Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей

– А жаль. Очень. А моих родителей нет в списке незаболевших?

– Твою фамилию Моаг не изменял. Ты Зобова, да?

– Была, по идее.

– Сейчас посмотрим.

Федька прокрутил на экране список еще раз. Пожал плечами:

– Вроде нет ни одного Зобова.

– Тогда ищи в другом списке. Сам знаешь в каком.

– Сейчас… Да, нашел. Поисковик нашел сразу. Твои, Тай, в списке изменившихся.

– Класс! Мне был годик, когда все это случилось. Выходит, что мои родители очень даже живы и бегают внизу, в закрытой части Нижнего уровня. Ничего себе!

– Может, и нет…

– Может, и да! И выходит, что мои родители не любили меня. И друг друга тоже не любили. Потому и я не могу никого любить. Не передалось мне такое умение.

– Тай, ну успокойся, ладно? Ты ведь цела? Ты не переменилась!

– А вот сейчас переменюсь. – Таис скорчила зверскую рожу и сделала вид, что вот-вот прыгнет на Федьку.

Тот засмеялся, сел рядом, повалил Таис на подушку и сказал:

– Надо рассказать все нашим. После придумаем, что делать. Что-нибудь обязательно придумаем, Тай.

– Слушай, Федь, а откуда Закон взялся? Отец твой ввел, что ли?

– Нет, отец о Законе ничего не говорил. Видимо, это уже инициатива Моага. Тут, видишь ли, такой момент вышел. Люди нас списали со счетов полностью, мы идем в расход по-любому. Но Моаг-то за нас отвечает. У двенадцатых и у лонов мы в приоритете. Потому, видимо, Моаг решил подстраховаться от того, чтобы дети не зверели заранее. Ну, пришел к этому логическим путем. Возможно, что где-то в извилинах его сервера гуляет информация, что те, кто любит, – те не перерождаются. Только Моагу не понятно само слово «любовь». Роботы не испытывают эмоций, они просто выполняют программы. И Моаг, видимо, решил задать программу для детей. – Федька усмехнулся и продолжил: – Это мои предположения, конечно, я не уверен точно. Но все похоже на то. Я поискал в сети, откуда взялись эти Десять заповедей. И нашел, что давно была такая религия. Она, может, и сейчас есть на Земле – кто его знает. Христианство. Помнишь, мы учили религии?

– Не помню уже. Мы много всякой ерунды учили, разве все упомнишь?

– Ну, да. Я тоже не очень помню. Так вот, Десять заповедей были там. Очень похожи на наши. Правила, которые надо выполнять. Только Моаг одно упустил. Одна из заповедей была о любви. Люби Бога и людей – что-то в этом роде. Ну, как бы главная заповедь, что ли. А от нее уже все остальное. Вот Моаг и запустил эти Десять заповедей – как программы для детей. Он просто пытался вырастить нас так, как умел. Дал нам все, что мог. Его нельзя винить, это не его вина, что люди нас бросили. Фактически Моаг – единственный во всей Вселенной, кому мы хоть немного нужны. Вот так, Таис.

– Радостно, ничего не скажешь…

– Нам надо найти подход к Моагу, вот что я думаю. Надо сделать его нашим союзником. Только я пока не придумал как. Потому что, видимо, Тай, помощи от взрослых мы не дождемся. Понимаешь? Мы не нужны никому – ни Гильдии, ни Земле, если Земля, конечно, есть.

– Федь, но почему любовь? Почему именно тот, кто любит, тот и не заболевает?

– Не знаю. Я не стал смотреть медицинские файлы и файлы исследований. Может, после посмотрю, конечно. Но я ничего не смыслю в биологии и химии. Я программист, ты знаешь. Математика, геометрия и информатика – в этом я разбираюсь. Физику хорошо знаю. Но все остальное для меня – темный лес. Потому я не знаю. Это, может, Эмма бы разобралась. Вот кого надо сюда.

– Да, Эмка же умная. Она бы что-нибудь наумничала, это точно.

– Уже не злишься на нее?

– Зачем она мне сдалась? Я и думать забыла о ней. Ты, наверное, прав, я злюсь вообще на ситуацию. А все остальные под руку попадаются. А вот ты почему-то не злишься.

– Потому что я верю, что мы справимся. И мне нравится свободная жизнь. Я хочу сам принимать решения, а не подчиняться искусственному разуму. Понимаешь меня?

– Что тут не понимать? Только дорого нам придется платить за свою свободу.

Федька поднялся, прошелся по каюте – от его шагов поднялась еле заметная пыль с давным-давно не чищенного ковра.

– Знаешь еще, что я понял, – сказал он, – что Гильдия заправляет всем. Никто без ее разрешения не может покинуть станцию. И даже количество детей, которые рождались на станции, – и это тоже регулировала Гильдия. И еще я понял, что были какие-то пираты, которые могли напасть на станцию. От них защищались с помощью военных. Пятнадцатые появились чуть позже, и почти сразу у нас начался вирус. И вот что меня смущает, Тай…

Он остановился у кресла, облокотился на него и грустно улыбнулся:

– Смотри. Появились более усовершенствованные роботы, а чуть позже у нас появляется вирус, и все взрослые меняются. Хотя некоторые от вируса погибают. Некоторые погибают, умирают, Тай. И меня все время преследует мысль: а не Гильдия ли запустила сюда вирус?

– Зачем это ей?

– Я не знаю точно. Очень много неизвестных в этом уравнении. Хотела уничтожить всех людей на станции, а после сказать, что, мол, был вирус? Роботы вполне справляются с производством и без людей. Для Гильдии это было бы гораздо дешевле, если бы станцию обслуживали только роботы. Может, поэтому они и запустили сюда вирус. А он на орбите повел себя непредсказуемо. То ли из-за изменений в гравитации, то ли еще из-за чего. Мутировал вирус. И мы получили то, что получили.

– Ну… звучит логично… И что теперь?

– А теперь Гильдия скрывает это. Потому что нарушение Всеобщей Конституции и все такое. Теперь это хранится в тайне. Гильдия могла объявить, что станция опасна для людей и здесь только роботы. Поэтому о нас никто не знает.

– Но это только предположения. Настоящей правды мы не знаем.

– Надо узнать. Но если все так, как есть, то нам надо добраться до Моага и перепрограммировать его. Сделать своим союзником. И взять управление станцией в свои руки. Предъявить свои права. Гильдия будет вынуждена считаться с нами.

– А что делать с теми, кто внизу? С изменившимися? И что делать с теми, кто будет еще меняться? Дикие меняются, не забудь. Где-то скачут на Нижнем уровне. Еще одна головная боль.

– Согласись, небольшой процент изменившихся.

– Подожди, еще придет время.

– Уже пришло. Из наших не изменился никто. Нитка и Валёк любят друг друга, они отпадают.

– Федь, ты сам веришь в то, что говоришь? Нитка, может, и того… любит, как ты говоришь. А Валёк любит только свой планшет. Вот посмотришь, придем – а он как прыгнет на нас…

Федька почесал переносицу и хмуро глянул на Таис. Не сказал ничего, но и так было понятно, что он согласен.

– А кто еще у нас любит? Маша мальков, пожалуй, – продолжила Таис, – и еще знаешь кто? Илья и Катя друг друга тоже любят. Держатся все время вместе, смотрят друг на друга так, будто рядом больше никого нет…