Андрей Белянин - Два домовых дома [litres]

– А нас даже бегать-прыгать не пустили, на поясах бороться не взяли. – Гоги опустил нос и уныло махнул рукой. – Свинью взяли, нас нет! И медалей нам нет! Как мы домой без медали придём? Нехарашо, э-э…

– Смеяться все будут – какие мы герои, э-э, если медали не принесли? И какой я буду кинязь? Кто мне типерь восемь овец продаст? Никто! Вах…

Нефритовый император покачал головой. Хрустальные бусы на его шляпе зазвенели, мелодично ударяясь друг о друга.

– Как же нам наказать вас, странные чужеземцы? – спросил он у грузинских мошенников.

– Никак ни нада, никак! – наперебой затараторили они. – Зачем нас наказывать, цар? Ты добрый, ты уважаемый, у тибе одежда зелёная и кепка смешная! Атпусти нас и дай хоть па адной медали, или две, а лучше тры, каждому! Дома походить, вах!

Притихший стадион возмущённо загудел. Восемь великих старцев в знак протеста затопали ногами.

– Гоги и Магоги, – одним жестом перекрывая шум толпы, сказал император. – За ваш обман и воровство по суровым законам Поднебесной я должен казнить вас, посадив над растущим бамбуковым стеблем и наблюдая день за днём, как острый бамбук в своём стремлении к солнцу пронзит вас насквозь!

– Не нада, цар! Зачем такое гаваришь, э-э…

– Но я не желаю завершать Великие игры такой страшной казнью. Что же мне делать с этими вероломными обманщиками? Кто даст совет, достойный слуха императора?

– Заточи их в Гору Пяти Стихий, как когда-то Будда заточил меня! Хи-хи-хи! – весело предложил Сунь Укун. – Пусть и они посидят там пятьсот лет, пока их разум не просветлится!

– О Царь Обезьян, ты же Мудрец Равный Небу, – улыбнувшись, обратился к нему великий император. – Эти люди не смогут сидеть в заточении пять веков. Их плоть слишком хрупка.

– Тогда… – Сунь Укун на мгновение задумался, а потом вновь громко рассмеялся. – Хи-хи-хи! Тогда пусть они сидят там, пока не свяжут себе два кимоно из собственной шерсти, выдирая по одной волосинке со своего тела! Хи-хи-хи!

– Не видя света солнца? – уточнил император.

– И блеска звёзд, хи-хи-хи! – подтвердил Царь Обезьян.

– Гаврюша, а как же они будут вязать без спиц? – не удержался Егорка. – Может, мне для них у бабушки спицы попросить?

– Не, не надо, – уверенно ответил домовой. – Такие пройдохи и на пальцах свяжут!

– Что ж, это хорошее наказание, – подумав, согласился Нефритовый император. – Монах Сюаньцзань, твой ученик не так глуп.

Монах смиренно склонил голову, а потом подошёл к императору и что-то шепнул ему. Император рассмеялся и обратился к Сунь Укуну:

– Сунь Укун, Царь Обезьян, называющий себя Великим Мудрецом Равным Небу! Твой учитель, белый монах Сюаньцзань, познавший просветление и долго ведущий тебя по этому пути, открыл мне обман, уязвивший тебя и бросивший тень позора на твоё имя. Сладкая вода, которую пил ты, не запрещена в спорте. Никто не смеет больше считать тебя нарушителем законов, и тебе будет возвращено золото, завоёванное тобой по праву в честной борьбе, когда ты бежал, оказавшись за финишной чертой быстрее всех, кто дерзнул тягаться с тобой.

– Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! – счастливо засмеялся Сунь Укун. – Я победил! Я всем утёр носы!

