Оак Баррель - Одд и Ключ времени

Корб Много Цапель, кажется, только сейчас понял, что оказался в стане вражеского племени, каковым, в принципе, у Яг-зы считалось всякое, а часто и свое собственное. Но малыш еще не был сведущ в большой политике и поэтому относился к людям с относительным дружелюбием. Он напрочь отказывался считать Одда, Супа и Гумса своими врагами, хотя и признавал, что они вполне могли ими быть. Гипотетически, да. Конечно. Но всамоделишние враги ведь не спасают тебя на болоте, не кормят жареной дичью и не выносят на плечах с горящего луга? В этом противоречивом настроении Корб держался стороной, стараясь не попадаться лишний раз на глаза. Для верности он залез на высокое дерево и наблюдал за происходящим из пожелтевшей листвы, обгладывая здоровенную глухариную ногу.

— Пхо, да скажи ты ему! — Одд тоже начинал закипать.

«Какое мне дело, в конце концов, до жизни этого дикого народца?! Что я тут, жить собрался?» — думал Одд, но на деле не мог уступить, будучи уверенным, что это приведет к бесконечной войне племен.

«Дочка вождя! Подумаешь, эка важность! И еще этот утыканный, как елка, старик. Кто он там у них? Жрец или колдун… Старый гриб! Но ведь они из принципа придут за своими. Соберут лучших воинов и нагрянут однажды ночью, когда никто не будет ждать. Точно так же, как три дня назад поступили мы сами».

Хларгу удалось вытащить из плена двоих охотников, похищенных Яг-зы. У одного была сломана нога, и он не смог бежать. Он так и остался на болотах, отказавшись обременять товарищей: с раненым на носилках они бы не выбрались через топи. Такк Шесть Хвостов подставил грудь и предпочел умереть от руки своего вождя, чтобы не возвращаться в плен. Почетная смерть настоящего воина племени Хум. Его ожерелье из бобровых резцов Хларг взял с собой, чтобы отдать семье.

Второй, Свистт Шатай Дерево, сражался и бежал с остальными. Сейчас он сидел у костра, перевязывая ремнем раздробленную кисть.

Шестипалый пожал плечами. Мол, да, наверное, придут… Будем сражаться.

«Дохлый номер», — с досадой подумал Одд.

Неожиданно он нашел подкрепление в лице своих спутников — Супа и Гумса. Встревать в спор наперекор вождю было рискованным делом. Но, кажется, их взгляды на войну в последние дни сильно переменились.

Хларг что-то пробурчал, помахивая дубиной у ноги. Из темноты перед ним выросла рыжая улыбающаяся копна. Шестипалый несколько раз стукнул себя кулаком в лоб и осклабился еще шире, словно тренировал щеки для того, чтобы однажды проглотить луну.

Вождь медленно и важно кивнул, дав высочайшее согласие на то, чтобы отпустить пленников.

Все те месяцы, что Одд провел с племенем Хум, став его частью, причем частью полезной и даже почитаемой за умения и находчивость, он не расставался со своим таинственным оружием или чем там на самом деле была найденная в шахте штуковина. Мальчик часто и подолгу рассматривал ее, пытаясь сообразить, что могли значить все эти цепочки знаков и нарезки на серебристых, холодных даже в жару кольцах. Когда же был близко враг или что-то угрожало ему — приближалась ли к ночной стоянке волчья стая или на пути за камнем притаился орк — булава обжигала руку ледяным холодом. За это Одда начали считать в племени чуть ли не колдуном.

По толщине рукоять булавы отлично помещалась в ладони. В длину она была с локоть взрослого человека. А толстый ее конец — размером с кошачью голову (если в ваших местах водятся кошки с пуд весом), украшенный сложным резным рисунком, в котором угадывались какие-то песьеголовые чудища со змеиным хвостом и драконы со светящимися в темноте изумрудными глазами. Во всяком случае, у них были широкие перепончатые крылья и, судя по виду, прескверный характер, отличающий всякого уважающего себя дракона.

Трудно даже представить, сколько булава пролежала под землей, пока ее волею случая не нашел Одд. Ведь для того, чтобы оказаться в глубине под горой, она должна была когда-то упасть на дно древнего океана, который исчез бессчетные тысячелетия назад. А это означало, что кто-то должен был давным-давно придумать и сделать ее, а потом оказаться там и уронить в воду, прежде чем толстые слои ила покроют таинственный артефакт, затвердев от времени, вода отступит, и придонные скалы превратятся в лесистые склоны Яттерданда…

Кем был этот неведомый гений? Что делал и что стало с ним самим?

На эти вопросы Одд даже приблизительно не мог ответить, но надеялся, что ответ найдется когда-нибудь сам. Как и ответ на мучивший его вопрос: что ему делать дальше? Оставаться с дикарями? Попытать счастья и повернуть диски наугад, рискуя снова оказаться в руках у орков или еще где похуже?

Когда он думал об этом, незаметно засыпая после ужина в теплых шкурах вблизи уютно потрескивающего костра, то ему в голову приходили и совершенно другие мысли, почти видения — зыбкие, но явственные, оставляющие глубокий след на сердце… Вот он, взрослый и сильный, стоит у входа родовой пещеры, всматриваясь в закат, разлившийся над долиной. Великий вождь племени Хум. Муж и отец. Мудрый всеведущий Ыдд Песчаная Кожа, как все называли его теперь. Письменность — первое, что будет основано им! Письменность и законы, записанные на языке Хум, понятные каждому человеку его народа. Он научит их строить теплые прочные дома, мельницы, сеять хлеб, разводить скот. Научит добывать руду и уголь в толще горы. Его народ будет великим и сильным. Он будет обладать знанием, записанным на века. А сам он, похищенный у родных мальчишка, тощий раб подземного короля, прибившийся к племени волею судьбы, спасаясь от чудовищ, пришедших убить его в темноте, станет легендой. Основой тысяч счастливых жизней…

Но какой-то невидимый крепкий якорь тянул его обратно, и мыслями он возвращался к своему покинутому дому, который еще не построен. К матери, которой еще предстоит родиться. Он — песчинка в руках времени. И песчинка эта создана для того, чтобы сломать зубья огромной грохочущей машины рабства и тысячелетнего страха. Он нужен своему миру и своему времени. Его жизнь больше не принадлежит ему. Ему нужно найти способ вернуться и сделать то, что он должен сделать!

Чтобы случайно не сдвинуть кольца, Одд обмотал рукоять булавы кожаным ремнем. Но, понимая, что раньше или позже он сделает это — намеренно или случайно — мальчик взял за привычку всюду носить с собой самое необходимое, которое может ему понадобиться в неизвестном месте и времени. На ремнях за плечами или у его ног на привале всегда находился кожаный мешок с теплым свитером (уроки бабушки не пропали даром, хотя свитер из козьего подшерстка получился не с первого раза и выглядел, мягко говоря, не лучшим образом), вяленым мясом, флягой воды и набором для разведения огня. Под меховой курткой — острый обсидиановый нож и веревка в пятьдесят локтей вокруг пояса.