Народные сказки - Тысяча и одна ночь

И она взяла лютню и, затянув напев, произнесла такие стихи:

И она подняла во мне волнение, о повелитель правоверных, и меня охватил восторг при виде её красоты и нежности и от стихотворения, которое она пропела. И я позавидовал её прекрасному искусству и сказал: «За тобой ещё кое-что осталось, о невольница». И тогда она в гневе кинула лютню и сказала: «Когда это вы приводили глупцов на ваши собрания?»

И я раскаялся в том, что случилось, и увидел, что люди порицают меня, и сказал: «Миновало меня все, на что я надеялся!» И я нашёл способ отвести от себя упрёки только в том, что потребовал лютню и сказал: «Разъясню, что ода пропустила в песне, которую сыграла». И люди сказали: «Внимание и повиновение!» И принесли мне лютню, а я настроил на ней струны и пропел такие стихи:

И невольница вскочила и склонилась к моим ногам, целуя их, и воскликнула: «У тебя следует просить прощения, о господин! Клянусь Аллахом, я не знала, каково твоё место, и не слыхивала о таком искусстве!»

И люди стали оказывать мне уважение и почёт, придя в величайший восторг, и все принялись просить меня петь. И я спел волнующую песню, и люди сделались пьяными, и их ум пропал, и их унесли в их жилища, и остался хозяин дома и невольница. И он выпил со мною несколько кубков и затем сказал: «О господин, моя жизнь пропала даром, раз я не знал подобного тебе раньше этого времени! Ради Аллаха, о господин, скажи, кто ты, чтобы я узнал моего сотрапезника, которого даровал мне Аллах сегодня ночью». И я стал говорить двусмысленно, не открывая ему своего имени, но он заклинал меня, и тогда я осведомил его, и, узнав моё имя, он вскочил на ноги…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста сорок седьмая ночь, Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Ибрахим ибн аль-Махди говорил: „И, узнав моё имя, хозяин дома вскочил на ноги и воскликнул: „Я дивился, что такие достоинства могут быть у кого-нибудь, кроме людей, подобных тебе, и время подарило мне милость, за которую я не в состояния отблагодарить. Может быть, это сон, а если нет, то когда же мне надеяться, что посетит меня халиф в моем жилище и разделит со мной трапезу“. И я заклинал его сесть, и он сел и принялся меня расспрашивать о том, как я попал к нему, самым тонким образом, и я рассказал ему всю историю с начала до конца и не скрыл из неё ничего. „Что касается кушаний, то здесь я получил желаемое, а что до ладони и кисти, то я не достиг с ними того, чего хотел“, – сказал я. И хозяин дома воскликнул: „И руку и кисть – ты получишь, если пожелает Аллах великий!“ И потом он сказал: „О, такая-то, скажи такой-то, чтобы она спустилась“, – и стал звать своих невольниц одну за одной и показывал их мне. Но я не видал моей госпожи, и наконец хозяин дома сказал: „Клянусь Аллахом, о господин, никого не осталось, кроме моей матери и сестры, но, клянусь Аллахом, они непременно будут приведены к тебе и тебе показаны, чтобы ты их увидал“. И я удивился его благородству и широте его сердца и воскликнул: „Пусть я буду за тебя выкупом! Начни с сестры“. И он отвечал: «С любовью и удовольствием!“ И затем спустилась его сестра, и он показал мне её руку, и вдруг я вижу – это она обладательница той кисти и запястья, которые я видел!

«Пусть я буду за тебя выкупом, – это та девушка, чью кисть и запястье я видел», – сказал я. И тогда хозяин дома велел слугам в тот же час и минуту привести свидетелей. И свидетелей привели, а потом он принёс два кошелька с золотом и сказала свидетелям: «Вот наш владыка Сиди Ибрахим ибн аль-Махди, дядя повелителя правоверных, сватает мою сестру, такую-то, и я беру вас в свидетели, что выдаю её за него замуж».

