Петроний Аматуни - Избранные сочинения в трех томах. Том 1. Сказки

— Нужна, наверно.

— Кто его знает… Возьми, к примеру, этого сказочника… Ну, что пишет книгу о моем Василько и о тебе…

(Читатель уже догадался, что речь зашла об авторе настоящего повествования. Не все, что говорилось обо мне в тот раз и после, приятно. Но писатель должен быть справедливым и не отходить от истины ни на йоту, тем более в сказке! Вот почему я пересиливаю себя и пишу все, вне зависимости от того, нравится мне самому это или нет.)

— Конечно, знаю, — сказал Аинька. — Мы знакомы с ним. Он весьма рассудительный человек, этот сказочник…

— То-то и оно, — вздохнул Эго. — На одной рассудительности, без фантазии и озорства, далеко не уедешь. Во всем нужны какие-то границы… Вот ты побывай во Внутреннем Мире этого сказочника да сравни…

— Хорошо, — пообещал Аинька. — Непременно побываю.

— И еще одно соображение, — продолжал Эго. — Понимаешь ли, я же расту вместе с Василько и набираюсь опыта. Я сам многого еще не понимаю.

— Побольше читай книг: у сказочника их так много!

— Читаю! Но мир сложен, и весь его не вместишь и в миллиарды томов. Приходится познавать его самому. Однако вот мы побеседовали с тобой, и мне стало как будто легче…

В самом деле — шишка на лбу Эго уже сгладилась: осталось лишь едва приметное пятнышко.

— Быстро ты поправляешься, — похвалил Аинька.

— Иначе нельзя, — пояснил Эго. — Если я буду злопамятным или хилым, то пользы от меня, что от мыльного пузыря… Я готов к любым ударам, и в этом моя сила! — Эго пощупал лоб и добавил: — Вот и все в порядке, можно ускорить шаг…

За скалистым холмом открылась панорама какого-то крупного завода или комбината. Выглядел он фантастично: никелированные переходы соединяли прозрачные корпуса и разноцветные башни. В затененных местах и на крышах мерцали огоньки, то угасая, то ярко вспыхивая или сияя ровным светом. Все это было покрыто огромным прозрачным куполом.

— Что там? — спросил Аинька.

— Самое великое творение природы — Мозг, — торжественно ответил Эго. — Здесь рождаются Мысли человека!.. Видишь провода и трубки? По ним поступают сюда сигналы от всех пяти органов чувств. Затем они где-то там обрабатываются, как-то там превращаются в Мысли, которые излучаются всей поверхностью купола.

— Все сразу?

— Может быть, и нет… Если всмотреться, то замечаешь, что общий купол не гладкий, как поверхность яйца, а многогранник. А на склонах, в долинах, даже в ущельях — видишь? — повсюду находятся приемные антенны… Они-то и взаимодействуют с гранями купола.

— Пойдем туда, — предложил Аинька.

— Ну что ты! — усмехнулся Эго. — Туда еще никто не сумел проникнуть. Стараются, мечтают об этом, но… Что там — и я не знаю.

— Как же это все умещается в небольшой голове человека?! — удивился Аинька.

— Внутренний Мир человека практически не имеет границ, как и реальный мир, в котором мы живем. Даже есть свои преимущества. В обычной жизни мы не можем вернуть вчерашний день, а я — могу! Мы с Василько можем все, что захотим, — ведь нет предела человеческому воображению…

— «Мы с Василько»? — усмехнулся Аинька. — Я уже видел, как он «сотрудничает» с тобой. — И он указал на его лоб.

— Всякое бывает, — смутился Эго. — Конечно, у меня возможности пока невелики, но я не теряю надежды остепениться.

— Это верно, — согласился Аинька. — Ты надежный друг Василько, и я обязательно скажу ему об этом!

— Правда? Ты будешь не первым, кто говорит ему приятное обо мне, а все же… Смотри вперед: река впадает в Черное море. Мы уже у цели.

— У цели?

— Я хочу показать тебе кое-что интересное.

— А как называется эта река?

— Не имеет значения, — отмахнулся Эго. — У нас здесь своя география и вообще все — свое! Располагайся вон на том камушке и наблюдай. Отсюда все видно, как в кино: сидишь на месте, а перед тобой проносятся различные картины. Да еще в цветном и объемном изображении.

— И со звуком?

— Ну конечно. А я все-таки сбегаю к врачу: все тело ноет. Пусть рентгенолог посмотрит, целы ли мои косточки?

— У вас и врач есть?

— Целая поликлиника: лаборатория, пищеблок, охотники за микробами, нервные связи, медики всех специальностей…

— Как я мало знаю, — грустно произнес Аинька. — Только в шахматах разбираюсь, да все равно проиграл Мастеру…

— Ты тоже еще молод, Аинька, — успокоил Эго. — Подрастешь — узнаешь. Ну, ладно. Скоро увидимся, а скучать не будешь, уверяю тебя…

В пионерском лагере «Алые паруса», что расположен на берегу черноморской бухты, — все морское. Начальник лагеря — адмирал Емельян Четвертый. Пионервожатые там именуются флагманами, а воспитатели — замполитами. Все пионеры в матросской форме; за плечами синеют гюйсы — мечущиеся по ветру воротники; у каждого бескозырка с лентами.

Сегодня в лагере праздник — День писателя Александра Грина. Ведь это он написал знаменитую повесть «Алые паруса» — гимн Мечте. Именинники сегодня и матросы из экипажа «Аврора» — пионеры-пятиклассники — участники сегодняшнего представления.

Вечер… На деревянной пристани, на бухте канатов, в белом платье сидит Ассоль (ее роль играет Аделина, одноклассница Василько). Перед ней адмирал Емельян Четвертый.

Ассоль круглолицая, с ямочками на щеках. Большие карие глаза ее сияют вдохновением. Длинные вьющиеся волосы распущены и прикрывают плечи. Над левом ухом алая гвоздика.

— Не покидайте меня, адмирал, — просит Ассоль. — Я уже рассказывала вам, как однажды добрый волшебник предсказал мне, что настанет день и за мной приплывет корабль с алыми парусами и заберет меня в кругосветное путешествие… Это непременно должно произойти сегодня — предчувствие не обманывает меня.

— Хорошо, милая Ассоль, — отвечает адмирал. — Мы все будем рядом и разделим твою радость. Кто верит в Мечту, у того она сбывается непременно… Слышишь?

С сигнальной вышки раздался пушечный выстрел, предвещающий появление в пределах видимости какого-либо судна. И верно: вскоре все приметили на горизонте… алые паруса.

— Ур-ра! Ур-ра-а!..

Корабль, подгоняемый попутным ветром, все более увеличивался в размерах и стал на рейде всего в полусотне ярдов от берега. На его борту золотом сверкало: «Секрет».

Минуту спустя от корабля отчалила шлюпка. На носу ее стоял, скрестив руки на груди, бравый капитан в ослепительно белоснежной форме, с золотым кортиком в ножнах, совсем юный.

Аинька с любопытством смотрел на происходящее, и едва капитан сделал первый шаг по алой ковровой дорожке, что расстелили на берегу его матросы, — вскрикнул.

Это был… Митька Филателист.

Он подошел к адмиралу, и они обменялись приветствиями; затем Митька Филателист повернулся к Аделине и четко, чтобы слышали все присутствующие, произнес: