Stasy Smatkova - Бессердечные

С этими словами он схватил руку Марианн и показал всем её запястье с уродливым клеймом. Толпа от этого ещё больше враждебно загалдела, требуя немедленной казни.

— Вы сами подписали документ об их обязательном уничтожении и теперь будьте добры выполнить свой указ. Мы устали от войн, нам нужна спокойная жизнь, а эти камни могут разрушить нашу страну в один миг! — закричал кто-то из толпы.

— Вы не смотрите на то, что это дети. Камни специально выбирают только детей, чтобы вызвать у нас жалость! — заявил главнокомандующий. — Мы должны их уничтожить, чтобы остановить их правление и больше никто не станет их очередными жертвами!

Толпа галдела всё сильнее, и всем правителям пришлось дать единодушное согласие на их уничтожение. Сопротивляющихся детей тут же схватили и потащили на место казни. Их приковали цепями к столбам и привязали колючей проволокой для надёжности.

В этот день впервые светило яркое солнце.

Прежде чем должна была состояться казнь, из страны должны были прибыть два правителя, которые бы забрали камни в специальный сундук, в котором они бы хранились, пока не будут собраны все остальные. Осуществить это задание вызвались Себастьян и Габриель. Прибыв в лагерь вместе с личной охраной, они сразу направились к месту казни, которая ещё не состоялась. Столбы, к которым были прикованы дети, находились очень близко друг к другу и, несмотря на оковы, Томас смог взять сестру за руку для поддержки. Томас мысленно передал ей, что они не умрут, их кто-то спасёт, потому что ещё не настало то время, когда они должны уйти. Напротив них уже стояли лучники. Стрела их лука при ударе раскрывала остриё, и вырывала сердце, и потом оставалось только вынуть её вместе с камнем.

Когда два брата приблизились к столбам, дети сразу почувствовали, что рядом находится кто-то родной. Правители с интересом рассматривали юных Носителей камней, а Себастьян ещё начал возмущаться, что ангелы так зверски поиздевались над своими жертвами, что было недопустимо по их законам. Слышать голос отца, знать, что он рядом, но не видеть его было для детей нелегко. Марианн ещё крепче сжала руку брата, который понимал как ей больно, но не от побоев, душевные раны болели сильнее физических. Себастьян и Габриель заметили, что жертвы держаться за руки и их сердца прониклись жалостью к ним, хотя другие жаждали как можно быстрее от них избавиться.

— Вы только посмотрите, что вы с ними сделали! То, что они Носители камней не даёт вам права издеваться над ними и уподобляться тем самым демонам, ведь эти камни дело рук нашего народа и это мы виноваты в том, что страдают из-за них невинные дети! — возмущённо заявил Габриель.

— Не вините себя, господин. Камни были испорчены предателями, и теперь наша обязанность исправить ошибку. Нужно уничтожить камни, чтобы они больше никому не вредили, ведь они же мучают этих детей, — произнёс главнокомандующий, и толпа дружно его поддержала. — Вы же, как правители не должны допустить, чтобы от них пострадал ещё кто-то?

Воин был хитрым и знал, как попасть в точку. Ему было выгодно казнить Носителей камней, ведь его бы хорошо наградили за такой подвиг. Братьям очень не хотелось этой казни, но на договоре стояли и их подписи и поэтому они ничего не могли сделать. Они отошли в сторону и отвернулись, когда лучники направили на детей своё оружие. Оставалось несколько секунд до выстрела, но внезапно раздавшийся громкий возглас, помешал лучникам выстрелить.

— Трусы! Как легко вы исправляете свои ошибки! Просто убираете с дороги то, что вам мешает спокойно жить! — устрашающим, искажённым камнем голосом, воскликнул Воланд.

В чёрном плаще и маске, которая полностью закрывала его лицо вместе с капюшоном, он сидел верхом на огромном коне Коллекционера и, судя по его тону, Воланд был не в настроении. Ангелы сразу испугано сбились в кучку, когда он стремительно спустился с ближайшего холма и направился к ним. Воланд не был медлительным и ещё на расстоянии огнём уничтожил двоих лучников, а когда приблизился к месту казни, перерубил мечом оковы, которые были на детях. Марианн и Томас никак не ожидали, что им на помощь придёт Воланд, но были рады, что освободились от цепей. Они уже едва держались на ногах и вообще ослепли.

Воланд спрыгнул с коня и закинул на его мощную спину детей. Он заметил рядом стоящих мужчин с охраной и, подняв с земли лук, тут же направил его на них, подумав, что они относятся к главным зачинщикам казни. Охрана сразу заслонила их собой, но Воланд быстро отбросил их в стороны силой взгляда. Он подошёл к ним ближе и нацелил лук на двух братьев, которые бесстрашно оставались на своих местах.

Единственное, что не закрывала маска Воланда, так это его глаза. Габриель стоял впереди и Воланд нацелился на него первого и готов был уже выстрелить, но тут его взгляд встретился с взглядом Габриеля. Воланд резко остановился и замер на месте. Габриель сразу узнал эти глаза, в которые он так много раз смотрел. Воланда охватили смешанные чувства, он тоже узнал своих сыновей. Камень всеми силами пытался заставить Воланда забыть их, но отцовские чувства смогли победить даже самое сильное давление. Они просто стояли и смотрели друг на друга не в силах что-то сказать. Воланд медленно опустил лук, и он упал на землю. Шум со стороны толпы вывел его из транса, он быстро схватился с места, вскочил на коня и умчался прочь, забрав с собой детей, а два брата ещё долго смотрели ему вслед.

— Не может быть, я не могу поверить, что это был наш отец. Он же один из Носителей камней! — воскликнул шокированный Себастьян, когда лошадь скрылась из виду. — Ведь он мог всех нас уничтожить!

— Но как видишь, он этого не сделал. Отец узнал нас, и не тронул, и это спасло также жизни всем остальным! — заявил Габриель в защиту отца. — Значит, в нём осталось хоть что-то святое, несмотря на влияние камня, и мне, кажется, что ему ещё можно помочь стать прежним.

— Очнись, брат! Он же демон, у него вместо сердца камень и он никак не сможет стать снова ангелом! К тому же ты видел, как народ враждебно относится к камням!

— Я знаю, что отец не станет опять ангелом, но мы ведь можем его и других Носителей камней переманить на свою сторону, не обязательно их уничтожать, но можно снова сделать их своими защитниками, — предложил Габриель на полном серьёзе.

— Не думаю, что получится это сделать. Камни полностью испорчены, и ты же видел у Носителей метки тёмной элиты, — возразил на это брат.

— Но я никогда не подниму руку на отца, каким бы он ни был!

— Мы подписали договор и этим уже подняли на него руку! Можно сказать, мы подписали ему смертный приговор!

— Не забывай, что мы правители и можем постараться отменить указ! Представь, если бы Носителями были наши собственные дети, неужели бы ты позволил их убить!