостает, – недовольно проговорил Туан. – И когда вы изволите гневаться, как сейчас, лучше всего сводить брови к переносице и небрежно разводить плечи, в этом случае вид у вас все равно останется царственным. Извольте следовать за мной.

Туан вышел из гардеробной и оказался в небольшом зале. Его недовольное лицо разгладилось, этот зал полностью устраивал его, как блюстителя этикета. Огромный старинный камин, установленный здесь еще тысячелетия назад, во время строительства дворца. Резная мебель, привезенная из разных Искривлений пространства, где из поколения в поколение передавались секреты мастерства. Каменный пол устлан ковров с длинным ворсом. Из распахнутых окон доносилось пение птиц, живших в дворцовом саду.

– Времени у нас немного, а вы еще не научились при помощи магии приводить прическу в идеальный порядок, украшать свой камзол и одним взглядом очаровывать окружающих, – Туан замер посреди зала. – Опасаюсь, что репортеры могут появиться в гавани. Извольте вспомнить, когда вас неделю назад последний раз показывали по Магик-ТВ, выглядели вы не совсем подобающе.

Как раз этого Ник вспоминать и не хотел. Тогда Туан надавал кучу советов, как надо держаться, а когда приехали репортеры, то постоянно поправлял каждое движение. От этих указаний Ник стал путать самые простые вещи, и все это снимали камеры.

– Повторяйте за мной, – с непререкаемым авторитетом в голосе Туан взмахнул рукой, прочертив в воздухе полукруг. Злотые цепочки, вшитые в его мантию, блеснули, отражая сотни бликов. И тот час же зал преобразился, в вазах распустились цветы, единичные пылинки, осмелившиеся осесть в углах, исчезли. В воздухе появился едва уловимый запах лесной свежести.

Ник послушно повторил движение – взмах руки с длинными изящными пальцами.

Две вазы дали трещины, вода потекла на пол. В углу появилась целая куча прошлогодних пожухлых листьев. Ник и сам бы не мог сказать, каким чудом сумел перетащить их сюда.

В зал вбежал Илинт, но тут же угодил лапой в лужицу воды, натекшей из вазы, и поспешил выскочил прочь. Хоть он и был личным псом принца, да еще и отличался магическим происхождением, но рассчитывать на ласковое отношение Туана, не мог. Из всех животных, тот благосклонно относился лишь к Флаю, орлу Ника, и то лишь потому, что орел является символом власти у светлых магов.

– Дурно! Весьма дурно! – легким взмахом кисти, Туан вернул все в прежнее состояние. – Я обучал изящным манерам вашего благородного отца императора Филиппа и его благородного брата Дементия, вашего дядю. Позволю себе заметить, что они таких отвратительных результатов не показывали никогда. Извольте, попытаться еще раз.

Вздохнув, Ник повторил в памяти все, чему в течение лета обучал его Туан, и поднял левую руку… и замер на месте от пронзительного крика, взорвавшего тишину летнего утра.

– Не потерплю!

Туан слегка сдвинул брови, и на его лице появилось брезгливое выражение.

– Это не случайность! – послышались разъяренные крики откуда-то из глубины дворца. – Это… Это… тут требуется вмешательство самого императора. Вот оно как!

Чтобы там ни произошло, это был прекрасный повод удрать. Ник выскочил прочь, промчался по коридору и наткнулся на начальника охраны. Малахитовый зал, для проведения чайных церемоний, вместив в себя огромную фигуру в серебристых доспехах, казался необычайно маленьким. Грозно топая по изысканному мозаичному полу в своих начищенных сапожищах, он сверкал глазами и яростно сопел. Рыжие усы, предмет его особой гордости, грозно вздыбились. Было загадкой, как он не снес стоявшие посреди зала столик со стульями.

– Кража! – пробасил начальник охраны. В его огромных руках была розовая с позолотой коробка, в которой хранился чайный сервиз. – Очередная кража!