Оак Баррель - Одд и Ключ времени

В голове Одда не переставая хлюпал и шелестел шепот огромного числа слизней, разносивших весть о произошедшем. Скоро в пещере было не протолкнуться от чисто случайно зашедших посмотреть орков — больших и мелких, выглядывавших из-за спин впередистоящих. Одд узнавал в них работников со дна Дымной ямы, охранников, предпочевших срочно забыть о своем ремесле, и даже нескольких мастеровых — толстяка-корзинщика с подмастерьем и (удивительная вещь!) сморщенного изготовителя набедренных повязок, жующего что-то вроде куриной лапы. Похоже, настоящее любопытство и страсть к переменам побеждает даже старческую немощь. Воздух вокруг наполнился звуками, а еще больше — запахами. Ни то ни другое восторгов не вызывало…

— Сколько же он там накопил? — удивлялся Крокк.

Казалось, что за столетия Харкан выпотрошил изнутри всю гору.

Никто из пришедших орков даже не пытался напасть на Ода и его друзей. Судя по всему, они готовы были простоять так хоть трое суток, наслаждаясь зрелищем катящейся со скрипом тележки, которую толкал перед собой Хнитт. Если бы в пещеру принесли лоток с сосисками и бочонок пива, происходящее было бы не отличить от бейсбольного матча.

Вереница тощих, озирающихся мальчишек во главе с Оддом подошла к Железному столбу на рассвете. Шествие замыкал Лишайник, возвышаясь над ними, подобно горе, разглядывающей мышь.

Луга вокруг и дорогу пеленал плотный липнущий к коже туман. Всем не терпелось поскорее попасть домой, но путь оказался слишком долгим. Троих пришлось положить на импровизированные носилки и тащить волоком, такими слабыми они были. Если бы не внезапное освобождение, через день-другой их бы наверняка истребили охранники-орки.

К безлюдному в ранний час перекрестку, подобно призрачной ладье, подкатила заставленная ульями телега пасечника Жжу, движимая сонным, как облака над горой, волом. Сам он также клевал носом, по многолетней привычке балансируя на краю — сразу за хвостовой частью своего копытного движителя. Одду пришла мысль, что даже миллион лет назад пасечник на телеге вот так же подъезжал к этому перекрестку, только вместо вола в нее было впряжено какое-нибудь древнее шипастое чудище.

Как всякий благовоспитанный вол, тот, что тянул телегу, встал, оказавшись перед выбором. У Железного столба дорога расходилась в стороны, а волы не отличаются математическим гением, чтобы напрягать свой мозг такой неразрешимой задачей. С его точки зрения дороги повторяли одна другую и вели из все-равно-откуда во все-равно-куда . По пути между этими общеизвестными пунктами следовало поесть и подремать. Такой нехитрой логики ему, как и большинству людей и животных, вполне хватало для жизни.

Пасечник медленно поднял голову и уже замахнулся палкой, чтобы придать волу ускорение, но увидел самое странное общество, которое когда-либо встречалось ему на дороге. Три десятка сидящих в траве мальчишек, большинство из которых что-то жевало — точь-в-точь стайка зайцев на поляне. С ними огромный, размахивающий руками тролль (по утрам Лишайник всегда делал зарядку). В довершение всего из-за морды вола возникло нечто, назвать которое Жжу с уверенностью бы не взялся (какое-то смутное воспоминание подсказывало, что он уже видел такое раньше, но точно сказать не мог). Оно схватилось за упряжь и пропищало из-под плоской широкой шляпы:

— Нам нужна помощь! Понадобится телега!

Вол стриганул ушами, отпрянув назад, так что Жжу едва не свалился со своего насеста.

— Поможешь?! — раздался писклявый голосок уже с другой стороны телеги.

Пасечник молча кивнул ушами войлочной шапки и неуверенно слез на землю, стараясь не увидеть ничего лишнего.

— Отличное место для медосбора, кстати, — заверил его все тот же голосок. Теперь он звучал откуда-то сверху. — Лишайник позаботится об ульях. Лады?

Жжу снова кивнул.

В лучах восходящего солнца мальчишки плелись к Большой деревне по влажной от росы дороге за поскрипывающей телегой пасечника. Дюжина из них устроилась в ней, привалившись плечами друг к другу и тут же заклевав носом. Двое или трое самых прытких умчались вперед, желая поскорее попасть домой. Остальные с посветлевшими лицами шли, переставляя босые ноги в прохладной пыли, наслаждаясь солнечным утром и свободой.

Все они сейчас пребывали в радостном предвкушении встречи с родными и говорили только об этом, стараясь поскорее забыть о том, что происходило с ними в пещерах. До конца жизни им будут сниться гиблые норы Свиной горы. Но здесь, на дороге к дому, как брошенный камень скрывается в волнах, оставляя лишь затухающие круги, пережитые ими кошмары покрывались черной водой забвения.

Одд шел молча, глубоко задумавшись о чем-то.

— Твои родители ведь сейчас живы-здоровы? — спросил его Крокк.

Одд только пожал плечами. Понятие «сейчас» было в его представлении весьма относительным.

— Мои, может быть, тоже… — продолжал Крокк и голос его задрожал. — И дед… Братья… Как думаешь? Столько лет прошло.

— Отправишься к ним? Обратно, в свое прошлое? — в лоб спросил его Одд.

Крокк помолчал. Видно было, что ему нелегко дается этот разговор. Но ему повезло с другом: лишние слова были не нужны.

— Там, после поворота. Остановимся у пролеска, — сказал Одд, глядя ему в глаза.

Крокк с благодарностью и горечью посмотрел на товарища, ничего не ответив. Он озирался по сторонам, стараясь получше запомнить все. Дорогу, лица друзей, небо, тощих босоногих мальчишек, плетущихся за телегой и сидящих в ней, шапку пасечника с болтающимися ушами, лоснящийся круп вола, ощущение радости и смутной тревоги.

Там, за поворотом, Одд вышел из пролеска один, светло улыбаясь чему-то. В руке он держал потрепанную книжку в кожаном переплете.

«Возьми на память. Там всякая ерунда, конечно, но я могу лучше. Обещаю!» — они обнялись и Одд быстро повернул кольца на булаве — туда и обратно в «чуть позже» того момента, в котором они расстались.

Где-то там, в удаляющемся с каждой секундой прошлом, великолепный Крокк-младший в чудом сохранившихся проволочных очках, чудовищно оборванный и восхитительно грязный, подтянул лямку заплечного мешка, вздохнул и подошел к чугунной калитке.

Он бы, наверное, еще долго стоял там в нерешительности, обдумывая перспективу хорошей трепки от родителей и систему убедительных аргументов в защиту своего… «Ну, прошло-то не так уж много: месяца три-четыре, от силы пять… Почти полгода! Боги всех стихий, особенно защищающие от порки — даруйте мне крепость пред ремнем отцовским и укрепите уши мои пред криком матери… Братья будут издеваться до конца жизни… Да меня просто убьют! Трижды. И отберут сарай. Смертная казнь и год мытья посуды гарантированы…» Короче, ему было о чем подумать.