Хейно Вяли - Голубая сказка

— Смотрю я на тебя и никак не пойму, к чему у тебя душа лежит, — сказал король.

— К самому себе, — снисходительно промолвил принц. — Как будто вполне понятно и само собой разумеется.

— Может быть, оно и так, — вздохнул король. — Но жеребец в конюшне грызет удила и рвет уздечку.

— Так ты предлагаешь мне вступить на трон?

— Нет, мой принц, — ответил король. — Просто я вспомнил, что мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я оседлал своего коня.

— А! — разочарованно протянул принц. — Предания наших предков! Ты лучше рассказал бы мне что-нибудь интересное!

— Уволь, принц! — грустно сказал король. — Вернусь-ка я лучше к своим делам.

И на третье утро девочка с голубой шалью снова пришла к королю.

— Здравствуй, король, — сказала она. — Я к тебе по делу.

— Здравствуй, деточка. Я слушаю тебя.

— В твоей конюшне есть конь с голубой гривой.

— Есть, деточка, — ответил король. — Он грызет удила и бьет копытом землю, и не сыскать больше во всем королевстве таких силачей, что смогли бы удержать его под уздцы. Так ты все еще не передумала?

— Нет, король. Раздумывать больше некогда!

— Ну, раз так, — сказал король решительно и поднялся с трона. Но тут в тронный зал вдруг ворвался мудрец, который уже третий день подслушивал в соседней комнате.

— Ваше величество! — воскликнул он. — Да не слушайте эту сумасшедшую девчонку! Ведь если конь понесет, он в пух и в прах разрушит все улицы твоей столицы!

— Может быть, — согласился король. — Но мне нет дела до этого.

— Да если он понесет, он повалит все дома и дворцы в твоем королевстве!

— Вероятно, — согласился король. — Но мне и до этого нет дела.

— Да если он понесет, он перепугает всех жителей! Подумайте, ваше величество, будут ли они тогда еще довольны вами?

— Это все верно, — согласился король и воскликнул: — Даже если все будет так, как ты предсказываешь, мне нет до этого дела!

Он спустился с трона, вскинул седло себе на плечо и, насвистывая совсем не по-королевски, направился впереди девочки к конюшне.

Королевская конюшня содрогалась вся от фундамента до самой крыши и, казалось, вот-вот развалится. Она, возможно, и развалилась бы уже, не подпирай ее со всех сторон пятьдесят два самых сильных силача королевской столицы.

— Ты все еще настаиваешь на своем? — спросил король.

— Теперь уже поздно трусить, король! — ответила девочка.

— Удачи тебе! — воскликнул король и подал ей седло.

Конь пританцовывал, поднявшись на дыбы, глаза его горели огнем, а с губ белыми клочьями летела пена. Он фыркал так дико, что девочка на мгновение испугалась. Но она взяла себя в руки и подошла к коню, прикоснулась ладонью к его морде, погладила его мягкие губы, и конь присмирел ненадолго. А когда он снова взвился на дыбы, девочка уже сидела в седле.

Голубым вихрем пронесся конь по голубому городу, выбивая из мостовой булыжники не голубого цвета, и неголубые камни посыпались из стен домов, и даже выпали из голубых побрякушек неголубые камешки.

Вот это был галоп, только камни грохотали! Любой всадник погиб бы под таким камнепадом, но длинная голубая шаль спасала девочку от ударов камней, а тройные швы седла не лопнули и тогда, когда конь понесся вскачь, пытаясь сбросить с себя всадницу. Уверенно держала она поводья и прискакала обратно к конюшне.

— На сегодня хватит, — сказала она королю. — А завтра повторим еще раз.

Наутро к королю явился принц.

— Я все думаю и думаю и не знаю, что и думать о тех снах, что приснились мне нынче ночью, — пожаловался принц.

— Тебе снились недостаточно приятные и веселые сны? — спросил король.

— Ты угадал, отец! Мне снились сегодня какие-то непонятно голубые сны.

Не успел король и рта раскрыть, как в комнату ворвался мудрец, который подслушивал в соседней комнате.

— Ваше величество, не слушайте его! — воскликнул он. — Это все одни только голубые слова. Если б не голубые слова, принц рассказал бы тебе, что сумасшедшая девчонка на сумасшедшем коне в пух и в прах разнесла половину улиц твоей столицы. Не к добру это, король.

Что-то блеснуло в глазах принца, и он вышел из покоев короля.

А на конюшне девочка седлала коня с голубой гривой. Голубым вихрем пронеслись они по голубому городу. Копыта коня выбивали из мостовой искры, и они молниями прочерчивали небо над королевской столицей.

В голубом искропаде опустели столичные кофейни и кабаре, рассеялись толпы в лавках и на улицах, и даже дети побросали свои мелки, и на сотнях заборов остались сотни «д…», а на стенах домов недорисованные человечки — кто без глаз и рта, кто без рук и ног.

Вот это был галоп, только искры летели! Любой всадник сгорел бы в таком искрометном галопе, но, падая на голубую шаль, искры загорались на ней голубыми драгоценными каменьями, а тройные швы седла не треснули и тогда, когда конь взвился под самые небеса, чтобы сбросить с себя всадницу.

Уверенно держала она поводья и прискакала обратно к конюшне.

— Хватит на сегодня, — сказала она королю. — А завтра продолжим!

Наутро пришел к королю принц.

— Я все думаю и думаю и не знаю, что и думать о тех мыслях, что нынче утром пришли мне на ум, — сказал принц.

— Твои мысли были недостаточно просты и приятны? — поинтересовался король.

— Ты угадал, отец, — ответил принц. — Сегодня утром мне пришли на ум какие-то вдохновенно голубые мысли.

Но не успел король и рта раскрыть, как в комнату ворвался мудрец, который подслушивал в соседней комнате.

— Ваше величество, да не слушайте вы его! — воскликнул он.

— Это все одни только голубые слова. Не будь их, принц рассказал бы тебе, что сумасшедшая девчонка на сумасшедшем коне взбаламутила сегодня половину королевской столицы. Не к добру это, король!

— Король, — презрительно сказал принц, — да твой мудрец просто дурак.

И, гордо вскинув голову, он вышел из королевских покоев.

— Принц! — крикнул ему вдогонку король, — наконец-то я услышал от тебя что-то умное!

А на конюшне девочка седлала коня с голубой гривой. Гордым шагом выбежал из ворот конюшни горячий конь, весело фыркнул, выгнул шею и понесся во весь опор. Они промчались мимо принца, который вышел прогуляться во дворцовый парк, и, как в сказке, в следах, которые оставляли копыта коня, расцветали голубые цветы и, словно знамя, призывно развевалась на шее девочки длинная голубая шаль.

Пристальным взглядом проводил ее принц. И вдруг в глазах его мелькнул ясный проблеск — он снова стал самим собой.