Народные сказки - Сказки Китая

Серия «Bibliotheca mythologica»

Составитель В. Харитонов

© Рифтин Б. Л., сост., предисл., перевод на русский язык, 2006

© Прокофьев К., Касьяненко А., обложка, макет, 2007

© ООО «Агентство прав „У-Фактория“»

Кто в детстве не читал знаменитую сказку Андерсена «Соловей»? Она начинается словами: «Ты, верно, знаешь, что в Китае все жители китайцы и сам император китаец». В этой фразе сразу две ошибки. В Китае живут отнюдь не только китайцы, а более пятидесяти разных народностей, да и сам император во времена датского сказочника был не китаец, а маньчжур. Наше, европейское представление о Китае как однонациональной стране явно устарело. Однако китайцев в стране подавляющее большинство, более одного миллиарда, а все национальные меньшинства составляют в процентном отношении действительно меньшинство, пусть даже их численность, как, например, тибетцев, чжуан или уйгуров, составляет семь миллионов и более, а мяо — более пяти миллионов.

В Китае, кроме китайцев, живут представители разных народов: монголы, которых там, во Внутренней Монголии, больше, чем в Монгольской Народной Республике, и тибетцы, которые населяют не только сам Тибет, но и земли в провинциях Юго-Востока и Северо-Запада, и тюркские народы — салары, уйгуры, а также казахи, киргизы, узбеки, татары, большая часть которых живет вне Китая. Есть в Китае и нанайцы, и эвенки, и орочены, и многие другие народы, даже русские.

Если раньше, например в тридцатые — сороковые годы, в Китае сказки малых народов почти никто не собирал и не печатал, то в последние годы этой задаче уделяется особое внимание. Сборники фольклора Китая включают сказки разных народов, как родственных и близких самим китайцам (например, мяо, яо, туцзя, бай, хуэй и т. п.), так и не связанных с ними по своему происхождению.

Все эти народы живут бок о бок с китайцами не одну сотню лет, а если говорить о предках многих из них, то и не одну тысячу. И хотя они не утратили свои национальные языки и традиционную культуру, но многое позаимствовали у своих соседей-китайцев, обладающих древнейшей устной и письменной традицией и богатейшим устным народным творчеством. Среди народов Китая есть и буддисты ламаистского толка, например тибетцы или монголы, есть и мусульмане, например уйгуры, хуэй, или, как их называют в нашей Средней Азии, где они живут тоже, — дунгане, но у большинства малых народов страны распространены древние архаические религиозные воззрения, связанные с первобытными представлениями об окружающем мире, населенном сильными великанами, злыми духами-оборотнями, многоголовыми змеями и другими чудищами, укрощать которых умеют всесильные шаманы. Все это разнообразие религиозных верований и представлений не могло не наложить свой отпечаток на сознание создателей сказок и сами фольклорные произведения.

В этот сборник вошли сказки разных народов Китая. Но вполне естественно, что сказок самих китайцев в нем большинство. По устоявшейся традиции он открывается сказками о животных.

Однажды китайский философ Чжу Си спросил своего ученика: откуда пошел обычай называть года по двенадцати животным и что в книгах про то сказано? Ученик, однако, ответить не смог, хотя упоминания о системе летосчисления по животным в китайских источниках встречаются с начала нашей эры.

Не знал ученик и легенды, которую рассказывали в народе. По легенде этой, записанной в приморской провинции Чжэцзян, счет годов по животным установил сам верховный владыка — Нефритовый государь. Он собрал в своем дворце зверей и выбрал двенадцать из них. Но жаркий спор разгорелся, лишь когда надо было расставить их по порядку. Всех обманула хитрая мышь, сумев доказать, что она самая большая среди зверей, даже больше вола. Сказкой «О том, как по животным счет годам вести стали» и открывается наша книга.

Найти объяснение, почему счет годам начинается с мыши, пытались не только китайцы. Еще в XI в., за сто лет до Чжу Си, знаменитый составитель первого словаря тюркских наречий Махмуд Кашгарский записал тюркскую легенду о том, как некий царь повелел согнать к реке зверей и посмотреть, кто из них быстрее переплывет на другой берег. Первой оказалась мышь. Вслед за ней приплыли вол, барс, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, курица, собака и свинья. В таком порядке-де и дали названия годам двенадцатилетнего цикла, чтобы легче было их запомнить.

В тюрко-монгольской легенде, известной бурятам и киргизам и более близкой к китайской, мышь тоже перехитрила всех зверей. Очень возможно, что весь животный цикл китайцы заимствовали у древних тюрко-монгольских племен. Только, в отличие от них, у китайцев исчисление времени по животным никогда не носило официального характера. Им пользовались гадатели, вычисляя, например, по специальным таблицам, будет ли счастливым брак, если жених родился в год Обезьяны, а невеста — в год Овцы. С животным циклом связаны и некоторые китайские поверья и обычаи: рожденный в год Петуха не должен был есть курятину.

Предположить, что весь животный цикл китайцы заимствовали у своих соседей, можно также, сопоставив древнекитайские представления о животных со средневековыми. Петух, который у древних китайцев был символом востока (как провозвестник рассвета), оказался в более позднем животном цикле вдруг на западе, а тигр, который у китайцев обозначал запад и осень, в этой системе оказался на северо-востоке и соответствует весне.

Как и легенда о животном цикле, другие сказки о животных, записанные у китайцев, построены на объяснении особенностей животных, происхождения их повадок или внешнего вида. В них рассказывается, почему враждуют собаки и кошки, почему краб сплющенный или отчего гуси не едят свинины.

На смену такого рода сказкам, именуемым в науке этиологическими, приходят забавные истории о проделках зверей, хитрости и находчивости зверя малого перед зверем большим, который по сказочной логике непременно оказывается в дураках. Вспомните хотя бы нашу знаменитую Лису Патрикеевну, которая одурачивает волка и медведя или хитрого зайца — фольклорного героя африканцев и жителей Юго-Восточной Азии. У китайцев, однако, циклы сказок о хитроумных проделках зверей не сложились, поскольку развитие сказок о животных у них приостановилось, видимо, еще в древности. Во всяком случае, в каталоге китайских сказок, составленном немецким ученым В. Эберхардом в 1937 году, значится только семь сюжетов о животных. Сейчас, благодаря записям последних лет, эту цифру можно увеличить в три-четыре раза. Малочисленность сказок о животных в Китае, пожалуй, связана с чрезвычайно ранним переходом китайцев к земледелию и забвением охотничьего промысла, а также бедностью фауны в стране, где в густонаселенных районах нет невозделанных земель, а уж лесов и подавно.