Ребекка Стид - Восход

Когда вдалеке показался лагерь, Питеру не верилось, что это был все тот же самый день. Саша подтащила сани к собачьему навесу и из голубой палатки показался папа, застегивая на ходу куртку. Он выглядел очень расстроенным.

— Извини, я знаю, что сильно задержался, — начал Питер. — Но я захватил все оборудование на случай непредвиденных обстоятельств.

— Хорошо, — ответил папа. Он думал совершенно о другом. — Питер, я вышел сюда, потому что хочу заранее тебя подготовить. Маме плохо.

Питер тут же вспомнил их гостиную, кресло, в котором она сидела во время приступов головной боли, душой находясь где-то в другом месте.

— Иногда такие приступы быстро проходят, Питер. Скорее всего, к утру она снова станет самой собой.

Так уже было. Один раз.

— Она разговаривает? — С надеждой спросил Питер.

Папа потупился.

— Нет, не разговаривает.

Ему расхотелось идти в палатку. Он снял с Саши упряжь, напоил ее и насыпал корма ей в миску. Поставил на место сани.

Папа терпеливо ждал.

— Ты готов?

Они пошли вместе. За столом сидел Джонас. Увидев Питера, он улыбнулся и помахал ему рукой, но впервые за все время их знакомства казался подавленным. Занавесь у кровати родителей была задернута.

— Заходи, — тихо сказал его отец, и, пригнувшись, прошел под занавесь.

Опираясь на четыре подушки, мама полулежала в кровати с закрытыми глазами. Было ясно, что она не спит. Питер огляделся в поисках красной тетрадки, но не нашел ее. Во всем следовало винить эту тетрадь. Он своими глазами видел, как она словно высасывает жизнь из его матери, день за днем.

Папа присел на край кровати, Питер встал рядом с ним. Она не обратила на них никакого внимания.

— Привет, мам, — сказал Питер. Ответа не последовало. Папа растирал ее руку, будто согрев ее, можно было решить все проблемы.

Питеру захотелось им все рассказать: о своих видениях, о Тиа и Маттиасе и о том, откуда они пришли. Ему хотел ось доверить кому-нибудь все это, чтобы другие могли придумывать причины и следствия и находить верные ответы. Желание выговориться и, выговорившись, получить избавление, комом встало у него в горле.

— И это мы тоже переживем, Пит, — сказал папа.

Питер кивнул. Ничего хуже уже не могло случиться.

Папа положил безвольную руку мамы на кровать и обернулся к Питеру.

— Ты, наверное, голоден. Садись за стол.

Джонас разогрел четыре порции пирога с курицей. Питер быстро прикончил свой кусок, почти не чувствуя вкуса. Все его мысли были о красной тетради. Завтра он найдет ее и уничтожит.

Папа пододвинул ему еще одну порцию пирога и Питер механически надломил корочку ложкой.

Джонас улыбнулся.

— А ты сегодня утром успел притомиться… Разыскивал фольксвагеновскую дорогу?

Кусок пирога дымился на тарелке, напоминая развалины здания после взрыва.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Питер.

Тиа проснулась уже после того, как притушили свет. В ее голове теснилось столько мыслей сразу, что она поначалу крепко зажмурилась и попыталась снова впасть в блаженное забытье сна. Но бесполезно: она тут же вспомнила о Маттиасе, туннеле, Пег, Хэме, мальчике Питере и теплом прикосновении солнца. И хотя она еще не до конца это осознала, ее терзал сильнейший голод.

Она начала делать дыхательные упражнения, пытаясь вспомнить бескрайнее ночное небо. Какое это было дивное ощущение: увидеть в нем знакомые созвездия!

Тиа раскрыла глаза. Разукрашенные созвездия Ланы сияли над ее головой. И тут она поняла, что уже получила ответы на все свои вопросы. Вот почему ее обучили узнавать созвездия на небе, рассказали о принципах навигации и о том, что животное «свинья» больше животного под названием «кошка». Как и поколения до нее, она, сама того не сознавая, готовилась к выходу в большой мир! Неужели никому до нее не приходило в голову сопоставить все эти вещи? Их значение было забыто — когда это произошло?

Она осторожно села в постели и обнаружила, что ее переодели в свежую тунику и чистые леггинсы. В ногах у нее лежала тонкая меховая накидка, а на сундуке аккуратно разложены браслеты. Встав, она подхватила накидку, искренне надеясь, что все члены семьи не поджидают ее за дверью для объяснений.

Тиа медленно вышла из спальни. Ее тут же взбодрил холод, стоявший в большой комнате. Она обрадовалась тому, что за длинным столом сидела только ее тетя. Лана не спеша толкла сушеные травы в ступке. Увидев племянницу, она улыбнулась.

— Есть хочешь?

— Маттиас… — начала Тиа. — Как он?

— Он спит. И Дексна пообещала мне, что он снова будет самим собой.

Тиа обрадовалась. С ее другом будет все в порядке, и ничто больше не имело значения. Она медленно присела за стол, закутавшись в накидку. Даже такое немудреное движение вызвало боль сразу в нескольких местах. Она исподтишка наблюдала за Ланой, которая сходила к разделочному столу и вернулась с небольшим блюдом. Неужели она не расстроена ее выходкой?

В блюде оказался любимый салат Тиа. Копченая «с дымком» рыба и свежая горьковатая зелень. Лана отложила для нее большой ломоть вечернего хлеба. Забыв обо всем на свете, Тиа принялась за еду. Сочетание соленой рыбы и хрустящей горбушки хлеба было потрясающим.

Лана снова занялась своими травами. Пережевывая еду, Тиа думала: почему тетя не задает ей никаких вопросов? Опустошив тарелку, Тиа откинулась на стул.

— Пег здесь? — осторожно спросила она.

— С Пег тоже все будет хорошо. Она отдыхает в архиве вместе с Хэмом. Недавно приходила Дексна, хотела увидеться с тобой.

— Лана, Дексна может говорить!

Лана быстро подняла на нее глаза. В ее взгляде не было и тени удивления.

— Да. — Тихонько сказала она. — Хотя она уже давно придерживалась своего решения не разговаривать.

— Но почему?..

Лана протерла ступку пальцами.

— Ответ на это вопрос переплетается со множеством других. Ее обет молчания должен напоминать нам — некоторым из нас — о том, что еще один голос заставили замолчать нарочно.

— Чей?

— А для того, чтобы получить ответ на этот вопрос, тебе придется немножко подождать. И раз уж мы принялись раскрывать секреты, Тиа, я — одна из немногих, кому известна цель вашего с Маттиасом путешествия. И сейчас мы должны оставить все, как есть.

— Оставить как есть? Но Лана! Туннель, фрески — все не так, как мы думали. Наши предки никогда не хотели, чтобы мы навечно оставались здесь, и Роуэн тоже следует это сказать. Все должны знать…

Лана мягко перебила ее.

— Роуэн знает об этом проходе, Тиа. Давно.

— Что?! Но она не может знать. Откуда… Она же говорила, что не существует прохода… — Тиа пожалела о том, что не может соображать так быстро, как хотелось бы. — Получается, она солгала тогда, на заседании Совета. Ведь она сказала, что выходя на поверхность не существует.