И он дал ей в приданое кошелёк с золотом и сказал мне: «Я выдал за тебя мою сестру такую-то за названное приданое». И я ответил: «Принимаю это и согласен». И он отдал один из кошельков своей сестре, а другой свидетелям. «О владыка, – сказал он мне потом, – я хочу приготовить тебе одну из комнат, чтобы ты спал там со своей женой». И я смутился, увидав его благородство, и постыдился уединиться с нею в его доме и сказал: «Снаряди её и отправь в моё жилище». И, клянусь тобою, о повелитель правоверных, он доставил ко мае столь обширное приданое, что для него были тесны наши комнаты, И потом она родила от меня этого мальчика, что стоит перед тобой».

И аль-Мамун удивился великодушию этого человека и воскликнул: «Его милость от Аллаха! Я никогда не слыхал о подобных ему!» И он велел Ибрахиму ибн аль-Махди призвать этого человека, чтобы посмотреть на него. И Ибрахим привёл его к аль-Мамуну, и тот расспросил его, и ему понравилось его остроумие я образованность. И он сделал его одним из своих приближённых, и Аллах – тот, кто делает и одаряет.

Рассказывают также, что один царь из царей сказал жителям своего царства:

«Поистине, если подаст ктонибудь из вас какую-либо милостыню, я отрублю ему руку!» И все люди стали из-за этого воздерживаться от милостыни, и никто не мог подать милостыню никому. И случилось, что один просящий пришёл однажды к женщине (а его мучил голод) и сказал ей: «По дай мне что-нибудь…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста сорок восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что просящий человек сказал женщине: „Подай мне что-нибудь!“ И она ответила: „Как же я тебе подам, когда царь отрубает руку всякому, кто подаёт?“ Но нищий воскликнул: „Прошу тебя, ради Аллаха великого, подай мне!“ И когда он попросил её ради Аллаха, женщина пожалела его и дала ему две лепёшки. И весть об этом дошла до царя, и он велел привести ту женщину. И когда она явилась, отрубил ей обе руки, и она отправилась домой. А потом через некоторое время царь сказал своей матери: „Я хочу жениться, жени меня на красивой женщине“. И она отвечала: „По соседству с нами есть женщина, лучше которой не найти, но только у неё большой недостаток“. – „А что?“ – спросил царь. И мать его сказала: „У неё огрублены руки“. – „Я хочу посмотреть на неё“, – сказал царь. И мать привела её к нему, и, когда царь посмотрел на неё, он прельстился ею и женился на ней и вошёл к ней. А это была та женщина, которая подала просившему две лепёшки, и царь отрубил ей из-за этого руки. И когда царь на ней женился, ей позавидовали другие его жены и написали царю письмо и наговорили про неё, что она распутница (а она родила мальчика). И царь написал своей матери письмо и приказал ей отвезти эту женщину в пустыню и оставить её там, а самой вернуться. И мать его сделала это, и завезла её в пустыню, и вернулась, а та женщина стала плакать о том, что с ней случилось, и рыдала как нельзя громче. И так она шла, а ребёнок был у неё на шее, и она проходила мимо потока и встала на колени, чтобы напиться из-за сильной жажды, охватившей её от ходьбы, утомления и печали. И когда она наклонилась, ребёнок упал в воду. И женщина села и заплакала о ребёнке горьким плачем. И пока она плакала, проходили мимо неё два человека, и они спросили её: „О чем ты плачешь?“ – „У меня был ребёнок на шее, и он упал в воду“, – отвечала она. И эти люди сказали: „Хочешь ли ты, чтобы мы его вытащили?“ – „Да“, – отвечала она. И они помолились Аллаху великому, я ребёнок вышел к ней невредимый, и не повредило ему ничего. „Хочешь ли ты, чтобы Аллах вернул тебе руки?“ – спросили женщину эти люди. И она ответила: „Да“. И тогда она помолились Аллаху – велик он и славен! – и руки её вернулись к ней, даже лучше, чем были. А потом люди спросили женщину: „Знаешь ли ты, кто мы?“ И она ответила: „Аллах лучше знает“. И они сказали: „Мы те твои две лепёшки, которые ты подала просившему, и милостыня была причиной отсечения твоих рук. Хвали же Аллаха великого, который вернул тебе и сына и руки!“ И она восхвалила Аллаха великого и прославила его.