Владимир Даль - Русские сказки для детей казака Луганского

— Кто там? — закричала Лиса толстым голосом.

— Это — я, хозяин, серый Зайчик, пусти меня, Лисонька.

— Убирайся, не пущу, — отвечала Лиса.

Пообождал Зайка, да и говорит:

— Полно, Лисонька, шутить, пусти, мне уж спать хочется.

А Лиса в ответ:

— Постой, косой, вот как я выскочу да выпрыгну, да пойду тебя трясти, только клочья по ветру полетят.

Заплакал Зайчик и пошел куда глаза глядят; повстречался ему серый Волк.

— Здорово, Зайка, о чем плачешь, о чем горюешь?

— А как же мне не тужить, не горевать: была у меня изба лубяная, у Лисы ледяная, Лисья изба растаяла, водой ушла, она мою захватила, да и не пускает меня, хозяина!

— А вот постой, — сказал Волк, — мы ее выгоним!

— Навряд ли, Волченька, выгоним, она крепко засела!

— Я не я, коли не выгоню Лису, — зарычал Волк.

Вот Зайчик обрадовался и пошел с Волком гнать Лису. Пришли.

— Эй, Лиса Патрикеевна, выбирайся из чужой избы, — закричал Волк.

А Лиса ему из избы в ответ:

— Постой, вот как слезу с печи, да выскочу, да выпрыгну, да пойду тебя трепать, так только клочья по ветру полетят!

— Ой, ой, какая сердитая! — заворчал Волк, поджал хвост и убежал в лес, а зайка остался плакать в поле.

Идет Бык.

— Здорово, Зайка, о чем тужишь, о чем плачешь?

— А как же мне не тужить, как не горевать: была у меня изба лубяная, у Лисы ледяная, Лисья изба растаяла, она мою захватила, да вот и не пускает меня, хозяина, домой!

— А вот постой, — сказал Бык, — мы ее выгоним.

— Нет, Быченька, навряд выгнать ее, крепко засела, уж ее Волк гнал — не выгнал, и тебе, Быку, не выгнать!

— Я не я, коли не выгоню, — замычал Бык.

Зайчик обрадовался и пошел с Быком выживать Лису. Пришли.

— Эй, Лиса Патрикеевна, ступай вон из чужой избы! — промычал Бык.

А Лиса ему в ответ:

— Постой, вот как слезу я с печи, да пойду тебя, Быка, трепать, так только клочья по ветру полетят!

— Ой, ой, какая сердитая, — замычал Бык, закинул голову и давай улепетывать.

Зайчик сел подле кочки и заплакал.

Вот идет Мишка-Медведь и говорит:

— Здорово, косой, о чем тужишь, о чем плачешь?

— А как же мне не тужить, как не горевать! была у меня изба лубяная, у Лисы ледяная, лисья изба растаяла, она мою захватила, да и не пускает меня, хозяина, домой!

— А вот постой, — сказал Медведь, — мы ее выгоним!

— Нет, Михаила Потапыч, навряд тебе ее выгнать, крепко засела; Волк гнал, не выгнал, Бык гнал, не выгнал, и тебе не выгнать!

— Я не я, — заревел Медведь, — коли не выживу Лису!

Вот Зайчик обрадовался и пошел, попрыгивая, с Медведем гнать Лису. Пришли.

— Эй, Лиса Патрикеевна, — заревел Мишка, — убирайся вон из чужой избы!

А Лиса ему в ответ:

— Постой, Михайла Потапыч, вот как слезу с печи, да выскочу, да выпрыгну, да пойду тебя, косолапого, трепать, так только клочья по ветру полетят.

— У, у, у! какая лютая, — заревел Медведь, да и пустился впритруску бежать.

Как быть Зайцу? Стал он Лису упрашивать, а Лиса и ухом не ведет. Вот заплакал Зайчик и пошел куда глаза глядят и повстречал кочета, красного Петуха, с саблей на плече.

— Здорово, Зайка, каково поживаешь, о чем тужишь, о чем плачешь?

— А как же мне не тужить, как не горевать, коли с родного пепелища сгоняют? Была у меня избенка лубяная, а у Лисицы ледяная; лисья изба растаяла, она мою заняла, да и не пускает меня, хозяина, домой!

— А вот постой, — сказал Петух, — мы ее выгоним!

— Вряд ли, Петенька, выгнать, она больно крепко засела! Ее Волк гнал, не выгнал; ее Бык гнал, не выгнал; Медведь гнал, не выгнал; где уж тебе совладать!

— Попытаемся, — сказал Петушок, и пошел с Зайцем выгонять Лису. Как пришли они к избушке, то Петух запел:

Как заслышала Лиса петухову грозу, испугалась, да и говорит:

— Подожди, Петушок, золотой гребешок, шелковая бородка!

А Петух кричит:

— Кукареку, всю изрублю!

Вот Лиса просит тоненьким масляным голоском:

— Петенька, Петушок, пожалей старые косточки, дай шубенку накинуть!

А Петух, стоя у дверей, знай себе кричит:

Нечего делать, некуда деваться Лисе; приотворила дверь, да и выскочила, а Петух уже стоит, поджидает; как увидал Лису, так и зарубил ее, мех взял себе на зимнюю шапку, а мясо воронам кинул, сам же поселился с Зайчиком, и стали они жить да быть, да добро копить.

лесу, под колодою, в берлоге, жила-была медведица с медвежатками. Еще с осени надрала она моху, постлала постель и залегла на зиму. Как пришла весна, так поднялась она добывать про семью свою корм, медвежаткам же строго-настрого наказала не ссориться, не реветь, лежать смирно, да про все, про что послышат, сказывать ей. «Ладно», — отвечали медвежатки, а как мать ушла, так и вцепились друг в друга, и пошла у них поволочка по всей берлоге. Неподалеку оттуда было зайкино логовище; вот серенький, навостри ушки, слушает: «что бы это такое было, — думает он, — собаки не собаки, волки не волки, а словно где-то телята орут, дай пойду поразведаю!» Вот зайка, прижав ушки к макушке, пошел тихонько пробираться по лесу, дошел до берлоги, глянул в нее и покатился со смеху, увидав толстых неуклюжих медвежат, которые потчевали друг друга заушинами и ревели во все медвежье горло.

— Эх вы, дурачье, — сказал зайка, плюнув, — только званья, что медвежьи детки, а хуже свиных поросят. — Сказал да как прыснет от берлоги!

Ему почудилось, сыр-бор трещит, а это медведица домой идет.

Вот пришла она сытая, веселая и стала медвежат спрашивать: не ссорились ли они без нее?

— Куда нам ссориться, мы без тебя все друг дружку лизали да на ушко сказки сказывали, и все бы хорошо было, да уж больно заяц нас разобидел: он нас, твоих детенышей, обозвал свиными детками и плюнул на берлогу нашу.

Обиделась, рассердилась медведица и говорит:

— Вот ужо, косой, постой, я те улью щей на ложку, будешь моих деток поросятами обзывать! У, у, у, заревела она и пошла на заячье логово, а серый, задрав уши, понесся, что есть духу, в самую трущобу; мечка за ним, он от нее, она за ним, он со страху шмыгнул сквозь расколотый грозою кряж, она сунулась за ним, да и завязла! Вот она и туда и сюда порывается, а кряж держит, словно капканом охватило! Как быть? Вот и слышит она, кто-то по лесу едет да песенки попевает; это, знать, мужичок из соседней деревни, дай, думает, покучусь ему, попрошу, ину пору, рассказывают, у человека на милость образца нет.