Елена Сухова - Сезон браконьеров

Капитан сделал еще пару шагов навстречу, и вдруг стал исчезать, проваливаться под землю. В этот момент, Ник почувствовал, как заклятье оцепенения отпускает его. Слышался шум, сухая земля продолжала осыпаться в расселину, в которой только что исчез Капитан.

Ник подбежал к месту провала. Может, на этом месте раньше находился погреб, а может, тут всегда была яма, теперь заросшая одичалыми растениями. Капитан свалился в узкую трещину, корни деревьев обвили его руки и шею, лишая возможности использовать магию. Он сдавленно дышал, лицо покраснело.

– Держись, – пробормотал Ник.

Хватило всего лишь одного заклинания, чтобы убрать корни, норовившие сдавить шею. Ник опустился на колени, схватился за пиджак, и медленно вытянул Капитана наверх.

– Ты спас меня, – пробормотал Капитан, потирая распухшую шею. После сдавления голос был хриплым, но это делало его похожим на обычный человеческий, добавляло хоть какую-то эмоцию.

Из кармана его пиджака торчал стеклянный цветок, Ник невольно отодвинулся прочь. Достаточно уже одной раны.

– Да, – пробормотал Ник. Понимая, что совершил не самый разумный поступок в своей жизни, но поступить иначе просто не мог.

Капитан закашлялся, и поднял с земли самородок, в точности такой, как был и у профессора маленький и серый в бурых пятнах. Руки у него были ухоженные, ногти аккуратно подпилены, и самородок смотрелся ужасно. Капитан отдал самородок Нику.

– Это отличный экземпляр. Справится с любым перемещением. Я большой любитель минералов, – голос Капитана вновь стал бесстрастным. – Я дам тебе шанс на спасение. Может быть, Он помилует тебя.

Капитан прошел несколько шагов и шагнул в ворота, ведущие в другое Искривление. Воздух лишь на миг колыхнулся, и снова замер.

Ник в изумлении смотрел ему вслед, вертя в руках самородок.

– Я все видел! – раздался вопль Касьяна. – На принца напали! Принц едва выжил.

Ник обернулся, из-за камня, заросшего крапивой, выбрался Касьян.

– Все нормально, – сказал Ник. – Не нужно никого беспокоить.

Касьян покачал головой.

– Я появился вовремя и отпугнул нападавших, я спас принца! – крикнул он. – Страшно подумать, чтобы иначе произошло.

К ним выбежали Жорик с Темкой, а чуть погодя и вся остальная команда. У Кристины на лице отразилось облегчение, когда она заметила, что с Ником не случилось ничего ужасного. Она уже хотела подойти ближе, но тут вмешался Касьян.

– Я прятался за камнем и все видел, – заявил Касьян. – Кажется, это были браконьеры.

– Перестань, все в порядке, – Ник предпринял еще одну попытку его успокоить. Но Касьяна было не остановить, и стоило только вернуться на базу, как случилось то, чего больше всего и опасался Ник. Касьян бросился к наставникам и по-своему передал все, что случилось на уроке.

Ника срочно вызвали в кабинет наставников.

– Кто это был? – сурово спросила Константина у Ника. – Браконьеры?

– Не было никакого нападения, – ответил Ник. – Я просто помог.

– А своего телохранителя ты снова отпустил? – сурово спросила Константина. – Что-то слишком часто ты его стал отпускать!

– Я вынужден сообщить обо всем императору! – сказал Окс.

– Нет, не надо! – вскричал Ник. Ведь император считает его своим сыном, и может приказать вернутся во дворец. Нет, Ник не готов пока сказать правду. Он пока еще и сам ни в чем не разобрался. – Ничего плохого не произошло. Я спас человека, который провалился в расселину. Ведь ничего не произошло! Не надо сообщать во дворец.

Дверь приоткрылась, и на пороге появился сияющий Фердинанд.

– Какие-то проблемы? – с улыбкой спросил он.

– Проблемы, – сурово ответила Константина. – Тебя не было рядом с принцем, когда ему нужна была твоя помощь.

– Принц отпустил меня, вы ведь помните приказ, который подписан Туаном? Принц имеет право отпускать меня, когда считает нужным, – Фердинанд приложил руку к сердцу. – Но я до конца жизни не прощу себя, что не был с ним рядом в трудную минуту. И ведь надо же как, и ведь в тот момент, когда я отлучился, все и случилось. Я как узнал, так сразу бегом сюда. Уж я и переживал, что такое в мое отсутствие произошло!

– Я справился сам, – повторил Ник. – Ничего страшного не произошло.

– Хорошо, – сказала Константина. – Может быть, ничего страшного и не произошло. Но я обязана сообщить обо всем во дворец.

Фердинанд вдруг резко сделался жалким и растерянным.

Вечером Ника вызвали по ЗОСу, он увидел в зеркале печальное лицо императрицы.

– Мы любим тебя. Ты ведь это знаешь? – спросила она.

– Разумеется! И я тоже вас люблю, – ответил Ник и почувствовал сухой комок в горле. Он улыбнулся. Выглядит ли эта улыбка естественной? Да, конечно. Разумеется. Он ведь тоже любит их, хотя уже и не может называть своими родителями. Ник собрал все силы, чтобы удержать себя в руках. Потом, не сегодня чуть погодя он скажет им все. Скажет, что это ошибка, и что их сын, настоящий принц, так и не найден. Но не сейчас. Сейчас на это нет сил.

– Я бы хотела вернуть тебя домой во дворец! – Императрица улыбнулась, как-то рассеянно и виновато.

– Нет! – Ник энергично закачал головой. Рука державшая ЗОС напряглась, и тут же на белоснежном рукаве рубашки выступили красные капли крови. Ник перехватил зеркало здоровой рукой, и поднял его повыше, чтобы собеседники не могли разглядеть испачканный рукав.

– Я знала, что ты не согласишься. Будь осторожней.

– Да, конечно, – ответил Ник. Он видел, какое волнение и даже испуг пытается скрыть императрица за своей улыбкой. Она очень беспокоилась о нем. Или нет, не о нем, а о своем сыне.

– Будь осторожней, сынок. Я очень люблю тебя.

Ник сглотнул слюну, пытаясь хоть как-то убрать сухость в горле.

– Да, да, да, – пробубнил он, не в силах выговорить что-либо другое и без сил откинул зеркало в сторону.

– Я люблю темного принца, – прошептала Ольда.

– Мои соболезнования, – усмехнулся Темка.

Диалог

Январские морозы и февральские метели пролетели незаметно. На зарядках они посещали небольшое Искривление, где находилось маленькое озеро и отрабатывали разные стили плаванья. Константина осталась верной своему принципу, что мускулы у магов тоже должны быть развиты так же хорошо, как и мозги. Потом были уроки, которые сменялись тренировками, и, наконец, наступали состязания. В единственный выходной все предпочитали оставаться на базе. Нужно было что-то доучить, что-то доделать, или необходимо было отработать наказание.

Ник учился наравне со всеми, но вот тренировки и состязания, стали превращаться для него в настоящий кошмар. Часто, ни с того ни с сего, раненую руку сжимала пульсирующая боль. Боль настолько сильная, что темнело в глазах.