Александр Преображенский - Голоса трех миров

— Я снижаюсь! — крикнула она.

Трех секунд оказалось достаточно, чтобы патрульная двойка замерла на асфальте там, где только что кружил младший в паре. Эл ступила на асфальт, держа наготове оружие. Ей не хотелось повторить оплошность, из–за которой, возможно, туго придется Джобу. Узкая бетонная полубочка прохода, ведущего во внутренний двор, пустовала.

— Джоб, где ты? — окликнула она.

— Здесь, — отозвался голос напарника в наушниках шлема, — заходи, я не знаю, что делать.

Эл поспешила под бетонные своды.

Внутренний двор этого допотопного дома, который давно пора было снести или уж сохранять как памятник архитектуры, представлял собой почти идеально квадратную площадку, по периметру которой шла асфальтированная дорожка. Внутри же квадрата росли деревья: высокие, нелепые, с задранными вверх и рассеченными, словно перья, ладонями широких и длинных листьев — какие–то пальмы, а рядом кедр, еще какие–то с листьями, которых Эл и не знала; у их подножия, чуть в стороне, избегая тени, пестрела яркими красками цветов продолговатая клумба, а в центре цветника бил маленький аккуратный фонтанчик, к которому вела выложенная большими, неровными по краям камнями дорожка. За клумбой кусты роз и шиповника образовывали подобие несложного лабиринта, наверняка со скамейками, скрывавшимися под колючими зелеными стенами. Сверху всю эту дикость накрывало, опираясь на крыши, полушарие прозрачного колпака синтетического кварца.

Эл поморщилась. Таких дворов в районе ее патрулирования четыре, их часто облюбовывают натуропаты, но этот был пуст, по крайней мере так с первого взгляда ей показалось. Хотя места, где мог спрятаться бессловесный вместе со своей жертвой, сколько угодно.

— Эл, они здесь.

Джоб не сводил глаз с темной матовой плоскости двери, одной из девяти. Восемь — все «мертвые», по две на сторону квадратного двора — сохранили допотопные козырьки над входом и три ступеньки перед каждой дверью, эта же выделялась. Дверь «жила» — ею пользовались и поныне. И это еще не все. Перед «живой» дверью не было не только крылечка, но даже и какой–либо мало–мальски выраженной приступки. Порог находился прямо на уровне асфальта.

С оружием на изготовку Эл приблизилась к двери, коснулась сенсорной клавиши вызова владельца. Очень скоро матовая, отливающая темной зеленью плоскость просветлела, и стало видно скрытое за ней помещение — пустую комнату с большим погашенным экраном на дальней стене и сидящим на спинке единственного кресла у маленького столика крупным белым попугаем с желтым хохолком на макушке.

— Здр–расте, — развязно поздоровалась птица. — Чем обязан?

— Сержант городской полиции Эл Даймонд, отдел патрулирования, — отрекомендовалась Эл, предъявляя жетон.

— Младший сотр–рудник Бюр–ро вакансий для служащих, попугай какаду Лар–ри, — как сразу показалось Эл, с ехидцей выдал хохлатый и повторил: — Чем обязан?

— У вас в помещении находится нарушитель, потрудитесь позвать старшего или откройте дверь, мы вынуждены осмотреть вашу контору.

— Так смотр–рите, — нелюбезно посоветовала птица, — двер–рь не открою, не имею на то инстр–рук- ций, а стар–ршего нету. По делу смотался.

— Брось валять дурака, Лари, — не выдержал Джоб. — Открой, пока я дверь не вышиб.

— Башка тр–реснет, — издевался попугай. — Ор-р- дер на обыск имеешь? — Сощурившись, младший сотрудник Бюро вакансий склонил голову набок и по- клоунски свесил желтый хохолок. — Пр–редъяви ор- рдер на обыск, гр–ромила.

— Вы должны открывать дверь по первому требованию сотрудника полиции! — возмутилась Эл.

— Чер–рта с два! — прохрипел невежливый попугай, хохолок его резко расправился и снова сложился, словно давно уже забытый людьми веер. — Мой дом — моя кр–репость. Это частная квар–ртира с офисом. Двер–рь не откр–рою. Пр–редъявите ор–рдер.

— Слушай, ты, клоун в перьях, — не выдержала его наглости Эл. — Я сейчас вызову подмогу, они приедут с ордером, но тогда ты сядешь в распределитель за нарушение Кодекса Верности. А там, сам знаешь…

. — Пр–ридумала тоже, — не смутился попугай. — Я не нар–рушаю. И внутр–рь вас не пущу. Потому что стар–ршему вер–рен. Пр–рошу зр–ря не беспокоить. Осмотр–реть комнату можете оттуда, где вы стоите.

Двер–рь сейчас полностью пр–розр–рачна. Имею пр- раво вас не пускать пр–ри таком обзор–ре. Пр–рекр–ра- тите пр–роизвол! — Неожиданно сложившись чуть ли не вдвое, быстро закачавшись и растопырив хохол, попугай заверещал так, что эхо загуляло в колодце старого двора. — Я буду жаловаться в Упр–равление меньшинств! Это тр–равля и усекновение в пр–равах! Третий пар–раграф втор–рой статьи действующей конституции! Позор–р–р, сер–р–ржант! — разразился он негодующе–раскатистым «эр». — Где ваша гр–раж- данская совесть?!

— Др–р–янь! — взревел Джоб, бросаясь к закрытому входу.

— Рядовой Джоб, отставить! — остановил его окрик сержанта. — Формально он прав. Свяжемся с шефом, никуда они не денутся. Ты еще пожалеешь, — бросила она уже попугаю.

— Угр–роза р-расправы! — крикнул тот и скрылся за матовой непрозрачностью двери.

— Крылатый паразит, — проворчал Джоб. — Эл, вызови департамент. Пусть установят внешнее наблюдение за дверью.

— Непременно, — играя желваками на смуглых от загара щеках, ответила сержант. — Только одного наблюдения мало. Требуется экстренное вмешательство, как минимум захвачен заложник.

Меньше двух минут ушло у нее на переговоры с начальством, вызов спецотряда и запрос ордера в прокуратуре. Еще минут пять — и наступит развязка. Тогда увидим, каким голосом заверещит хохлатый наглец, укрывшийся по ту сторону двери.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге появился мальчик. Бледнокожий, темно–русый, с коротко остриженными волосами и с тем самым наглецом попугаем, уютно устроившимся на его плече.

— Здравствуйте, — поздоровался мальчик, — кажется, вас зовут Эл Даймонд?

— Кажется, так, — не совсем готовая к такому повороту событий, осторожно согласилась Эл.

— А меня Дюша. По–моему, произошло недоразумение. И боюсь, что я являюсь его непосредственной причиной.

— Как ты здесь оказался? И почему тебя не было видно при первом осмотре?

— Извините, — мальчик замялся и потупил взор, — я был э–э–э… в туалете. А Лари… — Он потерся щекой о крыло молчавшего теперь попугая. — Ну, в общем, он пошутить любит. У какаду такой природный характер. Это же все–таки не преступление…

— Это хамство, — вмешался Джоб.

— Рядовой Джоб Чарли, — одернула Эл, и Джоб замер, проглотив обиду. Сел и даже уши прижал к крутому черному затылку, вперив неподвижный взгляд в шершавую стену.

— Кое–что мне все–таки не ясно, — продолжила Эл, пытаясь поймать нить все еще неясных ей событий. — В эту дверь совсем недавно вошли с улицы двое…