Оак Баррель - Одд и Ключ времени

К Одду подлетел и недовольно зажужжал шмель. Шмели вообще не одобряют разных внезапных появлений, тем более бестолковых мальчишек с глупыми медвежатами из дурацких шалашей среди никчемного леса. А белобрысые и веснушчатые со скатанной одеждой за плечами вообще их зверски раздражают. Облетев вокруг, полосатый ворчун важно удалился по своим делам, не желая тратить время на ерунду.

Медвежонок неотвязно плелся за мальчиком, видимо, решив, что тот не мальчик вовсе, а взрослый медведь, который его накормит и защитит. Это не входило в планы Одда, но было жаль детеныша, который погибнет, оставшись в лесу один. Сейчас он увидел, что, помимо расцарапанной морды и драных боков, у того не хватает одного уха. Похоже, он попал в серьезную передрягу и насилу спасся, по глупости забежав в деревню. Но сейчас, уничтожив половину припасов Одда, детеныш бодро носился вокруг, будто так и надо.

Прилично пройдя по скользкому склону и уже изрядно утомившись, Одд услышал хруст ломаемой ветки и шорох камней чуть выше места, где находился. Судя по звуку, кто-то поскользнулся на гравии и едва удержался на ногах.

Мальчик замер, быстро спустился на десяток шагов и спрятался за толстым корнем старой разбитой молнией сосны. К счастью, видя это, затаился и беспокойный медвежонок, повторяя за своим вожаком. Он играл и возился всю дорогу от шалаша, то забегая вперед, то отставая и углубляясь в лес, но так, чтобы не потерять Одда из виду. Теперь же, настороженный и неподвижный, лежал чуть выше по склону за развесистым репейником, начинавшим зацветать своими колючими лиловыми цветами, и чутко следил за ситуацией. Мальчик невольно подумал о том, сколько труда будет вытаскивать репьи из густой медвежьей шерсти, но отмахнулся от этой мысли: только этой заботы ему сейчас не хватало!

Чуть поодаль среди кустов дрогнула ветка и на камни опустилось несколько листьев. Но когда Одд посмотрел туда, то никого не увидел.

Некоторое время совершенно ничего не происходило, ни одного звука, кроме обычных голосов леса. Ветер лениво оглаживал верхушки сосен. Высоко черной точкой в небе кружил орел. Рыжая взлохмаченная белка нет-нет да роняла прямо на голову Одду, подкрепляясь чем-то на толстых изогнутых ветвях. А затем прямо за спиной Одда кто-то начал беззаботно насвистывать мелодию.

У притаившегося в корнях мальчика сердце ушло в пятки от неожиданности. Так тихо подойти к нему по усыпанной мелкими камешками земле было невозможно!

Вероятно, об этом не знал тот, кто выводил сейчас трели какой-то веселой песенки, какие поют от скуки пастухи в лугах, весьма озадачивая чутких к нотам овец.

Одд быстро перевернулся, вскочил на ноги и приготовился к бою, выхватив тонкое, острое, как игла, копье, с которым научился отлично управляться за время жизни с племенем дикарей. Но через мгновение опустил его, с удивлением уставившись на гостя.

Неизвестный свистун был вполовину меньше его ростом, с большой ушастой головой, огромными синими глазами и бледно-серой кожей. Он с любопытством и без всякого страха разглядывал мальчика, не переставая музицировать. Потом пришелец замолк, склонил круглую голову набок и хлопнул себя по груди:

— Клюпп! — пропищало существо, похожее на маленького и очень необычного орка.

— А? — не понял Одд.

— Клюпп! — повторило оно и расплылось в улыбке.

Малыш снова засвистел свою песенку. Похоже, это ему ужасно нравилось.

— Одд, — представился Одд, пожимая плечами. — Вот так штука… Ты кто? Орк? Маленький орк?

На это Клюпп медленно кивнул, не переставая радостно насвистывать. Радость на лице орка, уж поверьте, производит неизгладимое впечатление. Одд невольно поморщился, но ничего не сказал на этот счет, а только спросил:

— Ты здесь один?

Малыш снова кивнул.

— И направляешься вниз, в долину?

— Ага.

— Но… Ты, кажется, не такой, как все орки. Да?

— Ага.

— Что ага да ага?! Ты точно орк?

— Ага.

Одд почесал затылок. Такого ему еще не приходилось встречать.

— Я тоже иду вниз. Если нам по пути, можем идти вместе. Но предупреждаю, у меня строгие правила.

— Ты ведь человек? — маленький орк немало смутил Одда своим вопросом, так что тот даже задумался.

— Ну да. Человек. А что, не похож?

— Я видел только двоих. Ты не похож на них. Но говоришь так же. Те были с волосами на лице и больше. Вон там, — головастик кивнул в сторону проплешины далеко внизу. Через нее шли двое мужчин в мешковатых куртках.

— Отлично! — обрадовался Одд. — Догоним их!

— Не. Не советую. Они убивают зверей, — Клюпп кивнул в сторону медвежонка. — Ему с такими не стоит встречаться.

— Ты хорошо говоришь на языке людей, — это было правдой и показалось Одду удивительным.

— Не знаю. Может быть. Я много слушал. Они не слышат меня. И ты не слышишь. Я умею подойти тихо. Да?

— Не поспоришь, — ухмыльнулся Одд.

— Так что, идем? — спросил удивительный головастик.

Одд пожал плечами: мол, почему нет?

— Только сначала скажи, как тебя называть. Мне кажется, обращаться к тебе «человек», звучит по-дурацки. Нет?

Дальше они шли по лесу уже втроем — мальчик, маленький орк и потерявшийся медвежонок из другого времени.

Стояло теплое весеннее утро. Почти лето, до которого оставалась лишь пара коротких шагов на календаре.

Даже в самых отдаленных деревнях лето — это каникулы, когда длинный день и короткая ночь заполняются всякими интересными делами. Тот, кто брел в этот час по дороге в школу в сопровождении большого бесхвостого пса по кличке Рубб, насчитал ровно тридцать три таких увлекательных дела, которыми был готов заняться не далее как со следующего четверга.

Младший Крокк из семьи Крокков, тощий очкарик с соломенным ежиком волос, в свисающей аккуратно подогнанной одежде старших братьев, плелся за большим песочно-желтым и слегка бестолковым псом, бодро размахивающим обрубком хвоста. Когда-то еще щенком он отморозил его, заблудившись в лесу, и теперь гордо демонстрировал всем то, что осталось. Вот уж действительно, никогда не знаешь, какое уродство обернется красотой…

Дорога, по которой шел мальчик, тянулась от самых Мельниц и вот-вот должна была встретиться со своими сестрами, идущими от Овец и Грядок. Слившись у Железного столба, они превращались в одну большую, по которой всякий житель долины мог добраться до деревни Широкой с ее рынком, мастерскими и школой. Деревню эту без преувеличения можно было назвать столицей долины Яттерланд, хотя, будем справедливы, до настоящего города ей было расти и расти.

Впереди за пригорком уже был виден большой нахохлившийся ворон — верхушка Железного столба, покрытая слоем ржавчины, сколько бы ни возился с наждаком и смазкой местный кузнец, приглядывающий за славной реликвией. От этого ворон получился рыжим, как и весь столб, отделяющий окраины от центра долины.