Диана Джонс - Воздушный замок

– Говорите лучше вы, о могущественная монархиня магического царства, – дрожащим голосом произнес он. – Расскажите мне об этом чародее Хоуле, вашем супруге.

Зубы у Софи стучали, но она гордо ответила:

– Он лучший волшебник в Ингарии и вообще на свете. Было бы у него время – и он одолел бы того ифрита. И он хитрый, самовлюбленный и чванливый, как павлин, его невозможно заставить сделать что бы то ни было…

– Правда? – спросил Абдулла. – Как странно, что вы, прекраснейшая из прелестниц, с такой гордостью оглашаете перечень столь неприятных пороков…

– Почему, собственно, пороков? – сердито переспросила Софи. – Я просто описываю Хоула, как он есть! Понимаете, он из совсем другого мира под названием Уэльс, и я категорически отказываюсь верить, будто он погиб… Ой!

Речь ее закончилась криком, потому что ковер ворвался снизу вверх в некое подобие прозрачной облачной вуали. Внутри облака оказалось, что его прозрачность соткана из ледяных хлопьев, которые осыпали путников иглами и градинами, словно гроза. Оба онемели от ужаса, когда ковер взвился еще выше и вылетел из облака. И тогда оба снова онемели – но от восторга.

Ковер принес их в новые земли, залитые лунным светом, светом, несущим в себе золотой отлив осеннего полнолуния. Но когда Абдулла на миг отвлекся в поисках луны, ее нигде не обнаружилось. Казалось, светится само серебристо-синее небо, усеянное громадными ясными звездами. Однако отвлечься Абдулле удалось лишь на этот самый миг. Ковер вынырнул у туманного прозрачного моря и летел вдоль мягких округлых волн, разбивавшихся об облачные скалы. Несмотря на то, что сквозь волны было все видно, словно через зеленовато-золотой шелк, вода была настоящая, мокрая, и норовила захлестнуть ковер. Воздух потеплел, а ковер, не говоря уже об одежде путников, весь набряк от тающих градин. Первые несколько минут Софи и Абдулла потратили на то, чтобы сбросить град в прозрачный океан – крупицы утонули в небе под водой и исчезли.

А когда ковер чуточку поднялся и путники смогли снова оглядеться, они снова онемели. Кругом лежали острова, мысы и бухты тусклого золота – именно на них смотрел когда-то на закате Абдулла, – но теперь они разбегались во все стороны, в дальнюю серебряную даль, где висели, неподвижные, тихие, зачарованные, словно видение самого рая. Прозрачные мерцающие волны бились об облачный берег, издавая нежнейший шепоток, лишь добавлявший тишины.

Говорить в таком месте было невозможно. Софи лишь подтолкнула Абдуллу и вытянула руку. На ближайшем облачном утесе высился замок, скопление гордых парящих башен с отблескивающими то там, то сям серебристыми окнами. Замок был из облаков. Прямо на глазах несколько башен отнесло в сторону, и они растворились в небесах, и на их месте выросли и окрепли новые. Замок разросся, словно мокрое пятно на ткани, превратился в могучую хмурую твердыню, а потом снова начал меняться. Но он остался на месте, он по-прежнему был замком, и ковер, судя по всему, летел именно туда.

Ковер несся скорой, но плавной рысью, держась береговой линии – видимо, ему вовсе не хотелось, чтобы его заметили. Когда у самых волн показались облачные заросли, тронутые ало-серебряным, словно окрашенные закатными лучами, ковер нырнул туда – в точности так же, как недавно прятался среди деревьев на Кингсберийской равнине. Обогнув залив, ковер направился к утесу.

Путникам открывались все новые виды на золотые моря, где вдали проплывали туманные пятна – не то корабли, не то занятые неотложными делами облачные твари. Стояла прежняя напряженная, шепчущая тишь; ковер выбрался на возвышенность и заросли кончились. Теперь ковер держался поближе к туману, застилавшему землю – словно к кингсберийским крышам. Абдулла был с ним горячо согласен. Замок впереди снова принялся расплываться – на сей раз в стороны – и превратился в колоссальную колоннаду. Когда ковер влетел в длинную аллею, которая вела к его входу, над колоннадой начали вздыматься, наливаясь, купола, а в небеса выстрелил тускло-золотой минарет – словно бы замок решил посмотреть, кто это прибыл. По сторонам аллеи высились туманные фигуры – они тоже, кажется, смотрели, кто это прибыл. Фигуры вырастали из облаков – земли – так вырастают из нагромождения туч отдельные туманные завитки. Однако, в отличие от замка, меняться они не спешили. Завитки гордо взвивались кверху, несколько напоминая морских коньков или шахматных коней, только морды у них были плоские и невыразительные, совсем не лошадиные, а кругом змеились какие-то завитки – не облака и не волосы.

Софи оглядывала проплывавшие мимо фигуры все презрительнее.

– По-моему, вкус в отношении садовой скульптуры у него не ахти, – заметила она.

– Ох, тише, о красноречивейшая дама! – зашипел Абдулла. – Это же не скульптура, это две сотни ангелов-прислужников, о которых говорил ифрит!

Их голоса привлекли внимание ближайшей облачной фигуры. Она шевельнулась, рассеивая туман, открыла громадные перламутровые глазищи и наклонилась поглядеть на пролетавший мимо ковер.

– Не вздумай нам мешать! – сказала фигуре Софи. – Мы прилетели забрать моего ребенка!

Глазищи моргнули. Очевидно, ангел не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Из-за его спины начали разворачиваться облачные белые крылья.

Абдулла поспешно вскочил на ноги и поклонился.

– Приветствую тебя, о благороднейший провозвестник небесной воли, – сказал он. – То, что несколько грубовато сообщила тебе эта дама, – правда. Молю тебя, прости ее. Она с севера. Однако она, как и я, прибыла сюда с миром. Ифриты решили присмотреть за ее ребенком, а мы здесь лишь для того, чтобы забрать дитя, а затем предельно благочестиво и униженно поблагодарить ифритов за заботу.

Видимо, ангела это смягчило. Крылья его снова исчезли в туманных боках, и, хотя невероятная голова повернулась вслед ковру, остановить их ангел не пытался. Зато теперь глаза открыл ангел напротив, а два следующих тоже повернулись поглядеть на пришельцев. Абдулла не осмеливался сесть. Он чуть согнул ноги для равновесия и кланялся, пролетая мимо каждой пары ангелов. Это было непросто. Ковер не хуже Абдуллы знал, что за опасные создания эти ангелы, и двигался все быстрее и быстрее.

Даже Софи поняла, что толика вежливости здесь не помешает. Она кивала каждому из ангелов, когда ковер со свистом миновал их.

– Вечер добрый, – говорила она. – Симпатичный сегодня закат. Добрый вечер.

На большее у нее не было времени, поскольку последний отрезок аллеи ковер прямо – таки промчался. Добравшись до замковых ворот – запертых – ковер пронесся сквозь них, словно крыса по сточной трубе. Абдуллу и Софи окутала сначала туманная сырость, а потом спокойный золотистый свет.