Анна Зимнохо - Уютные зимние сказки

Белка, виляя хвостом, готовилась к прыжку, чтобы схватить ворону. На белом снегу кошку хорошо было видно, и она прекрасно знала, что ворона ее давно заметила.

— Кра-ха-ха! Тебе никогда меня не поймать.

— Ну, мы еще посмотрим! — ухмыльнулась кошка, ничуть не расстроенная. В конце концов, если ей когда-нибудь удастся поймать ворону, то их игра окончится. А так она может ловить ее бесконечно.

— Эй! Осторожней! — вдруг раздался голос мальчика.

— Кар! Да это же Ромка! — удивилась ворона, усевшись на ветку березы, где ей было удобно за всем наблюдать и где кошка ее точно не могла достать.

— Он внезапно пошел на поправку. Даже врачи удивились, — ответила кошка, вылизывая свою лапку и краем глаза наблюдая за вороной.

— Неужели снеговик?

— Думаю, да, — мурлыкнула кошка. — В конце концов, обычно снеговики не разговаривают. И уж тем более не достают меня всякими просьбами. Этот точно был волшебный.

— Кра-ха-ха! И что же он всю свою волшебную силу истратил на Ромку? Вот чудеса!

Ромка радостно бегал по улице. Конечно, болеть тоже неплохо: все тебя жалеют, и мама покупает всякие вкусности. Но он так давно уже не был на улице!

Сейчас он с Женькой решал, чем же ему заняться дальше. Играть в снежки им уже надоело.

— Смотри! — вдруг воскликнул Ромка, указывая на груду снега. — Это не тот снеговик случайно, которого ты слепил для меня?

— Да, — кивнул Женька. — Жаль, что его сломали.

— А давай мы его обратно слепим! — предложил Ромка.

И ребята взялись заново лепить снеговика.

Снеговик незаметно улыбнулся. Он спал в сугробе, но детские голоса его разбудили.

Мама тихо пела песенку и качала колыбель, в камине потрескивал огонь, лежа на мягком коврике, блаженно мурлыкала кошка. И под эту нехитрую музыку засыпал в колыбели малыш. А по ту сторону незашторенного окна мороз рисовал на стекле дивную кружевную сказку…

В небе танцевали, кружились звездочки-снежинки — зима укрывала снежным пуховым одеялом сказочный лес.

Вот маленький белый зайчонок прыгает по заснеженным кочкам — раз, два, три… А вверху с ветки на ветку скачет маленький серый бельчонок — четыре, пять, шесть… Прыгают, резвятся, смеются.

— Почему зайцы не прыгают по деревьям, как белки? — спросил зайчонок.

— А почему белки не умеют так запутывать следы, как зайцы? — поинтересовался бельчонок.

— А давай поменяемся местами! — предложил зайчонок. — Я буду прыгать по деревьям…

— А я бегать по снегу и запутывать следы, — обрадовался бельчонок.

Так и решили. Рассмеялись, разрезвились, расшумелись. Услышала тот шум лиса, прибежала и затаилась в кустах, смотрит.

Не подумал зайчонок, что нет у него таких цепких лапок, как у белочки, чтобы на дереве держаться, и такого длинного хвоста, который помогает ей с ветки на ветку перелетать. Разбежался, прыгнул на дерево, да не удержался и свалился вниз головой в сугроб. А бельчонок побежал по снегу да и увяз в нем по самое брюшко — забыл, что у него не такие длинные пушистые лапки, как у зайца, которые помогают по снегу бегать и не проваливаться.

Обрадовалась лиса легкой добыче! Зайчонок под деревом мордочку от снега протирает, а бельчонок из сугроба выбраться не может. Выпрыгнула она из кустов — и к ним! Бельчонок от страха в комочек сжался, прыгнул прямо на дерево и по веточкам, по веточкам, все выше и выше. А зайчонок припустил вприпрыжку, по сугробам петляет, следы запутывает. Бежала за ним лиса, да где ей угнаться — не догнать быстрого зайчонка!

Поняли тогда и зайчонок, и бельчонок, что у каждого свое место, свои особенности и способности и каждый хорош по-своему.

— Нет, не буду я больше по деревьям прыгать, — сказал зайчонок, отдышавшись. — Мне больше нравится под кустиком прятаться да в снегу норки рыть!

— А мне нравится по веточкам прыгать и в теплом дупле сидеть! — сказал бельчонок.

И побежали они по домам к своим мамам.

В кружеве морозных узорах на стекле сверкают звездочки-снежинки, растет волшебный лес из кристальных елочек и сосенок, распускаются удивительные снежные цветы. Вот на веточке одной из сосенок сидит маленький бельчонок, а под кустиком в сугробе спрятался зайчонок.

Мороз полюбовался немного своей сказочной картиной на окне, а затем заглянул в него:

— Спи сладко, малыш! — пожелал он младенцу. — Пусть тебе снятся добрые сны! — и полетел к другому дому рисовать новую сказку…

Анечке было шесть лет. И три из них она мечтала побывать в театре. Как необычно для маленькой девочки — скажете вы. Но Анечка и сама была необычная, и происшествие с ней случилось самое необычное.

Дело было так. Как-то раз Аня увидела картинку, на которой были изображены прекрасные феи. Одна из них поднимала стройную, затянутую в атласную туфельку ножку, а другая зависла над сценой в элегантном прыжке. Мама потом ей объяснила, что феи — это балерины и танцуют они в театре.

Балерины, театр… Эти два слова не давали Анечке покоя. Невесомые феи-балерины снились ей по ночам. Но мечта побывать в театре не спешила сбываться.

Мама воспитывала Анечку одна, и поэтому целыми днями пропадала на работе. О своем папе Анечка никогда ничего от мамы не слышала, а спрашивать стеснялась, но верила, что однажды они встретятся.

Стоял снежный декабрь. Приближался Новый год — пора чудес и волшебства. «Но-овый го-од пода-арки и сюрпри-изы принесе-ет», — улыбаясь, мурлыкала себе под нос Анечка и лепила снежный замок. Была суббота, и они с мамой вышли на прогулку.

Аня соорудила высокую башню, мост и даже балкончик для принцессы — и уже совсем заигралась, как вдруг, подняв глаза, увидела снеговика. Снеговик был небольшой, но очень симпатичный. Его синие глазки-пуговки весело поблескивали, нос-морковка был смешно задран вверх, а рот-ниточка задорно улыбался. Девочке на секунду показалось, что он ей подмигнул.