Людмила Короткова - Сказка - для светлого ума закваска

Тексты сказок и последующая беседа с детьми по их содержанию могут быть успешно использованы и родителями, неравнодушными к своим детям. Вопросы по содержанию сказок составлены таким образом, чтобы укрепить связи на эмоциональном и вербальном уровне родителей с детьми, дать возможность поговорить о важных и значимых проблемах в непринужденной форме, соотнося свои чувства и мысли с чувствами и мыслями персонажей прочитанных сказок.

Митька, как себя помнил, в деревне жил вдвоем со старой бабушкой. Мать-то его в город за счастьем подалась, там семья у нее образовалась. Митька по мамке не скучал. А чего скучать, ежели он и лица-то ее не помнил? Давненько она в деревне не была.

А жили Митька с бабушкой бедно. Откуда богатство-то взять? Хлеб да картошка — вот и вся еда. Да вот еще по осени грибов натаскают. Правда, была у бабушки надежа: накопить деньжат да купить козу. Однажды летом договорилась бабушка с соседкою: как осенью картошку продаст — купит у нее козу. Только велики ли деньги от картошки-то? Правда, в этом году хороший урожай собрали, продали заезжим купцам...

Как-то раз, под Покров, вернулся Митька домой с гулянья, а бабушка на столе денежки столбиком складывает, считает. Митька ей мешать не стал: за печкой остановился и глядит. Сложила бабушка деньги в узелочек и положила в сундук под одежку. Митька про это и забыл. А только недели через две и вспомнил, когда оказия вышла.

Пришел к ним в деревню коробейник — веселый такой дядечка. Говорил слова, как песню пел, все с шутками да прибаутками. Его деревенские девчата сразу окружили: в коробе-то у него — товару всякого! «Ленты, бусы, гребешки, расписные сундучки! Разны глиняны игрушки да веселые зверушки!» — так тот коробейник народ созывал.

Запала Митьке в душу игрушка одна — яркий мячик на резиночке. Как его не кидай, все в ладошку возвращается. Только резиночку из руки не выпускай! Долго Митька любовался на диковинную игрушку. И тут соседский Васька к Митьке подбежал да и говорит:

— Хорош мячик! И стоит недорого! У тебя что денег нет?

— Нет! — отвечает Митька.

— Что и у бабушки твоей нет?..

Тут и вспомнил Митька про бабушкин узелок и решил немного денег оттуда взять. Ну, самую малость. Да она и не заметит — велика ли потеря?! Влезть в сундук Митька не сразу осмелился. Вокруг ходил, а открыть сундук боялся. Да тут увидал, что коробейник уж мимо их двора идет. Забеспокоился. Сейчас все распродаст и уйдет! Открыл Митька сундук, нащупал бабушкин узелок да три денежки оттуда и вынул. Три денежки ведь немного? Немного, а коробейник дал за них мячик на резиночке, леденцового петушка на палочке, глиняную свистульку и два больших гвоздя. Гвозди Митьке вовсе ни к чему были, но коробейник сказал: «Бери, в хозяйстве сгодится!» Да еще глазом подмигнул.

Вот это покупка! только как с такой покупкой в избу-то сунешься? Что бабушка скажет? Пришлось Митьке в сарай пойти, там и в мячик поиграл, там и леденцового петушка ссосал. Только одно огорченье: пока мячик в кармане нес, его яркую одежку гвоздь проклятый проколол. Оказывается, внутри мячика — опилки! Жалко! А что поделаешь?

И тут Митьку словно холодной водой кто обдал. Увидал он, что к ним во двор соседка идет и козу с собой ведет. Не иначе, как продавать!.. Спрятал Митька свои покупки в заветное место, да в дом! А там бабушка такая веселая, соседку встречает, козу ту ласковыми словами называет: «кормилица», «красавица», «надежа»...

Потом бабушка в сундук полезла... У Митьки сердце в груди так и замерло. Бабушка денежки достала, на столе пересчитала, головой как-то чудно помотала, и давай снова деньги считать. А потом соседку и просит:

— Мария! Давай я тебе не все деньги сейчас отдам!.. Я еще картошки продам — расплачусь!..

А соседка ни в какую отдавать козу не хочет, всех денег сразу требует, так и увела козу со двора к себе обратно. Бабушка на лавке сидит, руки натруженные на колени положила, а глазами прямо Митьке в душу глядит. И из глаз у нее вот такие капли на грудь капают...

Так Митьке от этих слез тошно стало, так тошно, что бросился он вон из дома. Бежал долго. За деревню ноги унесли — и не заметил. Остановился он возле дуба древнего. Деревенские говорили, что ему тыща лет, а может и больше. Сел Митька возле дуба на голую землю. Не чует, что земля холодная, а чует, как у него слезы из глаз потоком текут. Разревелся в голос.

Только вдруг слышит: вроде зовет его кто! Глаза кулаком протер, а возле него коробейник стоит, тот, давешний.

— Что, Митька, натворил дел? Зачем же ты деньги у бабушки без спросу взял?

— Так ведь мячик... — только и сумел ответить Митька.

— Эх, ты!.. Разве ты у бабушки деньги украл? Ты ведь у нее надежу отнял. Она ведь как думала? Тебя, дурака, молочком подкормить да свои старые силы подкрепить.

Она ведь жить-то хочет, чтобы тебя, непутевый, вырастить. Помри она — куда ты, сирота, денешься?

Еще сильнее заплакал Митька, а потом и просит:

— Дяденька, а давай я тебе игрушки обратно принесу, а ты мне денежки верни!..

— Видать, ты и вправду дурачок! Да на что мне твой рваный мячик да щепочка от петушка? Нет, Митька, оплошал ты — за то и расплачиваться будешь..

И протягивает Митьке поясок.

— На, — говорит, — надень на себя! — а сам уж Митьку опоясал.

Пригляделся Митька, а в ладони у коробейника много-много поводков, и все они с поясками соединены. А в поясках тех — дети: мальчики, девочки. Оказался и Митька, как собачонка, на привязи. Тут коробейник дернул за поводки, и побежали впереди него все, кто перепоясан был. И Митька побежал. Так они по дороге и шли: впереди ребятишки с поясками, а сзади коробейник с поводками...

Пришли они в большой дом. Митька раньше таких и не видывал. Вот и определяет коробейник всех мальчишек да девчонок на работу: кому пол мыть, кому печку топить, кому белье стирать, кому пыль вытирать. Всем работы досталось. Так и работали все с утра до ночи, а коробейник строго за труд тот спрашивал. Узнал Митька много. Мальчик Петя, постарше Митьки, за то сюда попал, что у друга своего книжку стащил. Да не для того стащил, чтобы почитать, а чтобы разорвать да выкинуть. Мол, у меня такой нет — и у тебя не будет! Девчонка одна у мамки своей колечко обручальное стащила да где-то обронила: великовато было. А для матери это — память об умершем муже. Видать, шибко убивалась женщина о пропаже-то.

Да здесь все такие были, хоть кого возьми. В этом доме Митька, считай, целый год проработал. И всякий день о бабушке своей вспоминал: как там она? Не померла ли от горя да печали? Кто ей, больной, картошки наварит, воды подаст? Беда да и только...

А через год позвал коробейник Митьку к себе да и спрашивает:

— Ну, теперь понял, как другого обездоливать? Надежу отнимать?