Дмитрий ЕМЕЦ - КОРОЛЕВА МУТАНТИКОВ

После очередного, особенно сильного порыва ветра мачта треснула, и брезент, упав в воду, едва не потянул за собой Отелло.

– Ишь ты, какая незадача! Все на свете существует для того, чтобы испортить мне настроение! – ворчал лобастик.

Осмотревшись, он убедился, что все не так уж плохо. Плот двигался по течению и даже без помощи паруса быстро достигнет моста. Правда, в тумане Отелло мог врезаться в сваю, но едва ли на такой скорости это будет опасным. К тому же плоту, в отличие от лодки, не грозит затопление.

Лобастик вспомнил, что крыланы бдительно охраняют мост, и опасался, что они выпустят впотьмах арбалетную стрелу прежде, чем разберут, друг он или враг.

«Будет ужасно смешно погибнуть из-за чистого недоразумения. Ха-ха!» – кисло подумал Отелло.

Поэтому, еще не доплыв до моста, он стал громко кричать:

– Ау! Приве-ет! Это я!

Но его голос пропадал в густом белом тумане. Отелло кричал минуту, две, три. Иногда он кричал: «Ау! Привет!», порой: «Привет! Ау!», а иногда сокращенно: «Ау! Это я!» Но «Ау!» звучало намного лучше, чем «Ыу!», «Еу!» и «Оу!», которыми иногда разнообразил свои вопли лобастик.

Плот потихоньку сносило к мосту. Когда мост внезапно выплыл из тумана, лобастику благополучно удалось причалить, зацепившись веревкой за торчавшую из воды у берега кочку. Он сидел на плоту, тихонько ворча себе под нос: «Это я! Это я!», раздумывая, куда запропастились крыланы и не случилось ли так, что он приплыл к какому-нибудь другому мосту?

– Чего ты кричишь: «Я, я!» Кто «Я»? – вдруг раздался из тумана резкий голос, и лобастику в спину уткнулась острая арбалетная стрела.

– Я в смысле Я. Отелло…

– Какой Отелло? Тот, что был здесь вчера, или какой-нибудь другой?

– Как сказал бы Шекспир: «У вас че, братаны, шарики за ролики закатились?» Я это я, и никто другой! – возмутился мутантик.

За его спиной весело хмыкнули:

– Можешь повернуться. Я тебя узнал. В мире нет другого такого зануды.

Отелло увидел на краю плота Главного Филина. Он был босиком, в пижаме с прорезанными для крыльев отверстиями, а в руках держал арбалет. Похоже, до появления лобастика он спал, и гость разбудил его внезапным появлением.

– Ты взбудоражил нас своими воплями! – сказал Главный Филин. – Моя внучка решила, что к нам приплыло речное чудовище.

– Что общего у меня с чудовищем? – обиделся Отелло.

– А ты бы что подумал на нашем месте? Лежишь ночью в уютном гнездышке, спишь, и вдруг в тумане кто-то стонет: «Ыуауэу!», поскулит немножко, и дальше: «А-у-у-у-а! Лло-лло!» и – снова: «Ыуау!»

– Если вы глухие, обзаведитесь слуховыми аппаратами, – заявил Отелло, позволяя себе разворчаться. – Я не кричал никакого «Лло!» и никаких «Ыуау!». Я не имею привычки вопить по ночам. И лишь полные невежи, вроде вас, могли возомнить…

– Хорошо, хорошо… Значит, мне показалось, – примирительно сказал Филин, успевший сообразить, что Отелло может бубнить бесконечно и что неплохо бы его остановить.

Поостыв, Отелло вспомнил, что плыл так долго не затем, чтобы ссориться с Главным Филином, а совсем по иному делу.

– Я, собственно говоря, пришел к вам просить помощи, – произнес он виновато. – Положение критическое. Карлики затопили Странный лес и угрожают нашим народам: шерстюшам и лобастикам. Речь идет о жизни и смерти.

