Аня Бутенко - На Луне у Луны

Аликорн хихикнула и подошла к диванчику, поднимая телекинезом простое бледно-голубое платье с тюлевыми рукавами и высоким бархатным воротником. Оно нравилось ей своей незатейливостью, и Луна решила надеть его — сегодня принцесса ожидала одну очень важную гостью. Обув ноги в серебряные туфельки-подковки, брызнув фруктовыми духами за ушками и собрав гриву в красивую причёску, Луна сошла вниз, к гостям.

Твайлайт подняла голову — чёрная бездна равнодушно глядела на неё миллиардом своих бледных крошечных звёздочек-глаз. Нелепым чужим пятном на этом антрацитовом ледяном полотне казалась зелёная планета Эквестрии.

Твайлайт голову опустила — резкая болезненная белизна царапала глаз. Космос давил на хрупкую спину пони бесконечностью, безжизненная пустыня угнетала и страшила, тишина, казалось, мяла своей глухой унылой тяжестью бархатные лавандовые ушки. Кобылка рассеяно тряхнула головой: на миг ей показалось, что она оглохла, а мир утратил свои краски, став строго чёрно-белым. И — ничего. Ни росточка, ни муравьишки, ни, тем более, живого пони…

«А это что тогда такое?» — спросила путешественница себя и сама испугалась.

Здесь — на одинокой, мёртвой, холодной луне, — стоял дом. Красивый двухэтажный домик с кроваво-красной крышей, белоснежными чуть ли не до прозрачности стенами (если не вглядываться, то могло показаться, что стены так и растут из земли, а не были нарочно возведены), крыльцом с тремя ступеньками, синим ковриком у тёмной простой двери и деревом.

Заинтересованная аликорн подошла поближе к чем-то похожему на иву дереву. Тонкие гибкие ветви оплетали весь второй этаж, пряча стены под глянцевитой, голубой с серебряными прожилками треугольной листвой. Твайлайт осторожно коснулась светло-серой бугристой коры и отошла. Только тут принцесса заметила прикрепленную на дверь небольшую табличку. Легко преодолев ступеньки, Твайлайт оказалась перед входом в симпатичный домик. Табличка гласила:

«Вы расстроены, обижены, испуганы?

Вам грустно, одиноко, скучно?

Не беда! Мы поддержим, развеселим, выслушаем».

Чуть ниже сообщалось:

«Бар „На Луне у Луны“ работает еженочно, без перерывов и выходных.

Не стесняйтесь, входите и будьте как дома!»

Только тут до Твайлайт дошло: она во сне. Ей стало стыдно за свой испуг несколько минут назад, но всё вокруг было таким реальным, чётким и осязаемым… Лёгкий холодок, зарывающийся в густую шёрстку, твёрдая кора лунной ивы, синий ворсистый коврик, идеально вымытые стёкла окон — не знай пони, что она спит, то вряд ли отличила их от настоящих (если на настоящей луне всё это добро имелось, разумеется).

Твайлайт прислушалась — из бара доносились смех и музыка, кто-то пел красивым грустным голосом, на крыльце лежала узкая полоска оранжевого света из-под двери. Кобылка попыталась заглянуть в окна, но в баре, видимо, решили задвинуть похожие на театральный занавес бордовые шторы. Волшебница решила войти. Помедлив, она осторожно постучала самым кончиком копытца, и дверь открылась сама собой, выпуская волну нежного тёплого света, аромат шоколадных кексов и тонкий протяжный голос, поющий песню об оставленном позади крутом повороте. Разве можно сопротивляться такому призыву? Вот и принцесса не смогла — она сама не поняла, как очутилась внутри.

У заучки Твайлайт, в жизни не бывавшей ни в каких барах, понятие о подобных заведениях было довольно стереотипным, и теперь, переступив порог одного из них, она не знала, что и думать. То ли это стереотипы нагло врали, то ли Луна решила сделать свой бар максимально уютным и «нетипичным» (эта версия была ближе всего к правде), но от «бара обыкновенного, нормального» здесь осталась лишь длинная барная стойка, уходящая куда-то вглубь бесконечного зала. Где-то на другом его краю располагалась небольшая круглая сцена с блестящим чёрным роялем. Всё остальное же словно расплывалось цветными акварельными пятнами, из которых медленно выделялись-проступали хаотично разбросанные по безразмерному помещению бара креслица, диванчики, столики… Через несколько минут стало возможным разглядеть обои цвета корицы, натюрморты в огромных тяжёлых рамах, узкую лестницу в далёком углу, ведущую куда-то наверх, а под ногами начал ощущаться мягчайший пушистый ковёр. Последними «появились» пони: бледные нечёткие пятна, еле касавшиеся Твайлайт собой. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, и картина прояснилась, стала стройнее.

Чьё-то широкое тёплое крыло мягко, но сильно и уверенно накрыло кобылку.

— Рада видеть тебя здесь, Твайлайт Спаркл, — высокопарно промолвила Луна, становясь рядом с младшей принцессой. — Я знала, что ты примешь моё приглашение и навестишь мой уютный уголок. Как видишь, после той истории с Тантабусом коллективные сны у меня стали получаться гораздо лучше.

— Вижу, — согласилась Твайлайт, продолжая изучать глазами бар. Тёплый бархатистый свет, идущий словно из неоткуда, ласкал взгляд. Казалось, всё вокруг излучало это нежное приятное сияние цвета топлёного молока. Хотелось купаться в нём. — Прекрасная работа, Луна. Выглядит очень уютно и здорово.

Ночная богиня не смогла сдержать широкой самодовольной улыбки.

— Правда? Отрадно слышать. Не желаешь немного пройтись, освоиться? Только предупрежу сразу: никого не пугай и не говори лишнего. Каждый из моих гостей думает, что это лишь пустой сон, который забудется к утру, а все пони здесь — лишь плод его воображения. Есть такие, кто начинает что-то подозревать, но пока всё идёт гладко, да и они не слишком спешат расставаться с этим местом и мной.

Твайлайт кивнула и обратила взор к сцене. Теперь она могла увидеть туманную фигурку певицы, её красное платье и красиво уложенную гриву. Но черты лица всё ещё оставались расплывчатыми, дрожащими.

— Кто это поёт? — спросила аликорн. Пони вокруг словно не замечали их: сидели за барной стойкой в креслицах, ели ежевичные тортики, смеялись и шутили. Голоса их сливались в звонкий приятный гул.

Луна ухмыльнулась.

— Что ж, давай покажу, если интересно.

Несмотря на то, что на первый взгляд расстояние между принцессами и сценой с роялем казалось длиннее расстояния от луны до Земли, с каждым шагом они подходили всё ближе и ближе. Вместе с тем, ласковый грустно-вопрошающий голос певицы становился Твайлайт всё более и более знакомым. Когда же хозяйка заведения и её гостья подошли вплотную к сцене, младшая из них не смогла сдержать потрясённого вздоха.

— Это… Это же Флаттершай! — в смятении прошептала Твайлайт, не веря своим глазам. — Но… Но как же это… как она…

— Я же тебе уже говорила, что нипони не принимает мой бар за реальное место, пусть и расположенное за гранью реальности привычной? — так же тихо отозвалась Луна, пристально разглядывая стоящую перед микрофоном пегасочку. — Она думает, что это всё лишь её мечта, находящая отражение во сне, потому и не стесняется. Пение — её счастье и слабость, её греза и повесть, которую она вряд ли решит озвучить где-то ещё. Она уже преодолела себя и не боится петь легкомысленные стишки, но ей до сих пор страшно идти дальше, заявить о себе громче и уверенней.