Кае де Клиари - Старый Хоши

Хорошо, что ему не пришлось долго блуждать здесь в поисках врага. Вот он — громадный снежный лев, уставивший на него беспощадные голубые глаза, полные голода и злобы. Он был силён! Намного сильнее того, который хотел поживиться маленькой девочкой много лет назад. Этот тоже хотел поживиться, и девочка была здесь, за спиной Хоши.

Шаман не стал оборачиваться, он и так знал, что она там. Не важно, сколько ей было сейчас лет, для него она оставалась всё тем же испуганным ребёнком, которого он хотел спасти. Нет — должен был спасти! Он чувствовал, в этом был смысл всей его жизни, его предназначение.

Лев зарычал. В этом рыке слышались раскаты грома, гул, исходящий из недр горы, когда она собирается извергать огонь, скрежет сталкивающихся ледяных глыб, грохот скал, опрокинутых землетрясением!

Хоши зарычал в ответ. В его рыке слышался рёв бурлящей воды во время весеннего половодья, шум летнего ливня, треск пылающих поленьев в праздничном костре, свист могучих ветров, крики людей на ложе любви, свадебные песни животных во время весеннего гона!

Лев отступил на шаг, но уходить не собирался. Наоборот, он сжался для прыжка, как согнутая лоза, готовая нанести удар, если её отпустить. Он был силён, хоть и грязен. Да, грязен! Тот первый их лев был настолько чист, что казался белее свежевыпавшего снега. Этот, напоминал снежный сугроб, на который испражнилась стая ворон. И всё же он был силён, но и Хоши силён!

Гораздо сильнее, чем много лет назад. Беда была лишь в том, что в этом мире он не мог забрать ничью душу, даже если бы это была душа жалкого червя. Оружия у него никакого не было, да и не могло существовать оружие здесь в мире живой духовности, где формы лишь иллюзия, тела — абстракция, а события — символы.

Но вот лев прыгнул! Хоши постарался врасти ногами в землю и выставил руки вперёд. Какими они были могучими эти руки! Будто два древесных ствола, две гладкие сосны, что не обхватить, а чтобы увидеть верхушку надо задирать голову так, что шапка валится. Пальцы тоже были им под стать — узловатые корни, способные проникнуть в самые недра земли и раздробить камни. Будь у него такие руки в телесном облике, он врядли стал бы шаманом. Он был бы охотником способным взять медведя даже без ножа и рогатины…

Руки приняли тяжёлое кошачье тело, словно состоящее из одних жил, и Хоши почувствовал удар, который в мире твёрдых тел вышиб бы из него дух. Но сейчас он и был дух! И, тем не менее, удар был страшен! От него чуть не померкло сознание, и на миг показалось, что тело, (здешнее, духовное тело), по колени погрузилось в землю.

Девочка сзади вскрикнула от страха, а когти хищника уже вовсю полосовали руки, грудь и лицо посмевшего встать у него на пути человека. (Если он доберётся до сердца…) Адская боль пронзила всё существо Хоши и ему захотелось отбросить врага. Просто отбросить и уйти!.. Тогда он немедленно окажется в своём теле и всё закончится…

Но тогда Ласка умрёт. Разъярённый демон, и так уже доведший её до крайности, больше не будет ждать и убьёт свою жертву, чтобы насладиться её последними страданиями.

Нет, Хоши пришёл сюда не для того, чтобы проиграть, и отступать не собирался! Он приказал себе не обращать внимание на боль, собрал всю силу для одного решающего рывка, понимая, что у него есть только один шанс! Вместо того чтобы защищать себя от проникающих всё глубже когтей он обхватил тело гигантского кота, вдавил каменные пальцы ему в спину, нащупывая позвоночник и…

Страшные руки резко разошлись в стороны, и в каждой была зажата половина мохнатой трепещущей туши! Он разорвал своего врага на две части… Никакой охотник среди людей не был способен на подобное. Даже тот, кто прославился тем, что душил голыми руками пещерных медведей, не обладал такой силой. Посмотрел бы сейчас Большая Росомаха на своего друга, которого считал слабаком! А может быть он и видит.

Жуткий многоголосый вопль поднялся со всех сторон, и Хоши понял, что это кричат призванные злобным духом паразиты, лишившиеся своего хозяина. Тогда он превратил останки льва в два факела и плеснул из них, как из чаш вокруг очищающим пламенем!..

Хоши разлепил веки и с трудом поднял голову. Он был в жилище Серебряной Ласки. Она лежала перед ним обнажённая и спала глубоким спокойным сном. Её лицо больше не было страдальческим, Хоши даже разглядел лёгкую улыбку, тронувшую её губы. Его руки всё ещё лежали на ней, и он понял, что едва чувствует их. Шаман поднял эти дрожащие руки к лицу. Они были онемевшими, пальцы не гнулись. Он растёр ладони друг о друга, и это немного помогло, но кисти рук ходили ходуном, так, что он едва справился с этой простой задачей. Но всё же они работали. С ногами наверно будет хуже, но его проблемы потом, а сейчас надо разбудить Ласку.

Хоши достал из сумки ещё один пучок травы, сунул его в почти потухший очаг, сдул, занявшееся было, пламя, и оставил тлеть испускающие ароматный дым травинки, которыми принялся обмахивать тело Ласки, как бы сметая с него невидимую пыль. При этом он, не переставая, твердил заклинание, которое для постороннего уха звучало, как жужжание шмеля, а на самом деле было сложным построением рифмованных словосочетаний, изгоняющих остатки зла и открывающих дорогу потокам положительной энергии. Закончив «жужжать», Хоши потрогал спящую женщину за тёплое плечо, а потом легонько щёлкнул её по носу.

Ласка открыла глаза, обвела ими вокруг, как будто в первый раз видела это место, остановила взгляд на Хоши и заморгала в недоумении.

— Ой!

Она вдруг села и раздвинула ноги. Её глаза округлились от сильного удивления и страха — она сидела в луже собственной крови!

— Не бойся, это дурная кровь и очень хорошо, что она вышла. — Сказал Хоши и вдруг понял, что в его голосе больше не слышится львиный рык. — Сожги эту шкуру, когда я уйду. Не жалей — твой сын добудет новую. Тебе не мешало бы помыться, но сначала поесть. Я дам тебе тр а вы. Вскипяти котелок воды и брось их туда. Когда варево остынет — пей отвар по два глотка перед едой три раза в день, пока котелок не кончится. И вот ещё что!

Хоши вынул из-за пазухи плоский чёрный камень шириной в полторы, а длиной в две ладони. На одной из коротких граней камня виднелось отверстие, сквозь который был пропущен кожаный ремешок.

— Перед сном клади его вот сюда! — Объяснял Хоши, указывая на её низ живота. — Когда чуть окрепнешь и начнёшь уверенно ходить, носи его на поясе под одеждой — он вытянет остатки болезни. Потом, как совсем поправишься, прокали его в огне, дай остыть, не опуская в воду, и повесь над входом в дом. Он защитит от болезней и тебя, и твоих детей. И последнее…

Хоши немного помолчал, собираясь с мыслями, ведь ему требовалось убедить Ласку в том, что она была не права, а проделать это с женщиной, даже если её упрямство сжато до мужского состояния, дело непростое.