Главный Филин покачал головой.

– Говоришь, Странный лес затопили… – повторил он. – Вот в чем дело! А мы не поймем, почему уровень воды в реке повысился.

Отелло рассказал крылану о карликах, о жестокой королеве и о том, какую угрозу они представляют для обитателей Странного леса. Главный Филин слушал и кивал.

– Ничего удивительного. Как и наши терзуны, они вобрали в себя все самые плохие мутации, – сказал он и, с силой взмахнув крыльями, взлетел.

– Что вы собираетесь делать? – крикнул лобастик, наблюдая, как крылатый старичок в ночной пижаме делает круг над водой.

– Я соберу войско, и мы сразу полетим к вам на помощь… Говоришь, карлики боятся воды? Мы наберем много пустых пакетов, наполним из реки и будем сбрасывать им на головы. Как думаешь, поможет?

– Еще бы! Большое вам спасибо от меня и от Шекспира!

– Пока не за что. Вы помогли нам победить терзунов, а мы поддержим вас в борьбе с карликами. – Главный Филин отстегнул висевший у него на поясе рог и протрубил сигнал тревоги, далеко разнесшийся над рекой.

В то время, когда Главный Филин собирал свое летучее войско, а Пупырь осторожно, точно величайшее сокровище, взял на руки своих новорожденных малышей и они впервые в жизни услышали: «Чада мои! С философской точки зрения…» – так вот, в это время Рыжая королева карликов мрачно ходила по тронному залу и думала, думала, думала…

Мысли у нее были одна тяжелее другой, и это отражалось на ее грозном лице. Пуп и Требуха спрятались за троном и осторожно выглядывали из-за него, боясь пропустить хотя бы один приказ. Никому не нужная стража продолжала стоять навытяжку у пустых бархатных подушечек, на которых недавно лежали волшебные камни.

– Стоило мне на несколько минут отлучиться – и кристаллы похищены! – вопила королева. – Да, я велела выкупать стражников, но это ничего не изменило! Место одного неудачника сразу занимает другой! Как вы могли допустить это, Пуп, и ты, толстуха?

– Мы не виноваты! – тоненьким голоском пропищала Требуха, выглядывая из-за ножки трона. – Мы были с тобой, повелительница, когда похитили камни!

– Разумеется, со мной. Вы всегда рядом со мной, – усмехнулась Карла. – Ну какой от вас толк? Что вы умеете, кроме как быть моим хвостом?

– Я здесь! Вы звали меня, королева? – В тронный зал заглянул Собачий Хвост. Молодой вождь услышал обрывок последней фразы и решил, что речь идет о нем.

Требуха и Пуп зашипели и замахали на него руками, чтобы он поскорее уходил, но тот, ничего не понимая, удивленно смотрел на них.

Он только что прибыл от осажденного почтамта, чтобы сообщить королеве, что осада идет успешно и не позднее, чем завтра днем он будет взят. Требуха и Пуп решили, что Карла сорвет гнев на незадачливом вожде, но, наоборот, королева успокоилась.

– Ладно! – сказала она миролюбиво. – Кто не умеет проигрывать, не сможет и выиграть. Главное, вовремя остановить полосу неудач и не пасть духом.

– Вы очень умны, Ваша Ужасность! Мне бы так точно никогда не сказать. – Видя, что гроза миновала, Пуп быстро вылез из-под трона, отряхнул колени и в одну секунду вернул себе величественный вид.

– Твое счастье, лысенький! Я ни в чем не терплю соперничества, – усмехнулась Карла. – Что нового с осадой? Шерстюши и лобастики не взмолились о пощаде?

– Пока нет, Ваша Ужасность, но скоро они будут вынуждены это сделать… – убежденно сообщил Хвост. – В правом крыле почтамта возник пожар: один из наших горшочков с зажигательной смесью разбился в отделе бандеролей, и стены загорелись.