Ребекка Стид - Восход

« Воздух », — снова повторила Пег.

Маттиас тоже, похоже, заметил перемены: высоко подняв световую сферу над головой, он затаил дыхание и снова казался напутанным. Она взяла его за руку.

Спустя пару минут они в изумлении стояли у сводчатого прохода. По другую сторону лежал большой мир.

Было темно. У Тиа внутри что-то оборвалось: она так надеялась увидеть солнце.

Проход был невысокий — такой же, как и сам туннель. Он едва поднимался на полметра над их головами. Он был грубо прорублен во льдах и, когда Маттиас поднял лампу, они разглядели над своими головами надпись.

Надежда жива.

Тиа поняла, что Грю вся дрожит. Она нагнулась, чтобы успокоить ее. Не ощущая больше холодной воды под ногами, они с Маттиасом шагнули в темную апрельскую ночь.

Тиа чуть не споткнулась о Грю, которая жалась к ее ногам. Она тянула куда-то направо, и Тиа взяла ее за ошейник.

— Осторожно! — Маттиас оказался самым глазастым из всех. Несмотря на темень, он разглядел, что они стоят на краю крутого склона, на уступе, едва вмещавшим их сани. Обвив рукой плечи Тиа, Маттиас вглядывался в ночь.

— Ну что, направо или налево?

Тиа присмотрелась к Грю.

— Не думаю, что она согласится пойти налево, — заметила она.

— Тогда направо.

Перед ними пролегала гряда высоких, в рост человека, снежных надувов. Они принялись аккуратно лавировать между ними и дошли до небольшой свободной площадки, где склон немного расширялся. Маттиас немного ослабил свою хватку на руке Тиа.

Огромное свободное пространство пугало девушку, она ощущала слабость в ногах. Она запрокинула голову: над ней простиралось бескрайнее ничто. На мгновение ей показалось, что она отрывается от земли и парит в темном небе. От соседства света и тьмы перехватило дыхание: мириады звезд мерцали в черной ночи.

Она слышала одновременно все и ничего: будто сам воздух вокруг потрескивал от мороза. Тиа посмотрела на Маттиаса и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

Она отстегнула постромки и отпустила собак. Грю тут же начала бегать вокруг, обнюхивая площадку.

Маттиас посмотрел в небо.

— Смотри! — сказал он. — Созвездие Льва.

Тиа посмотрела туда, куда он указал. Сначала она не понимала, как Маттиас может различать созвездия в этом сияющем скоплении огоньков. И вдруг будто что-то щелкнуло в голове: далекие холодные искры стали приобретать знакомые очертания.

— Геркулес! — закричала она. Ей очень понравилось, как ее голос раздавался в бескрайней тишине.

Они перекликались, называя друг другу созвездия, смеясь от радости, когда находили новое.

— Большая медведица!

— Лира!

Пег с Хэмом свернулись в большой меховой клубок и уснули.

Тиа плюхнулась в снег рядом с ними и засмеялась от удовольствия.

— Похоже, им тоже нравится. Видишь, Грю, все в порядке. Можешь прекратить свои исследования.

Но Грю продолжала инспектировать периметр площадки, навострив уши и изредка поскуливая.

Тиа стояла, не двигаясь, и наслаждалась прикосновениями легкого ветерка к лицу.

— Пора, Тиа, — сказал Маттиас.

Вздрогнув, она заметила, что звезды начали блекнуть. Действительно, им пора было возвращаться. Ей так хотелось обо всем рассказать остальным! Скоро они вернутся домой.

Они разбудили Пег с Хэмом и привязали к саням. Затем Тиа подозвала Грю и, поглаживая, стала встегивать ее на место вожака. Но собака никак не успокаивалась. « Не стоило тащить ее с собой », — подумала Тиа. Бедняжка, она уже достаточно пережила за свою собачью жизнь.

Тиа с Маттиасом стали подниматься вверх по узкому склону, за ними шагали чикчу с санями. Они почти подошли к туннелю, когда позади раздалось жалобное поскуливание. Тиа оглянулась и увидела, что Пег запуталась в постромках от саней. Бросившись назад, она освободила собаку. Когда Тиа разобралась с постромками, она подняла голову и увидела, что Маттиас исчез.

— Маттиас! — позвала она. Неужели он пошел в туннель без нее? Но она ведь отвлеклась всего на несколько секунд. Кроме того, он бы так никогда с ней не поступил.

— Маттиас!

Тишина.

Она знала, что ей нужно повернуть голову. Посмотреть направо, где склон обрывался в темноте. Но вместо этого она упорно смотрела на собак. Они замерли на месте, словно те чикчу на изображениях в палате Совета. Они слушали.

И вдруг Хэм яростно залаял. Громкий звук казался просто ужасающим: воздух будто впитывал его и возвращал десятикратным эхом. У Тиа зазвенело в ушах. Она протиснулась мимо Пег, выстегнула Хэма из упряжки.

— Найди его, Хэм. Найди Маттиаса.

Когда Питер снова проснулся, еще не рассвело. В палатке стояла тишина. Он тихонько одевался, а Саша выжидательно смотрела на него. Он решил не собирать компанию: ледяная стена находилась не так уж далеко.

С минуту он искал на кухне блокнот. Написав «ушел на раннюю прогулку», оставил его на столе. На самом деле он планировал вернуться еще до того, как все встанут. Если он опоздает — семейство будет ворчать. Хотя куда они денутся — переживут. Наполнив фляжку, он прихватил со стула рюкзак.

Выйдя на улицу, он встегнул Сашу в легкие санки. Они прошли мимо иглу Джонаса: там тоже царила полная тишина.

Саша резво бежала в сторону ледяной стены и тянула за собой санки. Питер вприпрыжку несся за ними. В одном кармане куртки лежал мамин рисунок, в другом — несколько шоколадных яиц. Он уже засомневался в том, что круг во льдах выглядел именно так, как ему сейчас представлялось. Может быть, в обычной ситуации и сама штука будет выглядеть обычно.

Небо еще было наполовину затянутой ночной мглой, но та сторона, где просыпался рассвет, была ясной и безоблачной. Ледяной воздух жалил нос и легкие. Питер чувствовал, как его тело избавляется от сонного оцепенения и жара постели, будто он сбрасывал тяжелую ношу. Он побежал еще стремительнее, чувствуя себя легче и счастливее, уносясь прочь от маминой печали, папиной озабоченности и душной темноты палатки. Он не хотел, чтобы его что-либо сдерживало или ограничивало, и с трудом противостоял соблазну расстегнуть куртку и отбросить ее прочь.

Питер не сводил глаз с Саши, наблюдая за тем, как ее передние лапы стремительно вдавливались в снег, создавая упор, а задние мощно отталкивались, так что собака неслась с удивительной легкостью. Он безуспешно пытался подстроиться под ее ритм и бежал так быстро, что с трудом удерживался на ногах. Он дышал глубоко и часто, холод наполнял его изнутри и будто горел огнем.

И вот они уже добрались до ледяной стены и стояли перед красным кругом. Он пригляделся к нему как следует.

Его никак нельзя было посчитать обычным.