Дмитрий ЕМЕЦ - КОРОЛЕВА МУТАНТИКОВ

– Ты же сам разговариваешь во время еды, Отелло! – возмутилась девчушка.

– Я не болтаю, а делаю тебе замечание… Кхе-кхе… А-а-пчч! – ворчливый лобастик закашлялся, поперхнувшись вторым томом Блока.

– Стихи не в то горло попали. Вечно ими давишься, – проворчал он и, отложив Блока, подыскал толстенный справочник по пунктуации.

Хорошист достал из кармана Лунный камень, маленький, молочно-белого цвета. Внешне он не выглядел волшебным, но в руке менял температуру и становился то ледяным, то теплым – в зависимости от того, злой или добрый человек держал его.

Неожиданно Хорошист вскрикнул и стал перебрасывать камешек из руки в руку. Он выронил его на газету, и та сразу почернела и стала сворачиваться, как от огня.

– Кипятение и обжигание! – воскликнул мутантик. – Он вдруг раскалился, никогда не видел его таким горячим!

Умник сокрушенно покачал большой головой:

– Дурной знак. Опал предупреждает о какой-то опасности.

Умник верно истолковал странные изменения, происходившие с камнем. К магазину на цыпочках подкрадывалась Требуха. Жирная карлица была неглупа и понимала, что искать лобастиков следует где-то возле книг. Она обошла все здания поселка, где, по ее предположению, могли быть книги, пока через разбитую витрину универсама не увидела лобастиков.

«А вот и наш клуб любителей словесности! Сейчас я им устрою критический разбор! Распатроню, век помнить будут!» – подумала она злорадно.

Толстуха незаметно проникла в магазин и спряталась за прилавком. Зная, что лобастики могут прочитать ее мысли и таким образом обнаружить ее присутствие, Требуха предусмотрительно обвязала голову тряпкой, пропитанной раздавленными ягодами красной смородины. Карлики давно применяли этот способ, когда нужно было подкрасться к лобастикам незамеченными. По неизвестным причинам сок красной смородины мешал мутантикам вовремя почувствовать близость врага.

В щель между прилавками Требуха рассмотрела на ладони у Хорошиста волшебный камень, и ее маленькие заплывшие глазки хищно сузились. Раздумывая, как ей подобраться поближе к лобастикам, она превратилась в толстенный словарь и стала понемногу подползать к ним.

Требуха была неграмотна, и все буквы в словаре она перемешала и перепутала так, будто он был составлен каким-то ненормальным ученым. Толстуха надеялась, что лобастики не обратят на словарь внимания, и она сумеет остаться незамеченной.

Но все произошло не так, как ожидала жирная карлица. Еще не насытившийся Отелло, предпочитавший словари справочникам, увидев на полу большущую книгу в твердом переплете, поднял ее и положил на прилавок.

– Уф, и тяжелая! Чуть грыжу не сорвал! – пропыхтел он. – Как думаешь, отец, вкусная она или невкусная?

– Чего гадать? Давай попробуем! – отозвался дедушка Умник.

Примериваясь, лобастики открыли словарь где-то посередине – из-за этого бедной Требухе пришлось изогнуться под таким немыслимым углом, что она икнула.

Отелло уставился на страницу, и глаза у него полезли на лоб.

– Что такое? – изумился он. – Тыры-гыры-быры-мыры… Какое-то бестолковое нагромождение букв!

– Не придирайся. Это опечаточки! Давай скорее есть! – облизнулся дедушка Умник.

– Нет, стой! Так много опечаток не бывает, – начал спорить Отелло.

– Может, составители словаря решили сделать издание потолще и вставили в него побольше запасных буковок на случай, если какая-нибудь из них потеряется, – предположил Хорошист.

Вечно чем-то недовольный Отелло хотел возмутиться, но вмешалась Бубнилка:

– Дедусик-ворчусик, хватит читать словарь! Давай лучше его скушаем! – И малышка несколько раз щелкнула острыми зубками.

Требуха не на шутку перепугалась. «Допрыгалась! – подумала она. – Сама всех всю жизнь ела, а тут не хватало, чтоб меня саму сожрали».

В этот момент Бубнилка вцепилась в словарь зубками, и карлица пронзительно завизжала. Поняв, что рассекретила себя, Требуха приняла свой нормальный вид, на глазах у остолбеневших лобастиков схватила с ладони Хорошиста Лунный камень и, выскочив через разбитое стекло, помчалась к атомной станции.

– Держи ее! Она украла волшебный кристалл! – засвистел в два пальца дедушка Умник.

Он первым пришел в себя и на скейте устремился в погоню за Требухой. Но толстуха оказалась хитрее. Она бросила под колеса скейта сухую ветку, и дедушка Умник на полном ходу слетел с него.

Воспользовавшись суматохой, Требуха нырнула в ближайшую подворотню и превратилась в выброшенный чугунный унитаз, пережидая, пока мутантики пробегут мимо нее.

Напрасно попетляв по улицам поселка и никого не обнаружив, лобастики вернулись к дедушке Умнику. Около старичка сидела Бубнилка и помогала ему подняться.

– Как ты, дедусик? Не ушибся? – с тревогой спрашивала она.

– Я-то нормально. – Дедушка Умник, кряхтя, вскарабкался на скейт. – Но волшебные камни вновь у Рыжей Карлы. А это означает: спокойная жизнь для нас закончилась.

Ближе к вечеру гул дождя, настойчиво барабанившего по железной крыше и ставням реактора, внезапно прекратился. Рыжая Карла, которая, коротая время, играла с начальником телохранителей Пупом в шашки – причем он должен был все время поддаваться, зная, что королева терпеть не может проигрывать, – подбежала к окну и распахнула ставни.

Серые тучи над реактором рассеивались, и в промежутках между ними можно было увидеть чистое небо.

– Камни у Требухи! Мы спасены! – воскликнула Карла и от избытка чувств запустила в Пупа шашечной доской.

Ее партнер привычно увернулся, и доска разлетелась, ударившись о бетонную стену подвала.

– Прикажете выслать воинов, чтобы встретить Требуху и проводить ее к вам? – поинтересовался он и, получив утвердительный кивок королевы, выскользнул за дверь.

В тот день тронный зал охраняли Цыкающий Зуб, Оболдуй, Жлоб и Кука. Цыкающий Зуб был гнусав, не выговаривал почти все согласные алфавита и заменял их на «ф». Впрочем, недостаток речи не мешал ему быть на редкость болтливым.

– Фмофри, Фуф, фуфа-то фофефал! – сказал он, провожая взглядом начальника телохранителей.

– Чего он шепелявит? – спросил Жлоб. Он был приземистый и коротконогий, с вечно недовольным выражением лица и вдобавок патологически жадный.

– Он говорит: смотри, Пуп куда-то почесал, – перевел Оболдуй, адъютант Бешеного Блюма, большой проныра, хитрец, но вечный неудачник. Например, если с потолка падал кирпич, он обязательно по закону подлости попадал по лбу именно Оболдую, хотя рядом могло быть еще сто карликов. Хорошо, что головы у карликов феноменально крепкие, из сплошной кости.