Юрий Сотник - Эликсир Купрума Эса

Жора, изрядно намучившись, все-таки помог Дергачеву исправить двойку, но остальные оказались плохими педагогами. Объяснить что-нибудь толком они не умели и каждое занятие кончали тем, что решали за двоечников задачи и подсказывали им, как писать упражнения. Лодыри-двоечники были очень довольны, но все это не помешало им остаться двоечниками до конца учебного года.

«Активисты», повторяю, были счастливы. До этого их почти никто не замечал, да и многие из них часто не умели занять себя чем-нибудь помимо уроков, а теперь их жизнь была насыщена всякими неотложными делами, они почти каждый день устраивали совещания, о них с похвалой отзывалась вожатая, их имена часто появлялись в стенной газете, и домашние с гордостью говорили о том, какая у них огромная общественная нагрузка.

Но больше всех наслаждалась своим положением Зоя. Приходя из школы домой, она жаловалась бабушке на усталость, после обеда ложилась на диван, читала какой-нибудь журнал, а полежав с полчаса, отправлялась в папин кабинет. Папа был директором станкостроительного завода. По вечерам он звонил на завод, справлялся, как работает вечерняя смена, отдавал всякие распоряжения. Теперь Зоя тоже садилась

за папин письменный стол и брала телефонную трубку.

— Барбарисова? Это Ладошина. Как дела с заметкой про Паукова? Смотри, пятнадцатое число на носу…

— Жору, пожалуйста! Банкин? Привет! Завтра тебе придется немножко задержаться после школы: сестры Мухины пойдут к Валерки Иванова родителям говорить насчет его успеваемости, а Валерка обещал их на улице за косы оттаскать. Так что ты с ними пойдешь. Чтобы он их не оттаскал…

Так она обзванивала всех своих помощников и для каждого находила какое-нибудь новое поручение или деловое указание.

И вот теперь Зоя пребывала в отличном настроении: она убедилась, что «активисты» будут стоять за нее горой на предстоящих выборах, а об остальных ребятах можно было не беспокоиться. Дина Коваль не зря назвала их в свое время «пассивной массой». Каждый из них занимался какими-то своими делами, и кто будет председателем, их не интересовало.

Подходя к школе, Зоя еще издали увидела Родину шевелюру. У него были особые волосы: в помещении их нельзя было назвать рыжими, скорее — только рыжеватыми, но на солнце они горели как огонь. Вот и сейчас под легким весенним ветерком на голове у Маршева колыхалось что-то вроде маленького костра. Рядом с Родей шел Веня. Друзья приближались к воротам школьного двора, идя от противоположного конца улицы.

При виде Роди Зоя ускорила шаги.

— Маршев! Подожди минутку! — сказала она, потом обернулась к своим спутникам: — А вы идите! Мне надо поговорить.

Те, немного обиженные, двинулись на школьный двор, оглядываясь на Зою и двух мальчишек, которые остановились у ворот.

— Ну… слушаю, — сдержанно сказал Родя, и довольно яркие веснушки на его лице побледнели, потому что сам он покраснел.

Маршев давно нравился Зое, но в начале года она чувствовала, что Родя не склонен обращать особого внимания на первую красавицу в классе. Однако где-то в конце марта Зоя догадалась, что положение изменилось. Однажды, случайно оглянувшись, она заметила такую картину: Маршев застыл неподвижно, приоткрыв рот, и смотрит на нее, как будто впервые увидел. И это повторялось не раз. Вот и теперь: едва она заговорила с ним, как он покраснел, и это Зое очень понравилось. Она кокетливо поболтала портфелем.

— Маршев! Вот про тебя все говорят, что ты очень умный, что у тебя в голове всякие там идеи… — Зоя помолчала. Склонив голову набок, она смотрела на Родю, а тот приподнял плечи и смотрел неподвижно на нее.

— Ну, ты давай ближе к делу, — поторопил Веня.

Зоя не удостоила его даже взглядом. Она продолжала смотреть на Родю.

— Маршев! Сегодня в три начинается сбор макулатуры. Вот придумай что-нибудь такое, чтобы наш отряд вышел на первое место в школе. Вот подай какую-нибудь такую идею! А, Маршев?

— Надо подумать, — тихо сказал Родя.

— Легко сказать «подумать»! — снова вмешался Веня. — Ты знаешь, какое теперь трудное положение с макулатурой?

— А если было бы легкое, я бы не просила, — отрезала Зоя.

В городе, по примеру Москвы, стали выдавать специальные талоны тем, кто сдаст двадцать килограммов бумаги, и по этим талонам в магазинах продавали такие книги, которые за простые деньги трудно купить. Теперь старую макулатуру несли на приемные пункты многие взрослые. Рассчитывать на то, что юные сборщики позвонят в квартиру и им тут же отвалят пачку старых журналов, теперь не приходилось.

— Ну как, Маршев? Подумаешь?

— Подумаю… Только я не уверен, что… ну… что-нибудь получится.

— Одним словом, Маршев, я жду, — сказала Зоя и направилась было во двор, по тут ее окликнул Веня:

— Зойка, погоди!

— Ну, жду. В чем дело? — С Веней Зоя предпочитала разговаривать суховато, даже чуть-чуть надменно.

— Ты ведь, кажется, во Дворце пионеров занимаешься?

Зоя посмотрела на дворец. Он находился в сотне метров от школы по другую сторону улицы.

— Занимаюсь. В кружке художественного чтения.

Тут уже с Роди слетела вся его застенчивость. Он шагнул к Зое:

— Понимаешь, Ладошина… У нас такое дело: нам очень нужно узнать, что за помещение находится вон за теми окнами. Вон на втором этаже — четвертое, пятое и шестое от того угла. Только точно.

Зоя опять посмотрела на дворец.

— Так. Значит, первая с того конца по коридору будет лаборатория электроники. А рядом… Знаю! А зачем это вам?

Мальчишки переглянулись. Им не хотелось сообщать Зое о сделанном вчера наблюдении. Вдруг за окнами творится что-то неладное! Вдруг там какая-то тайна, которую они могут раскрыть! Каждый из них не то чтобы подумал об этом, а скорее это почувствовал, и оба теперь растерянно молчали.

Настроение у Зои было прекрасное, и она опять поболтала портфелем.

— Ох, Маршев, Маршев! И всегда ты что-нибудь выдумаешь! Скажите, зачем это вам нужно, тогда я скажу, что там за помещение.

— Ну-ну… понимаешь, — с запинкой ответил Родя, — мы пока не можем тебе этого сказать.

— Можете, но не хотите, а не хотите — тогда как хотите! — Зоя повернулась и уже деловым шагом пошла к подъезду школы.

— Зойка! Ты человек или кто!.. — крикнул Веня.

— Вот придумайте сегодня с макулатурой — тогда скажу, — не оборачиваясь, весело ответила Зоя.

Веня молча погрозил ей вслед кулаком, а Родя сказал ему:

— Ну чего ты волнуешься? Завтра пойдем записываться в «Разведчик» и сами всё узнаем.

До сих пор Зоины «активисты» делали все только по ее указанию. Но сегодня они отступили от этого неписаного правила. Пока Зоя разговаривала с Родей и Веней, они, встревоженные, стояли у двери в школу и совещались.