Виктор Лунин - Расскажу вам сказку [Сказки и легенды народов Западной Европы]

Прошло время. Неплохо отстроил дом волчок. Крыша выкрашена, крыльцо выстроено, стена сложена — высокая, крепкая, калитка заперта на замок: не зовет хозяин лисицу на новоселье.

Плутовка стучится в калитку:

— Не пора ли слово сдержать, сеньор, — пригласить соседку в гости?

Волк из-за стены отвечает:

— Сказал — не приду к тебе, и ты ко мне не ходи.

— Ладно, ладно, — отвечает лиса. — Звать станешь — и то не приду. Скажи только — крышу-то ты покрасил?

— Покрасил.

— И крыльцо построил?

— Построил.

— И стену сложил из камня?

— И стену сложил, и калитку запер, чтобы ты, лиса, ко мне не ходила!

— А калитка-то открывается?

— Открывается.

— А хорошо ли она открывается?

— Отлично.

— А ты покажи.

Стал волк открывать калитку, а лиса — шмыг и уже на крыльце.

— Принимай, хозяин, гостей!

Увидал волк — не отделаться ему от незваной гостьи: поневоле повел лису в дом, угостил обедом. Накормил досыта, достал с верхней полки горшочек с медом, на стол поставил, крышку открыл да так и замер от удивления: нет ничего в горшочке!

— А где же мед? Уж не ты ли съела его, кума? То «начало», то «половинку», а потом и «до дна» все выскребла! Теперь я знаю, откуда взялись у тебя племяннички!

— Обжора! Лакомка! — закричала на волка лиса. — Как не стыдно! Сам все съел, а меня — невинную — обвиняешь!

— Ну, кума! Какая же ты невинная! Сейчас же ко льву пойду, жалобу на тебя подам!

Долго спорили — охрипли от крика. Наконец говорит волку лиса:

— Ляжем-ка лучше спать, сеньор волчок. Утром виднее будет, кто из нас виноват.

Согласился волк. Легли отдыхать. Смотрит лиса — захрапел хозяин. Полезла в горшок, выбрала из него остатки меда и обмазала медом волку морду. А утром будит его:

— Вставай, проснись! Вот бесстыдник! Посмотри — у тебя вся морда в меду!

Облизнулся волк — в самом деле морда в меду!

— Прости, — говорит, — кума, виноват. Но чем хочешь готов поклясться — не помню, как это случилось!

На этом и помирились.

А волк так до сих пор и не понял: когда же он съел горшочек меда.

Много-много лет тому назад жила на свете маленькая серая птичка. Она летала по рощам и по полям, прилетала в сады и пела под окошками свои песни. Всюду была она самой желанной гостьей, потому что голос у птички был звонкий, как колокольчик. Заслышав ее серебристое пение, люди открывали окна и говорили:

— Добрый день, сеньора птичка! — или: — Добрый вечер, дорогая певунья! — и бросали ей горсточку хлебных крошек.

Маленькая птичка летала повсюду, но ни разу еще не пришлось ей побывать в королевском саду. А птичке очень хотелось взглянуть на прекрасные цветы, которые там росли, и спеть свою песенку самому королю.

«Чем-то он угостит меня, — думала птичка, — уж наверное, он щедрей всех людей на свете!»

И вот она полетела ко дворцу короля. Но не успела долететь до ворот, как навстречу выбежали королевские слуги и закричали:

— Гоните эту дерзкую птичку! Как смеет она появляться в королевском саду в таком простом платье!

И прогнали маленькую серую птичку.

Но птичка была настойчива. Она полетела к своим друзьям, села под окном у портного и громко защебетала:

— Сеньор портной, сшей мне камзол, в каком при дворе ходят.

И портной сшил птичке нарядный камзол из голубого атласа.

Тогда она полетела к мастеру, который лучше всех делал шляпы, села ему на плечо и засвистела:

— Сеньор шляпный мастер, сделай мне шляпу с пером и большими полями, как при дворе носят.

И вскоре же шляпа была готова.

А птичка полетела к сеньору башмачнику и попросила его стачать ей высокие башмачки с каблучком и серебряными шпорами.

Когда все было готово, серая птичка нарядилась в яркий камзол, надела на свою маленькую головку шляпу с пушистым пером, а на ноги башмачки со шпорами и стала не хуже райской птицы. Она прилетела в королевский сад, села на дерево перед королевским балконом и громко запела:

Но его величество сеньор король в это время обедал и даже не обратил внимания на маленькую птичку. Как она ни пела, как ни старалась, он не слушал ее. Но птичка была настойчива. Она непременно хотела показаться королю в своем новом наряде. Она стала петь и высвистывать одно и то же, одно и то же и пела до тех пор, пока его величество король не рассердился.

— Вот дерзкая! — закричал наконец король и подбежал к окну.

Но, посмотрев на птичку, невольно залюбовался:

— Скажите пожалуйста, какая нарядная птичка! Она мне очень нравится.

У птички от гордости перехватило дыхание, а король продолжал:

— Такая красавица должна быть очень вкусной! Поймайте ее, зажарьте и подайте к ужину!

И не успела птичка взмахнуть своими маленькими крылышками, как ее поймали, ощипали и запекли в большом пироге. Королевский пирог был очень велик, а птичка была такая маленькая, что его величество даже не заметил ее и проглотил целиком.

У короля внутри оказалось очень темно — гораздо темнее, чем бывает даже в полночь. Это очень не понравилось птичке, и она принялась клевать короля. Она клевала его без передышки. Король застонал так громко, что поднял на ноги весь дворец. Звеня шпорами, сбежались придворные, а король все кричал и жаловался, что сегодняшний ужин пришелся ему не по нутру. Ученые лекари в колпаках и длинных мантиях принесли королю лечебное зелье. Король выпил его, вздохнул, открыл рот, и птичка вылетела на свободу! Как зарница мелькнула она в воздухе и упала в родник, протекавший за королевским садом. Умывшись, птичка отправилась к столяру, выкупалась там в клею, а потом полетела в гости ко всем птицам леса. Каждой она рассказывала о том, что с ней случилось, и просила каждую подарить ей одно только перышко. Птицы с радостью отдавали ей свои перья, и перья прилипали к птичке. Их было много, и все они были разные: красные, желтые, синие — одно ярче другого, и в своем новом пестром платье серая птичка стала еще нарядней, чем прежде. Она стала красива, как ваза с фруктами на званом обеде. Теперь она могла снова лететь в дворцовый сад.

Прилетев ко дворцу, она села на дереве перед королевским балконом и запела еще громче, чем прежде:

— Поймайте эту дерзкую птичку! — закричал король в страшном гневе.

Придворные кинулись исполнять его приказание, но на этот раз птичка была осторожней — она закружилась в воздухе так быстро, что даже ветер не мог ее догнать. А потом поднялась высоко-высоко — до самого месяца — и уселась у него на кончике носа. Посмотрела оттуда на короля и звонко рассмеялась.