– Да, Сунь Укун, – сказала внезапно появившаяся из ниоткуда богиня Гуаньинь. – Ты победил два раза. Ты снова превзошёл себя. Вот только путь твой всё ещё далёк от пути просветления, хоть и параллелен ему, как параллельны два стебля бамбука, тонких и твёрдых в своём стремлении к небу. Ты, Обезьяна, Познавшая Пустоту, отказавшись от моего подарка, всё больше и больше походишь на своих сородичей с Горы Цветов и Плодов, разум твой затуманивается, твоя звериная суть затмевает свет золотой длани Будды, запечатавшего тебя в Горе Пяти Стихий, чтобы тебе открылась истина…

– Что апять гаварит эта женщина? – нахмурив брови, спросил мрачный Гоги. – Нас облила, сама смеялась, кричала, теперь с мужчиной разговаривает, когда не спрасили.

– Арестуйте нас уже, ведите в тюрьму, да, – поддержал его Магоги. – Мине уши больно слушать, как она без разрешения в мужской разгавор лезет, э-э?!

Внезапно появившиеся откуда-то четверо молчаливых китайцев под руки увели впечатлительных грузинских воришек.

– Чтобы не потерять свою суть, свой разум и свою славу, тебе придётся вернуть мой подарок, – продолжила бесстрастная богиня, не сводя глаз с Сунь Укуна. – Вернись в тот мир, в который ты передал его, услаждая свой эгоизм и нарушив мою волю. Ты поклонишься в ноги той, кто несёт за тебя твоё бремя, и, если сердце её замрёт, а потом забьётся снова, ты сможешь снять с её головы золотой обруч.

– Хи-хи-хи?.. – удивился Царь Обезьян, но богиня уже исчезла, поэтому он повернулся к монаху Сюаньцзаню. – Учитель, зачем такие сложности? Далось мне это просветление?

– Глупая обезьяна! – сквозь зубы прорычал лысый монах. – Неблагодарный ученик! Ты опять заставляешь меня краснеть перед Нефритовым императором! Ты хочешь всю свою никчёмную жизнь провисеть на хвосте на какой-нибудь ветке и бездумно есть бананы, не зная тревог, лишений и горестей Великого Пути?!

– Да! Да! Да! – счастливо закивал головой Сунь Укун.

– Нет-нет-нет! – передразнивая его, ехидно ответил Сюаньцзань. – Возвращай себе подарок богини!

– Да вернёт он обруч энтот, не боись, Сюаньцзань, я уж сам проконтролирую! – поспешно заверил монаха Гаврюша.

– А я его проконтролирую, – важно добавил Егор.

– А я тебя, морячок, – весомо дополнила Аксютка. – Мы справимся, короче.

– Ох и болтливые у меня ученики, да? Да тока мне тут ещё надобно пару вопросов обсудить. Ежели будет на то высочайшая императорская милость. – Домовой вопросительно посмотрел на Нефритового императора из-под мохнатых бровей.

Нефритовый император сощурился на ярком солнышке и сфокусировал взгляд на Гаврюше через тонкие подвески на шляпе.

– О чём ты хочешь поговорить со мной, мастер Гав Рил, Северный Дух Дома, консультант в устроении Великих игр Поднебесной?

– Так ить… о коте! О вот энтом хвостатом предателе.

– Чем тебе не угодил белобровый мао? – улыбнулся император.

– Борзостью своею да своеволием, уж прости за прямоту! – честно признался домовой. – Пока ученички мои без меня оставались, он вероломно из дому удрал, бабушку Егоркину, вверенную ему на попечение, бросил мучиться от давления и скрипа в суставах. Это ж нехорошо!

– Ай-ай-ай… – понимающе покачал головой император.

– А может, этого вкусного мао тоже заточить в Гору Пяти Стихий? В качестве наказания я буду каждый день навещать его и откусывать от него по кусочку, – как бы между прочим предложил Царь Обезьян.

– Прекрасный Сунь Укун! – торопливо вмешался Егор. – Не надо откусывать кусочки от нашего Маркса! Нам надо вернуть его домой целым и невредимым! Скажи, Аксютка!