Виктор Лунин - Расскажу вам сказку [Сказки и легенды народов Западной Европы]

— Что за ерунда! — снова было рассердился епископ.

— Не ерунда это, господин епископ, а истинная правда. Сами посудите: отказала она вам в своем завещании сто золотых экю. Вот они!

И высыпал кюре из мешочка прямо на епископский стол сто блестящих золотых экю.

— Хм… — глубокомысленно произнес епископ и погладил дрожащей рукой золотые монеты.

Потом, повернувшись к кюре, милостиво сказал:

— Пожалуй, вы правы… Это была и в самом деле разумная собака. Что ж, пусть покоится она там, где зарыта. Она, конечно, ничем не осквернит святого места. Аминь.

Вот так и кончилась эта удивительная история о собаке, которая завещала отцу церкви сто золотых экю.

По правде говоря, я тоже искал вот такую же собаку, но так и не нашел.

Жил-был на свете добрый дровосек. Целые дни проводил он в лесу, с раннего утра и до поздней ночи дрова рубил. Были у него три дочки, одна другой краше, и каждый день на обед приносили они ему в лес по очереди большой котелок горячей похлебки.

Однажды, когда работал отец в лесу, вышел из чащобы страшный зверь; не зверь даже, а настоящее чудовище — и шасть прямо к дровосеку! Побледнел от страха старик, топор из рук выронил, а зверь ухватил его за руку и говорит:

— Если не отдашь мне в жены одну из своих дочерей, худо будет, съем я тебя!

Сказал и скрылся в дремучей чаще.

В этот день принесла похлебку отцу старшая его дочь. Вышла она на поляну и видит: сидит отец на земле, опершись о топорище, а на глазах у него слезы. Встревожилась дочка, бросилась к отцу:

— Что с тобой, батюшка? Отчего ты такой печальный? Откройся мне! Не пожалею я для тебя ничего, даже собственной жизни!

— Эх, доченька, знала бы, что у меня приключилось… — отвечает ей отец. — Рублю я дрова и вдруг вижу: выскакивает из-за деревьев лохматое чудовище — и прямо ко мне. Ухватило меня за руку и говорит: «Если не отдашь мне в жены одну из своих дочерей, съем я тебя».

— Батюшка, милый, не боюсь я его и, коли надо, выйду за него замуж.

Едва успела она произнести эти слова, как зашуршали-затрещали кусты и выскочил на поляну зверь-страшилище. Выскочил да как заревет на весь лес:

— Ага, попалась, красавица! Заберу я тебя сейчас!

Увидала девушка лохматое страшилище, задрожала от страха и, забыв про свое обещание, закричала:

— Нет, нет, батюшка, нипочем не пойду я за него!

И бегом домой бросилась. А зверь говорит дровосеку:

— Не убивайся, старик, ведь есть у тебя еще две дочки.

На другой день принесла отцу обед средняя дочь. Увидела, что сидит отец опечаленный, всполошилась она и давай у него допытываться, что с ним такое приключилось. Долго она его расспрашивала, а отец все молчит и молчит.

— Да скажи мне наконец, что тебя мучает? — взмолилась девушка.

Поднял отец голову, посмотрел на дочь, вздохнул тяжко и поведал ей свою беду.

— Из-за этого ты и убиваешься? — рассмеялась дочка. — Не тревожься, батюшка! Не боюсь я его и, раз надо, пусть забирает меня в жены.

Только сказала так, а страшилище тут как тут. Подскочило, зубами заскрежетало, заревело:

— Ага, попалась, красавица! Заберу я тебя сейчас!

Попятилась девушка в страхе, замахала руками:

— Нет, нет, не пойду я за тебя! Очень уж ты страшный!

И так же, как старшая сестра, домой убежала.

Взглянул зверь на старика и говорит:

— Не падай духом, старик! Ведь есть у тебя еще третья дочка, самая младшая да красивая.

