Оак Баррель - Одд и Ключ времени

В деревне в ту ночь никто не спал, а костер горел особенно ярко. Часовые расхаживали с дубинами вдоль частокола. Проход в нем загородили огромным сухим пнем, вырванным из земли с корневищем. Мужчины племени толпились снаружи своих жилищ, готовые в любую секунду отразить нападение. Одд находился с ними и едва не отморозил пальцы на ногах, стоя по щиколотку в снегу. В руке он сжимал проверенную в деле булаву, доверяя ей гораздо больше, чем тяжеленному копью с наконечником из расколотой оленьей кости.

Ушедшие на помощь Ахыму вернулись лишь на рассвете. Двое несли раненого, завернутого в шкуры. Его голова, припорошенная снегом, безжизненно моталась на ходу из стороны в сторону. Юношу положили в пещере и раскрыли шкуры. Вся его грудь была в крови, чуть ниже ключицы из нее торчало короткое черное древко стрелы. Охотник был без сознания и только прерывисто с присвистом дышал.

Старик Чарг умело и быстро вынул стрелу с острым каменным наконечником. Кровь остановили какой-то едкой пахучей смолой, рану прижгли и перевязали, подложив целебные листья. Ахым так и не пришел в себя. Он лишь иногда коротко стонал, не открывая глаз, и двигал нижней челюстью, словно пытаясь что-то сказать.

Вождь Хларг долго сидел поодаль и внимательно рассматривал извлеченную стрелу в свете костра. Его никто не посмел тревожить. Наконец он подозвал к себе нескольких воинов и пророкотал:

— Яг-зы!

Дети Болотного Змея — так называлось племя, жившее далеко в низине на бескрайних болотах, где и через тысячи лет во времена Одда жители рыбачьих деревень будут отгонять дымом надоедливую расплодившуюся в топях мошкару.

Что произошло там, в долине, было неизвестно, но ранили Ахыма из оружия племени Яг-зы — Детей Болотного Змея, а значит, нужно было что-то предпринимать. Скорее всего, остальные охотники были убиты. Но их могли и взять в плен, чтобы сделать рабами или, Одд похолодел от этой мысли, съесть. Такое он читал в свое время в книжке по истории. Теперь он сам стал частью древней истории, и не сказать чтобы это очень его обрадовало.

С угрюмыми лицами мужчины начали собираться в поход. Женщины проверили припасы, пересчитали детей и, как принято в готовых к осаде крепостях, принялись чинить одежду для долгой зимы и заготавливать еще больше травок и мазей от ран.

Гигант Кыгр был извечным защитником пещеры и теперь обходил небольшое плато, на котором расположилось племя, обновляя с помощниками внушительный частокол, который должен был задержать противника на подступах. То и дело раздавались гулкие удары его тяжелой колотушки о вбиваемые меж камней колья толщиной в ногу. Казалось, если его не остановить, то Кыгр переломает весь лес и сокрушит горы. Главное, вовремя кормить его горячей кашей из квашеных папоротников и жареной на костре олениной.

После жители пещеры старательно полили камни вокруг водой, устроив ледяную горку, вскарабкаться по которой снизу было делом нелегким, оставив лишь узкую тропу для входа и выхода. Судя по тому, как спорилась работа, дело подготовки к войне для племени было вполне обычным. Чумазые мальчишки тут же с удвоенной энергией принялись лупить друг друга игрушечными дубинками, которыми вполне можно было проломить голову лосю.

Гумс рассказал Одду, что Яг-зы жили далеко внизу в окружении непроходимых болот. Из-за этого, объяснил он, «лицо вождя темнее волчьей шкуры». Воевать с ними было очень тяжело, и последний раз они победили племя Хум, заманив воинов в гиблые топи. Много славных охотников осталось там, и племя до сих пор скорбело об их потере.

Было решено выступать в поход на следующее утро. А в долину спустилось три дозора по два быстрых воина, которые должны были предупредить племя, если враг придет первым. Вызвался среди них и Одд, бегавший как ветер, если, конечно, сбросить часть местной неуклюжей одежды. Нужно сказать, в беге дикари были не особенно сильны. Зато были невероятно выносливы и могли пробираться рысцой по лесам и горам очень долго. Если бы пришлось бежать по-настоящему далеко, то они бы вымотали и настигли в конце концов любого из жителей Яттерланда.

Всю ночь Одд с другим молодым воином по имени Суп Уши Где просидели в засаде в развилке кривой трехстволой сосны, крепко державшейся за острый каменный выступ над обрывом. Ледяной ветер не утихал ни на секунду, а видно из-за снега было не дальше двадцати шагов. Время от времени к их дозору приближались стаи волков, жутко завывая на прячущуюся в облаках луну. Один раз они решились забраться на выступ. Обычно волки избегают таких неудобных для охоты каменистых открытых мест, но эти, по-видимому, были слишком голодны для того, чтобы соблюдать правила. Высокий остромордый вожак долго кружил у сосны, рыча и посматривая вверх, где прятались люди. Затем дернул ушами, затих, прислушался к чему-то, что не дано услышать человеку, и бросился вниз, скрывшись в зарослях. За ним черными пятнами в кружащем вихрями снеге исчезли другие. Это были темные времена, а вокруг стояла беспросветная бурная ночь, тьма которой клацала волчьими зубами у самого носа. В такой ночи человек — лишь слабый чужак, пища сильных и быстрых хищников, ее безраздельных хозяев.

Это были самые страшные минуты за всю ночь, казавшуюся бесконечной. Но даже не из-за волков, а из-за того, как быстро стая сбежала прочь. Оба, Одд и Суп, подумали, что приближаются люди племени Яг-зы, спугнувшие или, напротив, заинтересовавшие голодных волков. До боли в глазах они всматривались в темноту, один раз уже готовые бежать и поднять тревогу. Но мимо, ломая ветви, лишь пронесся в облаке пара большой кабан. Он показался Одду размером с лошадь, не меньше. Скоро по склону сквозь снег пролетела преследующая кабана волчья стая — наверное, та самая, что кружила недавно здесь у корней трехстволой сосны. Ночной лес жил своей жизнью, питая одних и убивая других.

Уже под утро Одд заметил пробирающегося меж камней орка. Но тот, похоже, был сам перепуган до полусмерти, потому что, когда на ветку с шумом взгромоздилась сова, он сбежал, не разбирая дороги, подняв визг, как ушибленная палкой собака.

Все это время Одд не выпускал из рук булаву, готовый нестись с вестью об угрозе к пещере, драться или, если не будет другого выхода, бежать с товарищем в другое время, повернув кольца булавы на удачу. Его пальцы занемели от напряжения и уже не чувствовали холода.

Как устроена загадочная находка и что означают надписи на ней, мальчик не имел ни малейшего представления. Можно было бы поэкспериментировать, но тогда бы наверняка пришлось расстаться с гостеприимным племенем, которое его приютило: надежды, что удастся вернуться точно назад, у Одда не было никакой. Он еще не окреп достаточно для самостоятельного путешествия, так что не стоило рисковать. За время, проведенное в орочьих шахтах, Одд стал худым как спичка и постоянно кашлял, не в силах избавиться от простуды. Приходилось ждать, отложив на время дальнейший путь.