Мишши Юхма - Хитрая лиса [Чувашские народные сказки]

— Я бы и сплясала, — отвечает хитрая лиса, — но нет у меня хорошего платья. Без платья — что за танец?

Достала тогда старуха из сундука свое нарядное платье, в котором еще девицей ходила на праздники, нарядила в него лисичку. Та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

— Что же не пляшешь, сестрица? — сердится старик.

— Я бы сплясала, — отвечает плутовка, — да нет у меня хушпу на голове. Надели тогда старик со старухой на голову лисы хушпу. Да только она и теперь на украшения смотрит, а плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос уже закричали:

— Хватит любоваться, лиса, пляши, почему не пляшешь?!

— Разве не видите? — снова капризничает лесная кокетка. — У меня на шее мониста нет!

Повесила тогда ей на шею старуха и свое монисто.

Не пляшет лиса:

— Надо бы еще браслеты!

Только когда и браслеты на нее надели, вышла лисица на середину избы, встала на задние лапы, красивая да веселая. Достал старик гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Тут старуха и про печку свою забыла, и про мужнину шапку! Глядит на лисий танец, в ладоши хлопает.

— Ходи, ходи веселей, лисичка-сестричка! — радуется старик, подбадривает плясунью, да и сам уже готов вместе с нею в пляс пуститься.

Каких только танцев не плясала лиса, чего только не выделывала, какие веселые колена не выкидывала. Глядят на нее старик со старухой, не наглядятся.

Вот жарко стало плясунье, она и говорит:

— Хочу, чтобы дверь открыта была и окно чтобы не закрыто было!

Старуха скорее кинулась дверь открывать, а старик окно распахнул — жалко что ли! Лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А та еще немного попрыгала, поплясала, да и юрк в открытую дверь, только хвост рыжий мелькнул, да монисто звякнуло тоненько.

Остался старик без шапки: и старая уже в печке сгорела, и новая в лес убежала.

одной маленькой деревушке на краю глухого леса жили в своей избушке старик и старуха. Как-то раз вечером, когда уже стемнело, взяла старуха коромысло и пошла за водой. Стала она опускать ведро в колодец и увидела там луну.

Удивилась старуха, что луна с неба упала и в деревенском колодце плавает, побежала скорее старику об этом рассказать.

Решил старик луну из воды выловить — нашел кочергу и за дело взялся. Опустил ее в колодец, подцепил луну, да и дернул посильнее. А кочерга нейдет — за сруб зацепилась. Взялась старуха помогать мужу — тянут они, тянут — а все без толку. Совсем разозлился старик — поднапрягся и так потянул, что не выдержала кочерга — оторвался от нее деревянный черенок, утонула железка, а старик со старухой отлетели от колодца в разные стороны. Поднялся старик с земли, потирая ушибы, смотрит: а луна на небе красуется — чистая, помытая.

— Ах ты, шельма, — погрозил он ей. — Хотел тебя к потолку привесить, чтобы в избе светила, так нет — улетела!

или-были на белом свете старик со старухой. Мирно жили, спокойно. Вот однажды собрался старик идти в поле на пахоту и еще накануне вечером попросил жену:

— Испеки-ка ты мне, старуха, пирог — но не простой, а веревочкой.

Захотелось ему такого пирога, чтобы заделан был по краю витым узором из теста. Уехал он в поле, а старуха осталась пирог печь. Целый день веревку вила. Возвращается к вечеру старик, а она все за своей работой сидит.

— Ну, как, — спрашивает муж, — испекла ли ты мне пирог?

— Ох, не успела! — жалуется жена. — Непростое это дело — веревку свить!

— Э-э, старуха, — заворчал старик. — Не смогла простого дела сделать: пирог веревочкой испечь! Ну, тогда давай завтра ты поедешь в поле пахать, а я сам тут займусь стряпней.

Наутро жена поехала в поле, а муж остался домашним хозяйством заниматься. Пирог пирогом, а еще нужно и масло сбить, и за клушкой с выводком цыплят присмотреть, и еще кое-какие мелкие дела переделать.

Взялся он за пахтанье — начал масло сбивать. Понадобилась ему вода, а дома ее осталось три капли на дне ковша. Пошел тогда старик на колодец, а корчагу с пахтаньем себе на шею повесил. Хорошо придумал, да только когда стал воду доставать, наклонился — тут у него пахтанье по шее да по лицу в колодец и утекло.

Вернулся наш хозяин на свое подворье. И здесь непорядок — цыплята в разные стороны разбрелись. Ну, старик давай их ловить, да веревочкой к маме-наседке привязывать. Привязал всех до одного. Довольный собой, пошел он в избу, а тут, откуда ни возьмись, ястреб налетел — схватил клушку и унес вместе с цыплятами!

Огорчился старик, да делать нечего. Заглянул он в печку, где пирог уже испечься должен был. А тот почему-то растекся в разные стороны… Да еще и подгорел почему-то!

Вот вернулась жена с поля, спрашивает:

— Ну как, управился с делами? Покажи-ка мне свой пирог веревочкой.

— Какой там пирог! — отвечает сердитый муж. — За клушкой и то уследить не смог и масло не спахтал. Женские дела — не для мужских рук, сама ими занимайся! А я пойду по свету, поищу таких же тупых да неумелых, как ты! Если найду хотя бы троих — вернусь, а не найду — не жди меня!

И пошел старик, куда ему вздумалось. Приходит в одну деревню. Видит, собрались люди вокруг коровы, привязали к ее рогам веревку и тянут ее на баню. Бедная скотина мычит, упирается, а те, кто ее тянет, только сильнее стараются.

— Что это вы делаете? Зачем? — спрашивает наш странник.

— А вон, видишь, на бане бурьян вырос — сочный, да зеленый! — хотим корову туда затащить, пусть там попасется, — отвечают ему.

Мужик головой покачал и говорит:

— А не проще ли бурьян ваш косою скосить, да корове принести — она его и съест!