— Что верно, то верно, есть у меня еще Марион, — опустил голову дровосек.

Назавтра пришла к отцу Марион, младшая его дочь. Поставила на пень котелок с похлебкой и тут только заметила, что отец-то сам не свой. Стала она его расспрашивать, что да как. Не удержался старик и рассказал ей про страшное чудовище. Утешила она отца:

— Не боюсь я его, батюшка, и, коли надобно, пойду к нему в жены.

Проговорила она так и видит: чудовище-то лохматое уже тут как тут, на поляне. Подскочило оно к ней, дернуло за руку и заревело на весь лес:

— Заберу я тебя! Будешь моей женой, красавица!

Выслушала его девушка и говорит в ответ:

— Поступай как знаешь, только не терзай попусту моего бедного батюшку.

Расхохоталось тут чудовище, подпрыгнуло от радости и недолго думая уволокло Марион в дебри лесные.

Увидав это, упал отец наземь, заплакал горючими слезами:

— Ах, доченька моя любимая, знать, не увижу я тебя больше!

А чудовище завело Марион в самую чащобу, где стоял среди высоких елей и рябин зеленых богатый дом, и превратилось вдруг в красивого юношу. Обрадовалась Марион — да и как не радоваться, — однако спрашивать его ни о чем не стала: время, мол, покажет, что к чему.

И со временем они поженились и стали жить дружно и счастливо.

Пролетело лето, миновала зима, настала осень. И вот однажды пошли сестры Марион в лес коров пасти. Вдруг слышат — далеко-далеко кто-то поет.

— Стой! — насторожилась старшая сестра. — Похоже, это голос пропавшей нашей сестрички. Давай пойдем туда, посмотрим!

Двинулись сестры в глубь леса. Шли, шли и пришли наконец к красивому дому. Видят, а у окна сидит их сестра Марион и распевает веселую песенку. Узнала она сестер, обрадовалась, привела их в дом и принялась разными яствами потчевать. А потом про отца с матерью расспросила и послала за ними, чтобы приехали они погостить к ней недельку-другую.

А надо вам сказать, что сразу после свадьбы вручил муж Марион тяжелую связку ключей от всех комнат и разрешил любую комнату открывать, кроме одной-единственной.

— Если не хочешь на нас беду навлечь, не входи в эту комнату! — сказал он ей.

Закивала она тогда головой: все, дескать, поняла, запрета не нарушу. Может, так бы и обошлось, если бы не ее сестры. Повела их Марион замок показывать. Осмотрели сестры все комнаты, кроме той, что запретил муж открывать. Сестры-то, конечно, ничего не знали об этом и давай упрашивать Марион: открой да открой. А вдруг это самая красивая комната во всем доме? Долго колебалась она, а потом все-таки открыла заветную комнату.

Ох, недаром говорится: нет ничего страшнее женского любопытства. А ведь и верно! Едва отперла она дверь, как ключ возьми да и упади на пол! Подняла Марион ключ и видит: проступило на нем красное пятно, на кровь похожее. «Откуда это пятно взялось? — испугалась она. — Уж не хранит ли эта комната следы преступлений? О горе!» И принялась Марион оттирать красное пятно. Терла, терла, но так и не оттерла. Напротив, стало пятно еще краснее, еще ярче.

Заплакала Марион, а тут, откуда ни возьмись, муж явился. Посмотрел он на красное пятно, поник головой и говорит жене:

— Просил я тебя: не открывай эту комнату, да не послушалась ты меня. Ведь тебе невдомек, что повздорил я когда-то с одним злым колдуном, и по злобе своей превратил он меня в чудовище на семь долгих лет. Только твоя любовь спасла меня от его заклятья. Еще бы один день, и я навсегда был бы свободен. А теперь я нарушил уговор, и придется нам расстаться на семь лет. Снова приму я облик зверя и стану бродить неведомо где без отдыха и без пристанища… А ты здесь одна останешься.