Фольклор - Армянские легенды

«И как это она умудрилась при стольких ртах сохранить что-то на ужин?» – подумал Давид и прошел мимо.

Возвращаясь обратно, Давид вновь поравнялся с тем же домиком. Было уже темно, но женщина продолжала помешивать ложкой в горшке, склоняясь над очагом.

– Мама, мама, дай поесть бобов, вон они уже кипят и стучат в горшке! – снова завели тоненькие голоса. Но на сей раз голосов было только два, и те звучали сонно.

– Стучат, значит еще жесткие, – отвечала женщина. – Спите, я разбужу вас, как сварятся.

«Что же это за бобы, которые варятся так долго?» – подумал Давид. – «И что это за странная мать, которая не торопится накормить своих голодных малышей?»

И он остался слушать, стоя за изгородью. А женщина мешала и мешала в горшке – до тех пор, пока детские голоса не умолкли. Только тогда она распрямилась и сняла горшок с огня. Некоторое время женщина прислушивалась крепко ли спят дети, а потом сказала:

– Злой голод, лети прочь от детской постели!

Пускай вам приснится, что ужин вы съели!

С этими словами она распахнула калитку и в сердцах выплеснула содержимое своего горшка наружу. Мокрые черные камешки зазвенели по белой мостовой. Давид понял, что они-то и кипели в горшке.

И он ушел прочь, низко склонив голову.

– Какие мысли омрачают твою душу? – спросил на другой день бдешх, увидя Давида. – Едва ли ты страшишься штурма.

– О, князь! – воскликнул воин. – Как прекрасна была бы жизнь, если бы средь многих стран, что раскинулись по свету, существовала бы где-нибудь Страна Войны!

– Страна Войны? – рассмеялся бдешх. – Что за народ по-твоему жил бы в этой стране?

– В ней никто не жил бы, – ответил Давид. – Пусть бы в ней были быстрые реки и крутые горы, густые леса и просторные невозделанные поля. Там никто не выращивал бы плодов земных и не пас скота. Ни одного человеческого жилища, где звучат женский голос и детский плач там не было бы. Мужчины шли бы туда, чтобы с оружием в руках решать, какому народу быть господином, какому – слугой, кому владеть обильными землями, кому – уходить. Веселой для храброго сердца была бы такая война!

– Тебе бы быть поэтом, а ты сделался воином! – улыбнулся бдешх. – Но что навело тебя на такие мысли?

И Давид рассказал князю о женщине, которая варила камни.

– Скоро уже придет пора навек проститься со своими семьями, – Мысли о голодных детях мешают воину сражаться. Но все же этот день еще не настал. Но прежде, чем он настанет, я прикажу поделить все запасы поровну и одну половину сохранить. А из того, что останется, я велю устроить пир. Какая война ни есть, а на ней должно иногда веселиться сердце.

И бдешх приказал готовиться к пиру.

Повеселели воины, зазвучали шутки и смех на улочках крепости. Обрадованно захлопотали женщины. А уж хлопот было много. Удивило всех, что с другими женщинами взялась за дело и жена бдешха. Сама вызвалась она проследить, какое вино будет поставлено на столы.

А чтоб дети не мешались под ногами, пока готовится угощенье, старуха-гадалка собрала их в своем дворике. И вновь пошли рассказы о давших чудесах, сказки и загадки. Обо всем знает старуха – о братьях Ерванде и Ервазе, детях быка, о великом лучнике Хайке, не покорившемся Вавилонскому царю Бэлу, о ссоре воды и огня, что доводятся друг другу сестрой и братом.

– Тетушка Мариам, а получается, что сестрица-вода сильнее своего братца огня? Ведь она гасит его, а он ничего не может с ней поделать!

– Огонь огню рознь, детки! Перед негасимым огнем вода бессильна.

– Тетушка, а что такое негасимый огонь?

– Огонь, что горит не сгорая. Неведом негасимому огню голод – не нужно кормить его древесиной. Может пылать он и на камне и на воде. Большое волшебство таится в нем.

– А где его добывают?

– Того никто не знает, детки. Есть о том длинная история.

– Тетушка, расскажи!

– Ну уж ладно, слушайте.