Петр Ингвин - Сказаниада [СИ]

Дышит. Ура. Он перевернул бедолагу, обхватил посередине и потащил под мышкой, словно скатанный коврик, напрямик к ручью, свободной рукой раздвигая ветви.

У Георгия не было детей. После армии он планировал жениться, и возможная дочь могла быть старше этой длинноногой пигалицы. Увы, не сложилось. Сейчас у него была Елена, на которой он тоже хотел жениться и от которой тоже хотел детей.

Неправильно. «Сейчас у него была Елена» — самоуспокаивающее вранье. Сейчас у него не было Елены. Точнее, сейчас Елена была не у него. У него Елена была раньше, но сказка превратилась в быль, а та, в свою очередь, в пыль и канула в Лету. Лета — река. Пыль в воде — грязь.

На душе стало противно.

Руки, ноги и голова девчонки безжизненно болтались. Только бы дожила.

Ручей весело журчал и овевал прохладой. Местечко для реанимации Георгий выбрал подальше от тропы, под зеленым пологом высокой плакучей березы.

И что теперь делать? Почему вместо оказания первой помощи он интересовался в интернете всякими глупостями? Кроме как вернуть умирающего к жизни, все остальное — глупость. Жаль, прозрение всегда приходит поздно.

Давным-давно, по забытой уже причине попав в больницу, Георгий проходил то самое промывание. Минуло два десятка лет, и он не мог вспомнить, как именно это было. В памяти осталось только, что делали клизму. Пригодится ли это знание в нынешней ситуации? Не хотелось бы, бурдюк у него один, а до главной цели еще, как до Африки на самокате. Но, конечно, если нужно…

Положив девчонку у ручья, Георгий запрокинул ей голову и стал вливать воду в глотку. Лил, пока не закашлялась. Кашель стал первой ласточкой, знаменующей возвращение на этот свет. Казавшееся мертвым тело задергалось и даже стало отбиваться. Пришлось скрутить, опустить лицом вниз и вставить в рот два пальца.

Паршивка их чуть не откусила! Зубы сжались, и только с помощью второй руки удалось раздвинуть челюсть. Пальцы с силой давили на корень языка, и через несколько секунд содержимое желудка попросилось обратно.

Ну и вонь. Что она ела? Надо было отойти от ручья и не портить окружавшую красоту. Перенеся хлипкое недоразумение на пару метров выше по течению, Георгий повторил процедуру.

На этот раз, скрученная по рукам и ногам его жесткой хваткой и придавленная тяжелым телом в доспехах, девчонка даже приоткрыла глаза.

— А где волк? Ты его убил? Кто ты? Дровосек? Охотник?

— Ага, — сказал Георгий и воткнул ей в рот вновь набранный бурдюк.

Кажется, у нее галлюцинации. Главное, что очнулась.

Можно порадоваться, клизма не понадобится — третий подход оказался последним и кроме воды на выходе ничего не дал. Девчонка порозовела и шумно дышала. Георгий отпустил ее.

Появилось время внимательнее разглядеть попавшееся ему на дороге чудо гороховое. Типичный подросток. Девчонка, казалось, вся состояла из локтей и коленок. Сколько ей? Тринадцать? Шестнадцать? Не поймешь.

Подопечная приходила в себя довольно долго. Да, уже подопечная, потому что как теперь бросить ее на произвол судьбы? Самое меньшее — нужно отвести к родителям для воспитательного ремня, а если сирота — пристроить к кому-нибудь, чтобы беды, вроде нынешней, не повторилось. Девка вымахала здоровая, хоть и тощая, для такой в любом хозяйстве работа найдется. Обузой не будет. А чтобы хозяева не переусердствовали, можно объявить ее приемной дочкой. У Георгия как витязя Егория репутация известная, все знают, что чересчур ретивым спуску не даст. А чтобы девица сама не забаловала, он попросит воспитывать в строгости и прилежании. В общем, план постройки чужой судьбы готов, осталось познакомиться.

Девичий взгляд, наконец, обрел осмысленность. Увиденное поразило, девчонка отшатнулась испуганным зверьком, коленки затряслись. Перебирая ладонями, она поползла назад, пока не уперлась спиной в березу. Руки первым делом проверили шапочку на голове, затем натянули платье на коленки.

— Как звать тебя, красавица?

— Красная Шапочка.

Георгий покачал головой: ответ неправильный. Это не имя.

— Улька, — с готовностью исправилась девочка.

— Что ела, Улька?

— За весь день — только папины пирожки. — Ее рот открылся, будто увидела черта, вскинутая ладонь ударила по губам. Взгляд остановился. — Это сделал папа? Хотел отравить бабушку?

Разбирательства будут потом, сначала определимся с планами.

— Где ты живешь?

— Вторые Погорелки, крайний дом. Это недалеко.

Проезжий мужик тоже был из Вторых Погорелок. Зря Георгий о нем плохо думал. Простой крестьянин, а увидел девчонку из своей деревни — и с одним ножом на полностью экипированного витязя кинулся. Можно сказать — герой. Не того человека назвали Храбрым.

— Мать у тебя есть?

— Да. Она меня с пирожками к бабушке послала.

— А пирожки, значит, делал отец? — Георгий обдумал полученную информацию. — Идти уже можешь?

Улька вновь побелела, будто еще один пирожок съела.

— Куда? — Взгляд у нее стал жалобным, как у собаки, которую из родной конуры выгоняют.

— Домой отведу. И с отцом поговорю. Чувствую, разговор предстоит серьезный.

— Я домой ни за что не вернусь. Мне и раньше несладко было, а теперь… Лучше я к бабушке пойду. — Энтузиазм в глазах Ульки угас так же быстро, как и появился. — Туда тоже нельзя. И жива ли она? Я не вернулась, и он к бабушке сам пойдет — захочет узнать, что случилось.

— Решай быстрее, куда тебя вести — к маме или к бабушке? Думаешь, только у тебя проблемы? У меня невесту украли, и чтобы ее вернуть, придется одолеть колдовство и сразиться чуть ли не с целым миром. В общем, тороплюсь я. Ну, куда идем?

Улька схватилась за живот и вновь склонилась над ручьем.

Уже смеркалось, а ей по-прежнему было плохо. Эти долгие часы Георгий выполнял роль сиделки — нянчился, успокаивал, поил водичкой и протирал лоб. Сюда бы врача…

Видимо, отрава подействовала сильнее, чем казалось. Нужно повторять промывания и давать больше воды. Пусть лопнет, но пьет, другого лечения в такой ситуации нет.

Вернулась мысль о клизме. Бурдюк маловат, полноценной процедуры не получится. И встает другой вопрос, более серьезный, чем объем имевшейся емкости. Вопрос очень деликатный: как подступиться с таким предложением? Поймет ли малявка, что все для ее же блага?

Решил не рисковать. Оставил на крайний случай.

Ночевать пришлось здесь же, в лесу. Улька с завистью глядела на сыр, лепешку и сухофрукты, которыми подкрепился перед сном Георгий, но ей он не предложил ни крошки. При отравлении нужно пить, а не есть. Спать легли под той же березой. Хотелось накрыть девочку чем-нибудь, Георгий готов был отдать свою рубаху, но условия не позволяли. Он даже доспехов на ночь не снял. Лес — не постоялый двор, чтобы расслабляться, и лучше немного подмерзнуть, чем быть зарезанным в тепле и уюте.